«Через несколько дней после прекращения боев в Берлине — либо 5, либо 6, либо 7 мая я направился к моему месту работы, почтамту 40 вблизи Лертерского вокзала.
Не помню, когда (день или два спустя) я видел два мужских трупа на ж.-д. мосту, который по Инвалиденштрассе вел через подъездные пути Лертерского вокзала. Они лежали на северном тротуаре, на стороне, которая ведет к Зандкругбрюкке.
В этот день русские солдаты, находившиеся на вокзале, поручили мне и нескольким коим коллегам пойти вместе с ними и убрать трупы, которые я описал. Один из них был повыше. Из военных документов, которые мы нашли у вышеуказанного трупа, было видно, что это д-р Штумпфеггер из Хоэнлихена. На теле не было униформы, только нижнее белье. Документы лежали рядом. Другой труп был ростом пониже, одет в форму сухопутных сил. Однако петлиц на ней не было. Сапог не было. Кто были эти люди, нам осталось неизвестным. Ранений, кровотечений и повреждений не было заметно. Я не заметил и признаков разложения тел. На самодельных носилках, которые мы притащили из почтамта, мы отнесли тела на площадку, где сейчас находится экспедиционная фирма Вейгман. Может быть, она существовала и тогда. Место точно указал нам один русский солдат, и мы вырыли там яму. На площадке стояли, как я помню, четыре дерева квадратом. В центре квадрата должна была быть могила. Мы начали рыть. Квадрат находился примерно напротив выхода из фирмы. Скорее поближе к надземке. Что это были за деревья — не помню. Скорее всего, это были лиственные деревья. При копке мы не наткнулись на корни. Помнится, яма была глубиной от полуметра до трех четвертей метра».
Свидетель Крумнов на допросе в уголовной полиции 17.5.1965 на территории фирмы Вейгман указал на два места, каждое около дерева. Но он не был уверен — вблизи каких деревьев была отрыта могила.
4. Остерхубер / Мюллер
Во время допросов сыновей обвиняемого 30.3.1965 года во Фрейзинге (том 16, стр. 2827) прокурором Метцнером и мною Герхард Борман сообщил: примерно в 1958 году один чиновник полиции в Фрейзинге обратил мое внимание на то, что некий Себастиан Остерхубер (некогда криминальный сотрудник в штабе Геринга) рассказывал, будто знает что-то о судьбе Бормана. Остерхубер (он сейчас умер) утверждал, что видел, как обвиняемый после ранения в шею пытался проглотить капсулу с цианистым калием. Первую капсулу Остерхубер выбил из руки обвиняемого, вторую капсулу обвиняемый проглотил беспрепятственно. Остерхубер якобы еще видел, как обвиняемый сразу упал замертво. Этого полицейского чиновника нашли. Его имя — Карл Мюллер, он в своих показаниях сообщил 19.8.1965 (см. том 17, стр. 2951):
«Из-за реорганизации Баварской земельной полиции 29.4.1960 я был переведен в Фрейзинг. С этого времени я регулярно обедал в пивной «Хакерброй» во Фрейзинге. Иногда за моим столом сидел г-н Себастиан Остерхубер. Он представился уполномоченным ПВО, бывшим офицером. Во время одного разговора с гном Остерхубером я упоминал, что в общежитии в Биркенэке живет младший сын Мартина Бормана Герхард. Он — водитель. Разумеется, зашла речь о судьбе Мартина Бормана. Тогда Остерхубер сказал, что он точно знает, что Мартин Борман мертв, и он видел его труп в Берлине. Разъяснял ли он, как это произошло, я не помню. Мне было важно, чтобы Герхард Борман узнал бы о рассказе Остерхубера. Он сказал — пускай Герхард Борман придет к нему, тогда ему все он расскажет о смерти его отца. Я об этом проинформировал Герхарда Бормана».
22.5.1962 Остерхубер умер во Фрейзинге. Он был полицейским инспектором и сотрудником Имперской службы безопасности. Согласно сообщению полицейского советника д-ра Кизеля (том 18, стр. 3172 от 12.7.1965), Остерхубер занимался в Берлине в конце апреля 1945 года в правительственном квартале противовоздушной обороной. Осенью 1944 года он служил в Венгрии в команде Веезенмайера (том 27, стр. 4951). Из его документов явствует, что он с 1939 г. служил в полиции при ОКВ, попал 2 мая 1945 года в русский плен и бежал оттуда в мае того же года.
5. Раскопки 20/21 июля 1965 г.
Весной 1945 г. следствие изучало вопрос о том, происходили ли какие-либо раскопки на площадке «Альпендорф» («Улап»). Ответ был отрицательный (том 18, стр. 3161). Исходя из этого, а также из того, что до сих пор не подтвердилось ни одно сообщение о живом обвиняемом, решили 20 и 21 июля провести раскопки на месте, указанном Крумновом. Если бы раскопки привели к обнаружению двух скелетов — одного побольше, другого поменьше — о большом росте Штумпфеггера было известно — и к обнаружению осколков ампул в челюстях, то существовала бы большая вероятность установления идентичности. Правда, идентификация представляла бы большие сложности, так как тогда не имелось зубных схем обоих личностей. Но уже были найдены зубные врачи — дантист Эхтман и его помощники, которые работали у зубного врача д-ра Гуго Блашке, лечившего верхушку рейха.
Раскопки оказались безрезультатными (том 20, стр. 3589 и далее стр. 3621).
V. Записная книжка обвиняемого
Сразу после раскопок в берлинскую полицию явился свидетель Штельзе, который в период 2–8 мая 1945 года проходил по Инвалиденштрассе по дороге на свою работу в фирме Солекс на Хайдерштрассе. Он заявил, что видел на мосту два трупа, на которых было лишь нижнее белье. Это он рассказал своим коллегам. Один из них, обнаруженный журналом «Штерн» Бруно Фехтмайер, рассказал, что на месте, где лежали два трупа, нашел завернутую в вощеную бумагу записную книжку, что-то вроде карманного календаря обвиняемого. По данным советского журналиста Безыменского, эта книжка находится в советской Генпрокуратуре (том VIII, стр. 1276). На наш запрос от 13.10.1971 (том VIII, стр. 1347) о предоставлении копии — МИД СССР в вербальной ноте ответил, что все документы о вине Бормана находятся в делах процесса, заседавшего в Нюрнберге. Компетентные советские органы другими материалами о Бормане не располагают.
Текст, который явно является частью этой записной книжки, в 1964 году был нам передан прокуратурой ГДР (том II, стр. 1847–1849). Это обратный перевод (с русского) на немецкий (приложение 10). По показаниям свидетеля Фехтмайера, эта записная книжка находилась в кармане кожаного пальто, которое принес французский угнанный рабочий фирмы Солекс в начале мая 1945 года в подвал этой фирмы после действий группы, собиравшей вблизи предметы питания. По розыскам журнала «Штерн», это был ныне живущий в Париже судебный чиновник Морис Лашу. Так как Лашу не хотел сообщить журналисту из «Штерна» об обстоятельствах находки записной книжки, мы обратились за правовой помощью к французским властям и попросили их допросить Лашу — как и где он нашел книжку и раздевал ли он труп. На допросе (том 28, стр. 5179) он показал 27.4.1966, что во время своего пребывания в подвале «Солекс» ничего не слышал о кожаном пальто, якобы принесенном туда.
Тем самым остается невыясненным, действительно ли находилась книжка в кожаном пальто. Установлено лишь, что она была найдена близ Инвалиденштрассе.
VI. Дальнейшие поиски в стране и за ее пределами
Так как раскопки 20/21.7.1965 были безрезультатными, а свидетелям Науману, Швегерману, Дитриху в составе вышеупомянутой группы удалось вырваться из Берлина, следствие продолжило розыск обвиняемого в стране и за ее пределами, тем более что в прессе продолжали поступать сведения об обвиняемом. Минимум в 50 случаях МИД просил перепроверять поступавшие из-за рубежа сведения. Кроме того, велась переписка с зарубежными информантами, иногда проводились с ними личные встречи, иногда они посещали прокуратуру (например, г-н Ферлооп из Суринама, Грей из Англии). Немецкие дипломатические представительства передавали новые информации, которые перепроверялись на месте — преимущественно с негативным исходом. Все информации перепроверялись в спец. комиссиях и оказывались ложными.
1. Сведения Симона Визенталя
Мнению о том, что обвиняемый еще жив и находится в Латинской Америке, в большой мере помогли интервью руководителя Документального центра Союза еврейских жертв нацизма, инженера Симона Визенталя в Вене. В итальянском журнале «Эпока» № 1029 от 14.6.1970 (том VI, стр. 811) было напечатано одно из таких интервью, согласно которому обвиняемый находился в немецкой колонии Дрибура в штате Рио Гранде до Сул, на границе с Парагваем. Священник этой колонии носил имя «Гиммлер». В сообщении ЮПИ от 13.3.1968, напечатанном в «Нейе Цюрхер Цайтунг» от 15.3 (том VI, стр. 913), сообщалось, что Симон Визенталь в интервью с «Дагенс Нюхетер» утверждал, что обвиняемый еще жив и его — Визенталя — сотрудники выследили Бормана в немецкой колонии «Вальднер» в южной части Бразилии на границе с Парагваем. Прочие информации г-на Визенталя (особенно в последнее время) оказывались анонимными и несерьезными. Интервью из газеты «Эпока» было перепечатано в бразильском журнале «О'Крузейро». Об этом немецкое посольство в Рио-де-Жанейро писало 9.10.1970 (том 33, стр. 6287):
