В момент неожиданно свалившегося на страну кризиса не поставить во главе СССР Маленкова было нельзя. Но если бы Сталин чётко определил своего преемника, ещё будучи в силе и на ногах, то им вполне мог стать Берия.
Уже весной или летом 1953 года.
Думаю, оптимальный вариант был бы следующим…
Сталин становится во главе Верховного Совета СССР, то есть во главе Советской власти. Берию же, рекомендованного Сталиным, назначают на сессии ВС СССР Председателем Совета Министров СССР, то есть руководителем экономики.
Маленков становится первым лицом в ЦК КПСС после Сталина, то есть партийной «рабочей лошадью».
Предсовмина СССР Берия и ведущий секретарь ЦК Маленков вкупе с политическим комиссаром Булганиным в Военном министерстве могли бы образовать вполне эффективную новую верхушку «команды» Сталина.
Молотов и Микоян с Кагановичем мест в этой «команде» не лишились бы, но отошли бы на второй план, зато при деле оказались бы новые члены «команды» — Первухин и Сабуров.
Скорее всего, Сталин в этом направлении и думал, но враги России его опередили. И вот теперь, в последние минуты неожиданно заканчивающейся жизни, Сталин понимал, что новый «расклад» должен быть иным, чем было задумано, и, кроме как Маленкову, передавать страну некому.
При этом Сталин, скорее всего, учитывал, что Берия всё равно будет фактическим стержнем власти и надёжной опорой Маленкову. Ведь Берия с ним давно сработался ещё до войны, а уж во время войны — тем более.
Так что сцена, описанная сыном Маленкова, вполне могла иметь место быть в реальности, а не в апокрифических «воспоминаниях».
Сказанное выше подтверждается фактически и вдовой Л. П. Берии — Нино Берией, которая в июле 1990 года в интервью грузинской газете «7 дгэ» заявила:
«Я знала своего мужа: он был человеком практического ума и понимал, что после смерти Сталина стать грузину главой государства — дело невозможное. Поэтому, наверное, он пошёл навстречу нужному ему человеку, такому, как Маленков».
Ключевым здесь можно считать слово «после [смерти Сталина]»… При живом грузине Сталине (которого, тем более, никто в народе как грузина давно не воспринимал) грузин Берия мог бы стать не главой Советского государства, но главой Советского правительства. И успешной работой на этом всем видном посту (вообще-то Берия в народе особо известен не был) грузин Берия при живом Сталине мог бы быстро стать настолько популярной фигурой, что со временем, после смерти Сталина, мог бы возглавить уже страну.
Но всё вышло иначе, и именно в силу того, что Берия был человеком практического ума, он после смерти Сталина поддержал Маленкова, которого к тому же, сходя в гроб, благословил при своих ближайших соратниках сам Сталин.
Конечно, достоверность этой последней сталинской «директивы» можно оспаривать. То, что Маленков занял сразу после смерти Сталина тот пост, который после упразднения поста Генерального секретаря ЦК стал в СССР главным, то есть — пост Председателя Совета Министров СССР, это — факт. А то, что Маленков стал им с благословения Сталина — лишь гипотеза.
Однако Сталин оставил стране и прямые свои последние директивы. В области мировоззренческой и политической это были «Экономические проблемы социализма в СССР», а в области чисто экономической — Директивы XIX съезда по пятому пятилетнему плану развития народного хозяйства СССР на 1955–1959 годы.
Обращаю внимание читателя на то, что директивы по пятилетке, начинающейся в 1955 году, были приняты уже в конце 1952 года. Одно это говорит о том, что Сталин, будучи в преклонном возрасте, хотел ещё при жизни дать стране своё видение её перспективных экономических и социальных задач.
Итак, пятый пятилетний план разрабатывался при прямом участии Сталина и по его концепциям, поэтому Пятый пятилетний план можно считать экономическим завещанием Сталина. А сутью нового плана было гармоничное, сбалансированное развитие экономики в интересах создания прочной материальной базы для развития и благоденствия народов СССР, создания основ коммунистического общества.
Под сбалансированностью здесь надо понимать такое развитие, когда ни одна отрасль не развивается в большей мере, чем это необходимо для внутренних нужд экономики. Что, например, толку в мощном судостроении, если на построенном огромном флоте нечего будет перевозить? Или для него не будет портов…
Можно, конечно, попытаться сдать новый флот под фрахт. Но будет ли это умной политикой, когда в стране не хватает, например, тракторов или турбин собственного производства?
Последний сталинский пятилетний план, директивы по которому были утверждены XIX съездом КПСС 12 октября 1952 года, имел сбалансированный и продуманный характер.
Уже к 1955 году общий уровень промышленного производства должен был увеличиться по сравнению с 1950 годом на 70 %.
Среднегодовой темп роста всей валовой продукции определялся в размере примерно 12 процентов.
Основой роста промышленности и всего народного хозяйства предполагалось развитие всех видов металлургии. Так, производство чугуна должно было увеличиться за пятилетку на 76 %; стали — на 62 %; проката — на 64 %; рафинированной меди — на 90 %; свинца — на 270 %, алюминия — не менее чем в 2,6 раз; цинка — в 2,5 раза; никеля — на 53 % и олова на 80 %.
Резкий рост производства свинца, алюминия и цинка объяснялся особой нехваткой этих стратегических металлов и растущими потребностями внутри страны. Экспорт предполагался лишь в том объёме, какой позволяло удовлетворение спроса самой советской промышленности.
Так — выделяя внутренние потребности как приоритетные — мыслил Сталин. Но так же мыслил и Берия, чему есть прямое подтверждение, отыскиваемое в речи Микояна на антибериевском пленуме ЦК КПСС в июле 1953 года.
Микоян, костеря Берию и обливая его грязью, сообщил тогда любопытную вещь! Он говорил (даю текст по неправленой стенограмме):
«… И ли другой вопрос… Индусы играют между нами и американцами. Они обратились к нам, чтобы мы, русские, дали им некоторое количество зерна, около 300 тыс. тонн, и за это будут давать нам свои товары. Президиум ЦК сказал — хорошо бы, если бы не отказать индусам, чтобы уменьшить влияние американцев и выбить почву у тех врагов советского народа, которые имеются в Индии. Поручили Молотову и мне такой проект подготовить.
Мы подготовили. Мы нашли зерно из экспортных ресурсов за счет снятия продажи другим капиталистическим странам, чтобы это зерно продать индусам, имея в виду политически более выгодное дело. Внесли предложение. Он (Л. П. Берия. — С. К.) говорит, нельзя принимать, неизвестно, откуда это зерно идёт. Я говорю, что это подсчитано, что это в пределах экспортного фонда. А он говорит — может быть, тогда экспорт надо сократить, кто баланс проверял?
[В правленой стенограмме это место выглядит так: «Берия предложил не принимать этого проекта и отложить его, пока не будет проверен хлебофуражный баланс страны и экспортный фонд зерна». — С. К.].
Я ему отвечаю, что это в пределах экспорта, никакого перерасхода нет. Тогда он говорит, что надо создать комиссию, и вопрос об Индии был снят… И только когда Берию арестовали, нам удалось (? — С. К.) провести это решение, которое было внесено Молотовым и мною, ибо оно было правильным».
Подумаем — о чём рассказал Микоян?
А вот о чём…
Индийцы попросили у нас зерно, но зерна в стране не хватало — к концу 1953 года положение оказалось таким плохим, что скоропалительно возник «целинный проект», о котором будет сказано далее отдельно. И вот в этой ситуации Берия узнаёт, что его коллеги, занимающиеся сельским хозяйством и экспортом, готовы продать в Индию зерно, нужное нам самим.
Ему объясняют, что это зерно всё равно, мол, решено продать — капиталистическим странам. А теперь, мол, продадим им меньше, а за счёт этого удовлетворим Индию (хотя 300 тысяч тонн зерна для огромной Индии — на один зуб).
И тут Берия резонно вопрошает — а раз у вас есть экспортные резервы, то, может быть, они сформированы так, что это ущемляет внутреннее потребление зерна?
А если проще: имеем ли мы право сплавлять зерно за границу — в развитые ли страны или, там, в голодающую, спору нет, Индию, если у нас свой народ не накормлен, если мы свои собственные потребности в зерне не обеспечили?
Много ли толку в задабривании индийцев (которые к тому же всё равно будут больше в руку американцам смотреть, потому что они богатые), если мы в своей стране будем создавать законное недовольство своих собственных граждан?
Нет, дорогие товарищи, давайте-ка вначале ещё раз внимательно всё подсчитаем, и, возможно, тогда окажется, что мы очень уж с хлебным экспортом размахнулись, что экспортный фонд завышен и его надо урезать в пользу внутреннего потребления.
