На суд в числе свидетелей был вызван гласный города Полны Седловк, который на вопрос председателя показал: «Это странная история, все единогласно заговорили, что Гильснер это сделал. Молва распространилась с быстротой молнии».
Очень много вредило подсудимому упорное отрицание того, что у него был серый костюм, между тем как при позднейшем обыске у него были найдены серые панталоны с кровяными пятнами на коленях. Судебный следователь спрашивал у него о сером костюме, и показалось странным, что он умолчал о серых панталонах, а после стал говорить, что «совсем забыл» о них.
Был допрошен опекун убитой, скотопромышленник Новак.
Председатель. Убитая была крепкой девушкой. Думаете ли вы, что один мужчина мог справиться с ней?
Свидетель (взглянув искоса на подсудимого). Этакий человек вряд ли что мог с нею поделать.
Жена сельского старосты Памела видела 17 марта, как какой-то человек выбежал из леса. Человек этот был взволнован и испуган.
Председатель. (указывая на Гилъснера). Взгляните-ка на этого человека.
Свидетельница (боясь уличить). Так он не выглядел, у него были чёрные глаза и полное лицо.
Председатель. У Гильснера также чёрные глаза.
Свидетельница. Но не такие.
Председатель. Был ли он такого же роста, как Гильснер?
Свидетельница. Да.
Председатель. Был ли он так же строен, как Гильснер?
Свидетельница. Да.
Председатель. Значит, во всем походит на Гильснера?
Свидетельница. Да.
Сапожник Скареда видел 17 марта Гильснера с каким-то человеком близ леса.
Председатель. Точно ли вы узнали Гильснера?
Свидетель. Да.
Эксперт доктор Прокеш показал, что убийцы не хотели сначала умертвлять свою жертву (намек на то, что они имели в виду выцедить у жертвы кровь еще при жизни). Среди показаний многих свидетелей заслуживали особого внимания показания Баха, представителя интересов Марии Грузы, матери зарезанной: «Если взвесить все это здраво и без всяких задних мыслей и предположений, то нужно прийти к заключению, что Анна Груза — христианская мученица. До сих пор мы знали различные мотивы убийства, но настоящему мотиву не всякий еще верил. Анна Груза была убита только потому, что должна быть убита христианская невинная ещё девушка».
После разных изворотов сам Гильснер добровольно сознался в умерщвлении девицы Анны Грузы. Затем суд присяжных признал Гильснера виновным, приняв во внимание следующие обстоятельства: 1) Гильснер пользовался дурной репутацией и славой как бродяга, не хотевший работать и околачивавшийся без дела; 2) Гильснер не мог представить сначала, то есть доказать, что в момент преступления находился в другом месте; 3) у Гильснера оказался серый костюм, и он сам признался, что пятна на костюме — следы крови.
После длинных прокурорских речей в пользу обвинения последовали речи защитников обеих сторон; затем заключительная речь председателя с увещанием присяжных заседателей, как важно должно быть обсуждение в таком уголовном вопросе. Присяжные удалились в совещательную комнату и по прошествии нескольких часов вынесли вердикт с приговором Леопольда (Лейбы) Гильснера к смертной казни.
Телеграмма. Вена, 2 ноября.«По делу Гильснера сообщают подробности о вчерашнем приговоре. Выслушав смертный приговор, Гильснер презрительно расхохотался. Нахальство еврея подействовало вызывающе на публику, присутствовавшую в суде; если бы Гильснера не удалили немедленно, то он мог подвергнуться растерзанию. Защитники тотчас же представили суду прошение о кассации; они ушли из суда под охраной жандармов, Толпа кричала им вслед: «Стыдно!», «Жидовские наёмники!»».
«Все газеты посвятили передовые статьи приговору суда. Еврейские органы были уверены в там, что приговор будет вторично кассирован. Газета «Deutsches Volksblatt» назначила награду в 1000 гульденов за указание сообщников Гильснера».
Представители еврейского общества на общем собрании 20 сентября 1899 года единодушно постановили представить министру-президенту, министрам юстиции и народного просвещения следующий протест:
«Мы протестуем самым торжественным и решительным образом против внесенного антисемитами в полненский процесс обвинения, что иудаизм или какая-либо иудейская секта допускает употребление человеческой крови.
Мы питаем полную уверенность, что австрийское правительство защитит все права, принадлежащие нам, как признанному государствам исповеданию, против этой позорнейшей клеветы. Наша уверенность в мерах правительства не может нам препятствовать выразить также наше глубокое возмущение при оскорблении, нанесенном нашей исстари чтимой религии. Мы молчали до тех пор, пока пытались клеветами и инсинуациями вредить материальным интересам наших единоверцев. Но теперь самым наглым образом налагают /туку на нашу святыню, нашу религию; теперь мы, подобно своим предкам, всем своим достоянием и кровью будем защищать честь и чистоту нашей религии и охраним ее от позорной клеветы относительно употребления крови».[37]
После апелляции венских иудеев назначено было вторичное разбирательство по делу Гильснера. При втором разбирательстве дела свидетель Пешак подтвердил первое своё показание, что видел Гильснера за несколько минут до убийства на месте преступления. Точно так же и другие свидетели своё первое показание подтвердили; кроме того, явились ещё новые свидетели в пользу обвинения с важными доказательствами об уликах другого убийства — девицы Климовой. Во время перерыва заседания защитник Гильс-нера завел шепотом разговор с подсудимым.
В процессе повторного дознания было установлено, что Гильснер ранее совершил ещё одно убийство — христианской девицы Климовой.
Чешский журналист Гушек обратил внимание суда на это обстоятельство, закричав: «Когда меня судили за политическое преступление, мне разрешали говорить с защитником только при свидетелях; с какой стати теперь оказывать предпочтение еврею-убийце?» Адвокат Гильснера потребовал удаления Гушека из зала суда, но председатель сделал выговор журналисту и запретил защитнику шушукаться с подсудимым.
Бакса, защитник убитой Грузы, доказывал, что убийство — ритуальное, ссылаясь на недостачу значительного количества крови, неизвестно куда исчезнувшей: ни сам труп, ни платье покойной не были окровавлены; кровяные пятна оказались только на брюках Гильснера, спрятанных в синагоге; наконец, заслуживает внимания характерный порез на шее убитой, тождественный с ритуальным порезом еврейских резников. Бакса собирался привести доказательства, что среди евреев существует секта, которой нужна кровь невинных христианских девушек, но председатель перебил его, предупреждая, что лишит его слова. Бакса закончил свою речь словами: «Весь мир ждёт отсюда света, но суд лишил меня слова, как только я стал излагать историю процессов о ритуальном убийстве».
Телеграмма. Вена, 1 ноября.«По делу Гилъснера присяжные на вопрос, виновен ли подсудимый в убиении Грузы, единогласно признали его невиновным; на вопрос же о сообщничестве Гилъснера в убийстве обеих девушек: тоже единогласно ответили: «Виновен»».
Суд приговорил Гильснера к смертной казни через повешение. Присяжные, установив лишь сообщничество Гильснера, тем самым признали ритуальный характер убийств. Приговор был произнесен в три часа. Суд был оцеплен жандармами. Толпа, собравшаяся у суда, встретила приговор долго несмолкаемыми криками: «Да здравствует справедливость и неподкупность!»
Защитники Гильснера добились новой кассации, которая рассматривалась в австрийском кассационном суде и кончилась утверждением смертного приговора, вынесенного пизекским судом.
Гильснера на заседании не было. Говорили только защитник осужденного Ауредничек, прокурор и докладчик. Свидетели и эксперты также не были вызваны. Сначала была прочитана кассационная жалоба, которая главным образом была направлена против показаний свидетеля Пешака, утверждавшего, что on точно видел Гильснера на месте преступления, хотя последний находился на большом расстоянии от него. Затем в жалобе указывалось на то, что пизекский суд отказался произвести осмотр местности, где было совершено преступление. Затем были прочитаны документы и протоколы, имевшие отношение к жалобе. Чтение продолжалось два часа. После речи защитника говорил прокурор, доказывавший, что жалоба должна быть оставлена без последствий.
Несмотря на изуверский характер преступлений, Гильснер был помилован. По велению австрийского императора смертная казнь Гильснеру была заменена пожизненным тюремным заключением, а спустя короткое время преступника выпустили на свободу, и он уехал в США. Как сообщали венские газеты того времени, такой исход дела был определен закулисной сделкой австрийского правительства с еврейскими финансистами. При этом условии они «обещали реализовать заем на постройку железных дорог».[38]
