попытаться исследовать науку как цельное знание, установить ее границы, дать учение о ее строении, отношении к природе человека и его жизни. Во всех своих многочисленных произведениях мыслитель игнорирует систему изложений своих идей, он субъективен и интуитивен. Он так пишет о себе: «Никогда не догадывался, не искал, не соображал. Эти обыкновеннейшие способности совершенно исключены из существа. Но вдруг поражало что-нибудь. Мысль или предмет. Пораженный, выпучивал глаза и смотрел на эту мысль или на предмет, иногда годы. В отношении к предметам и мыслям была зачарованность». Стиль философа, публициста Розанова уникален. Он пишет в форме «кристальных афоризмов». Однако то, что им написано, несмотря на отсутствие системности, читается легко и с огромным интересом. Приемами интонационной стилистики он владел в совершенстве. Афоризмы философа и писателя сияют и переливаются как изумруды. В его сочинениях причудливо переплетались тяга к чувственному, плотскому язычеству с уважением к Православию. Розанов был глубоко религиозным человеком. Его заинтересовала проблема религии и пола, их соотношение. Пол, как некая космическая величина, в которой берут свое начало человеческая история, разные виды религий. Если в книге «О понимании» тема бытия, которая по замыслу философа, должна объединить «все схемы разума» со «всеми сторонами бытия», то тема пола как бы продолжает бытийную основу всего существа человека.
Вот как сам пишет автор: «Что такое пол?.. Прежде всего, точка, покрытая темнотой и ужасом, красотой и отвращением; точка, которую мы даже не смеем назвать по имени и в специальных книгах употребляем термины латинского, т. е. мертвого языка. Удивителен инстинкт, удивительно это чувство, с которым у человека «прилипает язык к гортани», он не находит слов, не смеет говорить, как только подходит к корню и основанию бытия в себе. Мы упомянули об ужасе, окружающем пол; вспомним Эдипа и ужас, с которым он выколол себе глаза... Что за сочетание жажды остаться непременно тайной, но с мучительной надеждой, жаждой, чаянием, что кто-то некогда сорвет и разорвет эту тайну?» Что-то слышится в данных рассуждениях о «тайновидениях пола» дофрейдовского понимания данной проблемы. Но в центре розановской интерпретации пола стоит не фрейдовское «либидо», а глубокая тайна, связанная с Богом. «Связь пола с Богом – большая, чем связь ума с Богом, даже чем связь совести с Богом».
Пол у Розанова насквозь индивидуален и христианизирован. В ряде своих работ он бьет тревогу по поводу разложения и дехристианизации семьи. Тема «Христианство и мир» волновала его на протяжении всей творческой деятельности. Многие события, происходящие в России в начале XX столетия, он связывал с тем, что революция обезбожила людей. Она исключила из жизни традиции соборности, общинности, мирского владения землей, склонности к артельной форме труда и т. д. В статье «Иисус сладчайший» Розанов писал: «Иисус, действительно, прекраснее всего в мире, и даже самого мира. Когда он появился, то, как солнце, затмил Собою звезды. Звезды – это науки, искусства, семья. Во Христе если и смерть, то сладкая смерть истома. Как только вы вкусите сладчайшего, неслыханного, небесного, так вы потеряете вкус к обыкновенному. Все обыкновенно сравнительно с Иисусом. Во Христе прогорк мира». Это гениальная религиозная интуиция, последние слова его прославления Христу облетели всю Россию.
Кстати сказать, последние слова, перед смертью, произнесенные великим мыслителем, в передаче дочери, были: «...поцелуемся во имя Христа».
ТЕКСТ: Пол в понимании Розанова
...Пол есть странное Физиолого-мистическое явление, где так необыкновенно запутаны нити романа и церкви, «мяса» и духа; где столько земного, и так очевидно есть небесное. Нет еще явления, куда сходилось бы столько и из самых разнообразных областей тропинок: наука и поэзия равно спешат сюда, сюда подходит искусство и сюда торопится священник. Каждый находит здесь свое, себе пищу, свою тему. И между тем нет области, менее освещенной и даже едва ли осветимой в глубине: эпитет тайны – особенно приложим сюда. Неисследуемое, «непознаваемое» или, по крайней мере, с великими усилиями и очень малыми дозами познаваемое. Эмбриологи замечают, что в важнейшие секунды процесса развития живого существа и в важнейших точках, где сосредоточено это развитие, происходит помутнение: процесс двигался расчлененно, прозрачно; он будет далее двигаться столь же прозрачно и расчлененно, но на критической точке, в критическом переломе вдруг появляется мутность, и все силы микроскопа и острота скальпеля или иголки оказываются неприменимы. Мутность длится минуты, получасы: в ней совершается что-то очень деятельное. Но об этом можно только догадываться, ибо, когда поле наблюдений вновь становится прозрачно-видимым, все части прежнего эмбрионального существа являются существенно преобразованными: как, какими силами – это-то, очевидно, природа и вырвала из– под любопытствующего взгляда человека.
«Брак» – тема физиологии и канонического права, Данте и Григория Гильдебранда, Соломона и Офенбаха, есть, в темной глубине своей, такое же неясное пятнышко всемирного «помутнения». Сюда входят миры; отсюда выходят миры. Здесь утро нашего «Я», с бессмертною душою, в красоте форм. И так хочется, и так трудно заглянуть сюда; трудно – и все таки опять, и еще хочется нагнуться над колодцем, сруб которого прост и беден, а глубь воронки уходит до центра земли и, кажется, выходит другим «срубом» в исподние страны, в преисподние области – где, как гадали при Колумбе об Америке, «те же люди», как и в Европе, но «ходят ногами вверх и головою вниз».
«НЕПРИЗНАННЫЙ ФИЛОСОФ – НАБЛЮДАТЕЛЬ ЖИЗНИ»
Среди многих русских мыслителей Василий Розанов (1856–1919 г.) занимает особое, можно сказать исключительное, отличное от других, место. В чем же эта особенность, исключительность?
Творения В. В. Розанова, их сущность напоминает непредсказуемость, начиная от замысла идей и кончая их выводами. Творчество русского мыслителя требует индивидуального подхода, и каждый, кто погружается в его произведения, испытывает либо разочарование из-за отсутствия системного и последовательного изложения мысли или восхищение гениальностью, оригинальностью идей, изложение которых было, с точки зрения литературы, прекрасным.
Первое и единственное философское произведение В. В. Розанова «О понимании – опыт исследования природы, границ и внутреннего строения науки как цельного знания» 1886 г. рассматривает как антагонизм между наукой и философией, он пытается преодолеть это противостояние. Сам подход к данной проблеме доказывает, что мыслитель не считает философию наукой. По его мнению: человеческий дух является нематериальной субстанцией, способной творить различные формы, т.е. идеи, налагая их на материальную субстанцию. Когда происходит разрушение тела, дух пребывает как «форма чистого существования, неограниченная никакими пределами».
Эта книга В. Розанова ставила философию в такое положение, при котором онтологическое понимание должно объединить «все схемы разума» со «всеми сторонами бытия» и установить, или выявить истинность существующего. Тема «понимания» затрагивала вопросы религии, пола, семьи, человеческой жизни. Все
