и компания «ЛУКОЙЛ-Пермь» участвовала в них так же, как когда-то в региональных конкурсах – в качестве заказчика (то есть спонсируя одну из категорий номинации и помогая в выборе победителей с правом вето на результаты). Третий путь финансирования был, безусловно, самым масштабным и наиболее широко используемым: открытый конкурс корпоративных социальных и культурных проектов, в котором все виды организаций могли подать заявку на финансирование, если они не занимались открытой политической деятельностью и следовали набору правил проверки распределения средств. Компания «ЛУКОЙЛ-Пермь» ожидала, что во всех этих категориях участники станут находить для получения грантов существенное софинансирование, и часто помогала некоторым предпочтительным соискателям находить коспонсоров (в их число обычно входили региональные и районные государственные бюджетные фонды наряду с другими местными предприятиями, также вносившими вклады).
В конкурсах компании «ЛУКОЙЛ-Пермь» регулярно участвовали около двух десятков из сорока шести районов и муниципалитетов Пермского края, с небольшими дополнениями и изменениями, которые были связаны с его собственными операциями. Например, когда компания приходила для геологоразведки в новый район, организации этого района получали право участвовать в конкурсах социальных и культурных проектов. Структура конкурсных жюри компании также понемногу менялась в течение десятилетия. В самые ранние годы в состав группы, принимающей окончательные решения, часто входили представители государственной администрации регионального уровня, вовлеченные в более широкое проектное движение. Например, в первом корпоративном конкурсе ООО «ЛУКОЙЛ-Пермнефть» приняли участие члены комиссии Пермского краевого законодательного собрания, представлявшие южные районы: С. Н. Чикулаев, И. В. Пастухов и Р. Ф. Габдуллин (Чикулаев и Габдуллин ранее в разное время также работали в «ЛУКОЙЛе») [251]. Однако к концу десятилетия их постепенно заменили собственными сотрудниками компании «ЛУКОЙЛ-Пермь», включая представителей местных компаний, а также должностных лиц из администраций районного (а не регионального) уровня, ответственных за координацию инициатив по социальному и культурному развитию на своих территориях [252]. Таким образом, если не по языку, которым они пользовались, и не по результатам деятельности, то по официальному составу этих жюри видна тенденция к усилению корпоративного контроля.
Однако несмотря на то, что пути государства и нефтяной компании разошлись в организационном плане, общее государственно-корпоративное поле продолжало различными способами концентрироваться вокруг социальных и культурных проектов, не в последнюю очередь из-за того, что и государственные, и корпоративные конкурсы стали предлагать организациям, подававшим заявки на гранты, искать источники софинансирования. Во многих случаях это означало подачу заявок как на государственные конкурсы, так и на конкурсы компании «ЛУКОЙЛ-Пермь». К середине 2000-х годов в ежегодных отчетах компании о победителях конкурсов списки коспонсоров добавлялись к странице каждого проекта, что только укрепляло роль «ЛУКОЙЛа», наряду с государством, в качестве метакоординатора различных сфер деятельности. Ни одна другая компания даже в сравнение с ним не шла. Например, в 2003 году из 132 проектов, частично профинансированных за счет корпоративных взносов на общую сумму 6,3 миллиона рублей, на ООО «ЛУКОЙЛ-Пермнефть» и ЗАО «ЛУКОЙЛ-Пермь» пришлось 84,5 проекта (или 64 %) и 5,1 миллиона рублей (или 80 % от общих расходов по корпоративному проекту). Их ближайшим конкурентом был «Пермрегионгаз» с пятью проектами и бюджетом 83 тысячи рублей [253].
За десятилетие между первым конкурсом социальных и культурных проектов ЗАО «ЛУКОЙЛ-Пермь» в 2002 году и десятым юбилейным конкурсом в 2012 году ежегодное финансирование, выделявшееся компанией, выросло с примерно двух миллионов рублей до почти 30 миллионов рублей. В конкурсе 2004 года финансирование получили 84 проекта из 294 заявленных; во время проведения конкурса 2008 года комиссия получила более 1200 заявок на гранты и профинансировала чуть более 10 % из них [254]. Даже в условиях спада мировых цен на нефть и возникших в результате этого проблем для российской и региональной экономики в 2008–2010 годах компания «ЛУКОЙЛ-Пермь» поддерживала тот же уровень финансирования конкурсов социальных и культурных проектов [Конкурс 2008а]. Категории, для которых выделяли гранты, оставались в основном теми же: спорт, образование, культура, здравоохранение, экология и религия, часто с небольшими изменениями, отвечавшими более крупным российским или региональным проектам, таким как «Год учителя» в 2010 году и «65-я годовщина окончания Великой Отечественной войны» в 2010 году. За все годы наибольшая доля грантов была присуждена в категории «Культура и духовность» – около 40 % от общего числа грантов со времени первых конкурсов в начале 2000-х годов [Социальная политика 2005: 23; Конкурс 2010: 4]. В последующих главах я покажу, почему и как возник этот повышенный интерес к культуре – и к каким последствиям это привело.
Воссоединение двух добывающих подразделений «ЛУКОЙЛа» в сочетании с переходом на социальные и культурные проекты в качестве основной зоны взаимодействия с региональными государственными органами имело непосредственные и значительные последствия для продолжающегося преобразования территорий Пермского края. Если пространственная дифференциация конца 1990-х и начала 2000-х годов в основном привела финансовый и промышленный капитал на север и юг Пермского края соответственно, то после 2004 года все больше нарастал разрыв между нефтедобывающими и прочими (не нефтедобывающими) районами, поскольку у первых было гораздо больше возможностей для получения грантов на развитие и гораздо больше финансируемых проектов, чем у вторых. Уже к 2003 году районы, в которых проводились собственные конкурсы – опять же, отдельно от конкурсов региональных, корпоративных и федеральных округов, – полностью состояли из нефтедобывающих административных единиц: Бардымского, Уинского, Чердынского, Красновишерского районов и города Кунгура [255]. В 2004 году, за исключением самой Перми и северного города Березники (где располагались калийные гиганты «Уралкалий» и «Сильвинит»), как наибольшее количество заявок на гранты, так и самые высокие размеры грантов во всех категориях, как правило, были связаны с нефтедобывающими районами: город Краснокамск, районы Добрянский, Бардымский, Осинский, Ординский и Усольский [256]. Районы, связанные в основном с сельским хозяйством (например, Верещагинский район) и с таким неперспективным сырьем, как уголь (почти заброшенный шахтерский город Кизел), лишь регистрировались в качестве участников, подав в 2003 году всего две и ноль заявок соответственно. Ни один из них не получил финансирования [257].
КАРТА 2. Нефтеносные и культурные пространства в Пермском крае. Районы, где накладываются друг на друга нефтяные месторождения и территории реализации социальных и культурных проектов, спонсором которых в 2005 году выступила компания «ЛУКОЙЛ-Пермь»
Как и надеялись Трутнев и его команда, проектное движение распространялось из Перми в районы и малые города региона. Но оно распространялось как по корпоративным, так и по государственным каналам – и по обоим путям вместе – даже после того, как первоначальная объединенная комиссия по корпоративным социальным и культурным проектам была распущена. На карте 2 показано распространение корпоративных социальных и культурных проектов
