Окрик памяти. Книга вторая - Виктор Ефимович Копылов

В документах о Сибири это письмо содержит первое упоминание о пушкаре-тобольчанине Ворошилко Власьеве. Оно интересно также тем, что уже в тс годы разведочные работы поставлены были на солидную количественную оценку сырья («из скольких ведр сколько соли выйдет»). Всего за несколько месяцев Ворошилко провел оценку ключевых вод по р. Покчинке. Тогда же, пользуясь сведениями местных вогул, он разведал новые выходы воды с большим содержанием соли в устье речки Неглы, вверх по реке Сосьве. Место было удобное, рядом с большой дорогой, ведущей из Верхотурья в Пелым и Тобольск. О благоприятных результатах он лично доложил тобольскому воеводе, и тот в октябре того же года, спустя три месяца с начала работ, дал указание о постройке солеварни. Трубный мастер и необходимые для начала работ железные снасти были привезены по реке Тавде на стругах из Тобольска. Предполагалось, что к весне 1601 года соляная варница будет готова (илл. 306).

Начало работ осложнилось отказом вогул работать на строительстве. Дело дошло до бунта. Пробные испытания варницы показали плохое качество соли. Соль не имела товарного вида, была серой и грязной. Выход следовало искать в получении воды с больших глубин. Поэтому Ворошилко Власьеву было предписано ехать на Чусовую для привлечения к работам опытных трубных мастеров и за «трубными снастями», т.е. буровым оборудованием. Еще в 1568 году Иван IV пожаловал Строгановым реку Чусовую с условием «крепости поделать, городок поставить и около городка усоленные промысла, варницы и дворы ставить». С тех пор на Чусовой сохранились «трубные снасти», за которыми и был командирован Власьев (вероятнее всего, в Верхне-Чусовские городки). Типовая конструкция бурового станка строгановских времен хорошо известна. Такие ли снасти привез Ворошилко Власьев на Пелым, или другие, более простые, неизвестно. Но в итоге поездки он «садил трубы в землю», т.е. бурил скважины.

Годунов в сентябре 1601 года в грамоте на имя князя Матвея Львова приказал продолжать работы на соляном промысле на речке Негле, расширить поиски. Ответственность возлагалась лично на Власьева, что говорит о его авторитете в глазах столь высокой особы: «...чтоб однолично лучшему росолу отыскивать... и в том месте трубному мастеру трубу сделав садити,... чтоб росол найти лучше прежнего,...чтоб вперед в сибирские города с Руси соль не посылати». В другом письме указание было еще более категоричным: «...на сей земле соли варити на расход на все сибирские городы».

Необходимость в соляном промысле на сибирской земле была столь важна, что тобольский воевода не жалел ни средств, ни людей.

Ворошилко Власьев был вызван в Москву к Годунову. В конце 1602 года он вернулся в Верхотурье с грамотой Годунова и вручил ее Матвею Львову 5 января 1603 года. Этот документ особенно важен. Из него следует, что Ворошилко Власьсв с трубным мастером еще в марте 1601 года «трубы гнел и росолу сыскивал и садил четыре трубы» (читай: четыре скважины). Скважины бурились не только на сухом месте, но на озерах, болотах и в ручьях. Одна скважина была сооружена на р. Покчинке. Скважина оказалась неудачной и зимой перемерзла. Из доклада Власьева Годунову следовало, что работы велись плохо, рабочих рук не хватало, местная власть не уделяла промыслу необходимого внимания. Годунов метал громы: «...и ты (М. Львов) соляным промыслом не радеешь, досматривать не ездишь и нашего указу не слушаешь». Воевода был смещен. Замена воеводы, к которой Ворошилко имел прямое участие, не осталась для трубного мастера без последствий. В 1604 году он был обвинен в том, что скрыл от воеводы готовившиеся восстания вогул с намерением сжечь солеварни: «...а Ворошилко, государь, о том к нам, холопам твоим, не писал», – докладывал Годунову новый воевода. Неэкономичность добычи соли, воровство вогулами государственного инвентаря, денежные долги казаков также способствовали устранению Ворошилко, на энтузиазме и старании которого держались промыслы. Грамотой от 22 октября 1605 года над солеваром Ворошилко был произведен сыск, и его имя перестало упоминаться в официальной переписке. Дальнейшая судьба первого буровика-розмысла [29] Западной Сибири, выходца из народа, пушкаря, трубного мастера и солевара, тобольчанина Ворошилко Власьева, к сожалению, мало известна.

Так, в словаре Верхотурского уезда, изданном в 1910 году, упоминается Кошайское село при впадении реки Неглы и Сосьву. Село выросло в 1600 году из бывшего Кошайского караула на дороге из Верхотурья в Пелым. Здесь-то и поселился Ворошилко Власьев после крушения своей карьеры. В селе Ворошилко продолжил солеваренье, правда, не надолго. По переписи Верхотурского уезда 1624 года в Кошае был двор посадского человека из Верхотурья Василия Ворошилкова. В более поздней переписи 1680 года на реке Негле у Сосьвы значится деревня Ворошилова того же посадского человека. Трудно сказать, когда ушел из жизни Василий Ворошилков. Ясно одно: ему была дарована долгая жизнь и он был уважаем. Об этом свидетельствует изменение фамилии: она уже не звучит по-холопски. До сих пор среди жителей упомянутых селений фамилия Ворошилов часто встречается.

После отстранения Власьева от руководства работами буровое оборудование на Пелыме было снято и в 1606 году возвращено в Верхотурье. Варение соли прекратилось. Остатки пелымских варниц, по свидетельству Миллера, сохранились до середины XVIII века. Угасанию Пелымских соляных промыслов способствовали богатые находки соли на озере Ямыш в районе Тобольска вверх по течению Иртыша (1601 г.) и вблизи Тары (1610 г.). Соль выпаривалась из озерной воды. Снабжение сибирских городов солью улучшилось настолько, что дорогостоящие буровые работы больше не понадобились. Короткая, но яркая история Пелымских промыслов печально завершилась...