В коридорах власти
Как складывались ее отношения с Татьяной Голиковой? По-видимому, непросто. Та иной раз выслушивала споры врачей с неприкрытой скукой. Вероника Скворцова, впитавшая эту атмосферу с детства, знала цену каждому слову в научной дискуссии. Татьяна Голикова могла подразнить медиков, появившись на каком-нибудь заседании в юбке, отделанной сбоку золотым галуном — деталь, недвусмысленно напоминавшая о том, кто носит командирские лампасы российского здравоохранения. Скворцова же, напротив, всегда предпочитала держаться подчеркнуто скромно. Еще в должности замминистра, представляя в Госдуме два проекта, вызвавших самые серьезные споры, — Концепцию развития здравоохранения в Российской Федерации до 2020 года и закон об охране здоровья граждан Российской Федерации, — она каждый раз выбирала скромный черный костюм с белой блузкой. Продуманный образ, позволяющий привлечь внимание аудитории к сути дискуссии, а не к личности докладчика? Возможно. Ей пришлось учиться в коридорах власти и этому. И наверняка ей больше импонирует то, как ведут себя западные женщины-политики. Вспомним костюмы Ангелы Меркель, которая, кстати, тоже пришла в большую политику после того, как сделала научную карьеру: в ее нарядах практически нет деталей, за которые может зацепиться глаз. И все обсуждают не то, как она выглядит, а то, о чем она говорит. Похоже, Скворцова использовала и этот опыт. Так или иначе, пробыв четыре года на посту заместителя одного из самых критикуемых министров, она не нажила себе врагов в медицинском сообществе. Удивительно, но врачи, которые в своей среде периодически поругивали не только министра, но и всех руководителей департаментов, о Скворцовой не судачили, а лишь понимающе кивали — ей, мол, приходится непросто.
Случались ли у них с Татьяной Голиковой споры по каким-то вопросам, неизвестно. Если это и так, обе были достаточно умны, чтобы не выносить их на публику. «Обе вели себя подчеркнуто корректно при любых обстоятельствах», — рассказывает одна из бывших сотрудниц Минздравсоцразвития. Однако, по свидетельствам многих, Скворцовой было не очень-то комфортно в кресле замминистра. Директор департамента организации медицинской помощи и близкая подруга Татьяны Голиковой Ольга Кривонос фактически не подчинялась заму и частенько самостоятельно принимала решения. Скворцова не контролировала ни политику Минздравсоцразвития в сфере закупок лекарств и медтехники, ни кадровые решения министерства, связанные с отставками известных в медицинском сообществе персон. «В последнее время Веронику Игоревну фактически отстранили от работы, — говорит директор Московского НИИ неотложной детской хирургии и травматологии, президент Национальной медицинской палаты Леонид Рошаль. — Несмотря на то, что она была замминистра, многие вопросы, входящие в ее компетенцию, решались за ее спиной. Скажу больше: ее начали просто выживать из министерства, предложив подать документы на конкурс на должность ректора РНИМУ. Она стойкий человек и все это выдержала». Впрочем, несмотря ни на что, ей кое-что удалось сделать. По ее настоянию программу развития сердечно-сосудистой помощи и строительства сосудистых центров в регионах включили в нацпроект «Здоровье». Она стала обновлять учебные программы в медвузах, при ней многолетняя история с введением стандартов медицинских услуг наконец-то сдвинулась с мертвой точки.
В том, что новая должность наделила Веронику Скворцову не генеральскими лампасами, а ворохом нерешенных проблем, ни у кого нет сомнений. Тем более что поначалу она была «генералом без армии», как устало призналась Скворцова на своем первом брифинге журналистам. Мало кто знает, что в первый месяц своего министерства она совмещала сразу две должности — замминистра по старому ведомству (Минздравсоцразвития) и министра (Минздрав) по новому. Работа была почти круглосуточной — за три недели ей удалось сформировать министерство здравоохранения, не останавливая текущей работы. Эти трудности вскоре могут показаться с овчинку по сравнению с тем, что ее ждет. Реальность такова: российской медициной сегодня недовольны и пациенты, и врачи. Любой министр здравоохранения автоматически становится одной из самых непопулярных фигур в любом российском правительстве. И перманентные реформы здравоохранения, идущие в течение десятилетий, пока не в состоянии переломить ситуацию. К тому же на пороге новый экономический кризис. Не придется ли в результате урезать финансирование, сворачивать заявленные программы? Времени на маневр у нового министра не так уж много. Похоже, она заняла место водителя в машине на крутом повороте. Удастся ли вырулить? Посмотрим.
Важно то, что министр впервые за многие годы имеет кредит доверия от врачебного сообщества. «Вероника Скворцова была в числе трех кандидатов на министерский пост, которых предложила президенту Национальная медицинская палата, — говорит Леонид Рошаль. — И мы будем ее поддерживать. Если ей не будут мешать, то у нее получится». Научный руководитель Центра патологии речи и нейрореабилитации Виктор Шкловский добавляет: «Вспомните, она сумела-таки пробить идею с созданием сосудистых центров по всей стране, а это очень непросто. Теперь все зависит от того, сможет ли она привлечь сильную команду экспертов». Похоже, за экспертами дело не станет. Скворцова не скрывает, что уже начала формировать пул. Звонили из министерства и ряду экономистов, разработавших собственные концепции развития здравоохранения. Впрочем, вряд ли в ближайшее время нам следует ожидать в медицине новых революций. Но очень может быть, что наше здравоохранение, изнемогшее под бременем радикальных переустройств и не доведенных до конца реформ, больше всего сейчас нуждается в ежедневной настойчивой «работе над ошибками». А это значит, что мы наконец-то дожили до времени технических министров — нераспиаренных профессионалов. Вот и Вероника Скворцова, чуть-чуть приоткрывая форточку в свой внутренний мир, признается, что старается уделять побольше времени семье, семимесячному внуку, общение с которым дает ей чувство силы и гармонии, любит слушать музыку, гулять со своей старенькой 14-летней собакой. В общем, как и Ангела Меркель, не собирается никому демонстрировать генеральские лампасы. Ведь есть иные способы доказать, что в российском здравоохранении она является «человеком, который носит брюки». Но этот гераклов подвиг ей еще предстоит свершить.
Верните рынду! / Общество и наука / Общество
Верните рынду!
/ Общество и наука / Общество
Главные поджигатели лесов — это чиновники, пытающиеся на пожарах либо сэкономить, либо заработать
С наступлением лета карта России становится похожа на военную, на которую впору наносить линии фронта и плацдармы: пожарами и дымом затянуты целые регионы, в небе кружат самолеты, атакующие полыхающие леса, а на земле десанты ведут настоящие бои. И гибнут, к сожалению, тоже как на войне, попав в огненный котел. Понятно, что леса горят и в США, и в Европе — просто у нас все, как обычно, доведено до состояния апокалипсиса.
«Итоги», проведя собственное расследование, пришли к выводу: главными поджигателями лесов сегодня являются не дачники и шашлычники, а чиновники, пытающиеся на пожарище либо сэкономить, либо заработать.
Только по лицензии
Кто отвечает за пожары в лесах? С 2007 года вся ответственность за предотвращение и тушение лесных пожаров возложена на региональные власти. Случись что серьезное, губернатор ответит лично. Но есть еще Рослесхоз, который осуществляет контроль и надзор за действиями регионов, получает каждый день оперативную информацию. Ему и ответ держать. «С учетом печального опыта 2010 года нами сформирована новая система тушения лесных пожаров, — рассказал «Итогам» начальник управления охраны и защиты лесов Федерального агентства лесного хозяйства Андрей Грибенников. — В каждом регионе созданы специализированные противопожарные организации, чтобы тушением не занимались случайные люди, выигравшие контракт на тушение лесов. При этом они могли не иметь ни людей, ни опыта, ни техники».
Специализированные организации, о которых упоминают в Рослесхозе, действуют на основании выданных им же лицензий. Введение обязательного лицензирования уже вызвало у специалистов шквал вопросов. «Гринпис России» и вовсе направил Владимиру Путину письмо, в котором, в частности, говорится о необходимости принятия срочных мер по отмене лицензирования этого вида деятельности. Как рассказали «Итогам» в российском офисе «Гринпис», введение лицензирования значительно сократило количество людей и организаций, имеющих законное право тушить лесные пожары. Многим просто не хватило времени на оформление соответствующих документов. «Обязательное лицензирование введено в России с 1 января 2012 года, — говорит представитель «Гринпис», — а основные требования к лицензированию утверждены постановлением правительства РФ от 31 января 2012 года, то есть через месяц. Положение о лицензировании было официально опубликовано 13 февраля и вступило в силу 21 февраля. Фактически процесс лицензирования начался только после этой даты. Это привело к тому, что к 1 апреля — усредненной дате начала пожароопасного сезона в российских лесах — лицензии по тушению лесных пожаров смогли получить только 225 организаций из нескольких тысяч, ранее принимавших участие в тушении». По словам экологов, в ряде регионов ко времени начала лесных пожаров вообще не было ни одной организации, имевшей лицензию на их тушение.
