Нигде здесь у калиток не увидишь лавочек. Зато у Нодара — пожалуйста.
Я присел на его лавочку и в грусти засмотрелся на бешено ревущее море. Вода — буграми, со стоном постоянно летящими вдогон друг за дружкой.
И у моря свои творческие муки…
Мимо проплывали два дельфина. Шли к югу, к сторонушке, милой Нодару.
Ко мне подошёл незнакомый рыженький мальчик в веснушках и похвалился:
— Я собираю зелёные камушки! — Он выставил ржавую консервную банку. — Потом маме покажу.
— Твои зелёные камушки когда-то были бутылочными осколками. Море и камни отполировало…
— Да это вода их смутила!
— Ка-ак ты сказал?
Он терпеливо, солидно разъясняет:
— В шторм бутылки бьются об сопливые медузы. Получаются осколки. А вода осколки смутила.
— Отшлифовала?
— Нет. Смутила! — в досаде выкрикнул малешка.
Опираясь на палочку, к нам трудно подошла крупная старуха с больными толстыми ногами.
Она села на Нодарову лавочку и спросила мальчика:
— Дядю просвещаешь?
Мальчик засмущался и медленно пошёл по берегу, выискивая на шёлковом песке зелёные камушки.
— Внук, — кивнула она, показывая глазами на мальчика. — Колин росток… А сам Коля уже отошёл… Рак прибрал…
Мария Павловна Батюк — соседка.
Их тридцатилетнее соседство ни разу не омрачилось хоть минутной размолвкой. Думбадзе и Батюки — дружные соседи. Двор обо двор, и калитка на двор!
Нодар любил русскую речь, русские частушки и русскую еду. И всякий раз, когда Мария Павловна готовила на плите во дворе, Нодар безошибочно угадывал, что там будет сегодня на столе. Особенно любил он борщ.
— Слышу, у вас борщ. Я иду.
Между их усадьбами не было забора. Получалось, двор был общий. Не надо было идти в калитку. Он по тропке пошёл напрямую к Батюкам. На нём были тельняшка, шорты и солдатская панама, которую подарил ему Николай Батюк.
Николай Батюк.
Это имя вам ничего не говорит? Тогда откройте думбадзевский роман «Не бойся, мама!». И среди основных героев вы встретите пограничника с таким именем…
— С людьми Нодар был прост, как крестьянин, — сказал мне Гвазава Автандил по прозвищу Авто, сосед и один из его приятелей, сухумский шофёр. — Свои книжки он писал только ночами. Однажды я увидел его рано утром у калитки. Спрашиваю, почему ему не спится. Он и отвечает, кисло махнув рукой: «А! Моя муза такая шалопутка! Прибегает ко мне только ночью».
Каждое утро Нодар плавал в море.
С лодки ловил ставриду, кефаль, барабульку.
И всё, что росло у него в саду, он сам посадил. И сосны, и яблони, и инжиры, и мушмулу…
У его дочек Мананы и Кетино была аллергия на амброзию. И эту блажь он с корнем выдирал в округе своими руками.
Как-то Нодар приютил бездомную дворняжку. Назвал Сильвией. Она была очень ласковая, игривая. Ходила на задних лапках. В благодарности лизала руки, лицо того, кто подкармливал её.
И это не мешало Сильвии быть жуткой курощупкой. У соседей всех кур подавила.
И тогда Нодар сказал дорогим соседям:
— Ваши куры пали смертью храбрых. Вам и решать судьбу Сильвии. Как поступите, так и будет. Я возражать не стану.
И соседи отвезли её в далёкое горное село. Оставили у роскошного ресторана. У ресторана уж не пропадёт!
Вскоре приехали к Нодару гости. Повёз их Нодар в этот знаменитый ресторан «Мерхеули».
Сидят за столом на террасе. Пьют, шутят и завели умный разговор о сверхспособностях человека.
— Вот вы говорите тут всякие высокие слова, — сказал Нодар. — Но это всего лишь слова. А вот меня понимают все животные! Вон видите, официант за кухней играет с собачкой? Я её позову. И она прибежит ко мне как к родному человеку.
Все заинтересовались.
— Сильвия! Сильвия! — позвал Нодар.
Услышала Сильвия, подлетела, стала в радости лизать Нодару руки, лицо. Давно ж не виделись!
Все были поражены.
— Ты, наверно, слишком хорошо знал эту собаку раньше? — спрашивают гости.
— Откуда! Вот спросите у официанта, как её зовут.
Тот ответил:
— Найда.
— Я даже имени её не знал! — сказал Нодар. — Сильвией назвал. Крикнул первое имя, что пришло на ум.
Все были шокированы.
Приезжает Нодар на дачу и говорит обступившим его соседям:
— Всем вам большой привет от уважаемой госпожи Сильвии. Она жива и здорова, чего и вам желает!
Анатолий САНЖАРОВСКИЙ
Cовместный проект "Евразийская муза"
Прощание с Отаром
УТРАТА
Пишем некрологи, уходят друзья, один за одним скрываются в темноте, оставляя нас на последнем свету. Отар Чиладзе — поэт и прозаик мощной силы — только что похоронен в Тбилисском пантеоне неподалёку от нашего Грибоедова. А в сердце и памяти остаются образы его романов, обогативших неповторимый эпос Грузии, его оригинальная, ни на что не похожая поэзия, так же трудно поддающаяся переводу, как и стихи великого Галактиона.
Сейчас можно сказать: ушёл классик грузинской литературы XX века.
Я любил его книги и писал о них. Они составили гряду, протянувшуюся от берегов древней Колхиды до нынешней израненной земли. «Шёл по дороге человек» — уже в названии первой вещи этого цикла дышали вечность и современность, история народа и судьба личности. Отар Чиладзе шёл по дороге постижения судьбы Грузии, следуя урокам не столько истории (но и истории тоже), сколько человека, впаянного в её смысл и движение. Ветвистая фраза его романов, отдалённо напоминающая Фолкнера, стремилась завладеть глубиной сознания персонажа, заставить его раскрыться до конца в слове и мысли и тем самым сделать новым и близким читателю.
Вижу его сдержанный облик, немногословие и врождённую элегантность. Вижу его умные глаза, вмещающие многое из того, чего сегодня не хотелось бы видеть. Но главное всегда побеждало в нём. Он был настоящим грузинским поэтом, и потому любовь и достоинство пронизывали все его произведения.
Писатели Москвы, знающие и любящие его Родину, вместе с грузинскими коллегами скорбят о невосполнимой утрате.
Евгений СИДОРОВ
Клуб 12 стульев
Подряд
КОНКУРС
Конесытов работал шофёром и открывателем дверей автомобиля своего хозяина успешного бизнесмена Копытова. Однажды, когда они возвращались с совещания по вопросам выхода из кризиса, которое проходило в одном из загородных пансионатов, шеф властно скомандовал:
— Останови!
Вдоль Ярославского шоссе стояли в ряд легкомысленно и ярко одетые девушки, привлекая внимание проезжавших мужчин. Полуоткрытый рот обещал любому желающему чувственное удовольствие, а откровенный взгляд располагал к наслаждению за определённую плату без предварительной увертюры…
Начальник подозвал одну из девушек, обладавшую более пышными формами, чем её подруги. Девица с радостью запрыгнула на заднее сиденье, сразу прижалась к Копытову бюстом, и машина двинулась в сторону холостяцкого дома хозяина. Остановив автомобиль возле подъезда, водитель привычно распахнул дверцу, и шеф вместе с новой подругой скрылся в доме…
Водитель выкурил чуть ли не пачку сигарет, пока наконец дождался, когда его начальник выйдет из дома. Поцеловав свою партнёршу, он сунул в её сумочку пачку денег и приказал Конесытову отвезти девушку на то место, где её раньше подобрали.
Когда они остались в машине одни, водитель недовольно прорычал спутнице:
— Ну что, осталась довольна, сучка?!
— Заткнись! Лучше гляди, сколько денег отвалил этот клиент.
— Ладно, дома поговорим… Сколько раз тебе повторять, чтобы ты стояла на Рязанском шоссе, а не на Ярославке?!
Валентин ЧЕРВЯКОВ, БАЛАШИХА
