Не призывала к охоте на ведьм и резолюция Пленума. Она констатировала: подменяя «выборность кооптацией», руководители внедряли «бюрократический централизм» и «стали отходить от прямой ответственности перед партийными массами». В документе указывалось, что руководители парторганизаций «страдают отсутствием должного внимания к людям, к членам партии, к работникам… В результате такого бездушного отношения к людям, к членам партии и партийным работникам искусственно создается недовольство и озлобление в части партии».
Заключительное слово Сталина газеты опубликовали 1 апреля. Из него вытекало, что ЦК решительно продолжал курс на демократизацию страны, декларированную новой Конституцией и закрепляемую подготовкой к выборам в органы как партийной, так и Советской власти. И то, что после Пленума трудящиеся страны начали посылать как в прессу, так и другие «инстанции» письма и материалы, не было «доносами», как об этом тупо утверждают «интеллигенты».
Этот всенародный подъем активности в борьбе с чиновничьей бюрократией станет проявлением демократической ГЛАСНОСТИ. Правом всего населения критиковать власти на местах за беспорядки и требовать наказания виновных. Причем не горстка вечно продажных и прислуживающих власти журналистов, а огромная масса населения возьмется за очищение авгиевых конюшен. Граждане поверили, что они могут влиять на происходящее в стране. И то, что в процессе этой всенародной чистки полетят головы известных стране чиновников, в том числе и участников «Съезда победителей», станет закономерностью времени. Как ярлык «враги народа», ставший своеобразным «брендом» эпохи.
Впрочем, и после прошедшего Пленума не у всех партийных функционеров уложилось в сознании понимание того, что курс на демократию не был пустой декларацией. Так, 20 марта Косиор телеграфировал Сталину: «Поскольку выборы парторганов в областях начались, прошу дать указания по неясным еще вопросам: выбирать ли открытым либо тайным голосованием парторгов и делегатов на партконференции и членов бюро парткомов».
Сталин ответил кратко: «Все выборы проводятся путем тайного голосования». И чтобы не допускать непонимания и кривотолков, в тот же день в регионы ушло циркуляционное письмо Политбюро. В нем указывалось: «Воспретить при выборах партийных органов голосовать списком. Голосование производить по отдельным кандидатурам, обеспечив при этом всем членам партии неограниченное право отвода кандидатов и критику последних. Установить при выборах партийных органов закрытое (тайное) голосование». 8 мая Политбюро утвердило еще одно постановление: «О нарушениях порядка оглашения результатов закрытого (тайного) голосования».
Одновременно в письме указывалось, что «при оглашении результатов тайного голосования счетные комиссии не сообщают количество голосов «против», полученных членами ЦК ВКП(б) при голосовании их кандидатур». При этом требовалось: «полностью устно (не в печати) оглашать результаты голосования, кого бы оно ни касалось».
Однако партийный аппарат на местах не был послушной массой, слепо следующей указаниям ЦК. Наоборот, этих людей, прошедших горнило революции и Гражданской войны, было далеко не просто остановить. В насилии по отношению к конкурентам, представлявшим, на их взгляд, опасность, они шли на крайние меры, поэтому Сталину приходилось неоднократно вмешиваться, чтобы остановить инициаторов бездумного огульного избиения партийных кадров.
О том, что в это время Сталин одергивал зарвавшихся партократов, свидетельствует и его секретная переписка. Еще 22 января 1937 года на имя секретаря Камчатского обкома В.А. Орлова ушла шифрограмма: «Получена жалоба Савина (начальника политотдела) о травле Савина и покровительстве Разгонову с вашей стороны. Савин известен Центральному комитету партии как человек честный. Жалоба Савина производит впечатление документа объективного. Просьба дать объяснение секретарю крайкома Варейкису, копия ЦК партии и ждать решения вопроса от крайкома».
9 февраля Сталин писал секретарю Свердловского обкома И.Д. Кабакову: «Вы допустили преступление, исключив из партии Федорова за заявление о том, что к наркому не попадали его сообщения, и нарком не реагировал на них. Надо было сначала проверить заявление Федорова, а потом обсудить его. Предлагаю отменить немедля решение ячейки об исключении, не трогать Федорова, проверить фактическую сторону его заявления и сообщить результат в ЦК».
Подобное требование 12 февраля ушло и секретарю Воронежского обкома Е.И. Рябинкину: «Начальником Юго-Восточной дороги назначен Чаплин. У него были в прошлом некоторые грешки, но он давно ликвидировал их. ЦК верит, что Чаплин будет честно и умело вести работу. Просим оказать ему полное доверие и оградить его от возможных придирок. Хорошо бы ввести его в обком и обеспечить ему участие в партийных органах. Сталин».
О том, что Сталин тормозил репрессии, свидетельствует и его секретная шифрограмма от 13 февраля, направленная: «Всем секретарям обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий, начальникам управлений НКВД по краю, области»: «По имеющимся материалам, некоторые секретари обкомов и крайкомов, видимо, желая освободиться от нареканий, очень охотно дают органам НКВД согласие на арест отдельных руководителей, директоров, технических директоров, инженеров и техников, конструкторов промышленности, транспорта и других отраслей. ЦК напоминает, что ни секретарь обкома или крайкома, ни секретарь ЦК нацкомпартии, ни тем более другие партийно-советские руководители на местах не имеют права давать согласие на такие аресты.
ЦК ВКП(б) обязывает Вас руководствоваться давно установленным правилом, обязательным как для партийно-советских организаций, так и для органов НКВД, в силу которого руководители, директоры, технические директоры, инженеры, техники и конструкторы могут арестовываться лишь с согласия соответствующего наркома, причем в случае несогласия сторон насчет ареста или неареста того или иного лица стороны могут обратиться в ЦК ВКП(б) за решением вопроса».
Причем, вождь не пытался внедрять в регионах каких-то «своих» ставленников, у него просто не было «своих» людей, которых он мог бы расставить на ответственные посты; ему по-прежнему не хватало деловых и работоспособных работников. В шифрограмме от 20 мая он уведомлял секретаря Азово-Черноморского крайкома Е.Г. Евдокимова: «Кандидата в предисполком края не можем и не считаем целесообразным дать (курсив мой. – К.Р.)…Ищите кандидата у себя в крае и выдвигайте снизу. Надо смотреть не вверх на ЦК, а вниз, на своих работников, которые растут и которых нужно выдвигать».
Глава 16
Дело о том, КТО КОВАЛ НАЦИСТСКИЙ МЕЧ ГЕРМАНИИ
Довоенные события в СССР нельзя рассматривать в отрыве от той обстановки, которая существовала в окружавшем страну мире. Еще в 1931 году Сталин пророчески заявил: «Мы отстали от передовых стран на 50—100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут». То были пророческие слова. Предупреждение, высказанное вождем, подтвердилось с поражающей точностью – ровно через 10 лет началась Великая Отечественная война. И только превращение аграрной страны в индустриальную и на этой базе создание современной армии и флота позволило Советскому Союзу одержать победу в самой страшной мировой бойне. В 1933 г., к завершению коллективизации, правительство выделило для этой цели полтора миллиарда рублей. В следующем году Наркомат обороны получил дополнительно еще 5 млрд. Напомним и то, что лишь в конце ноября 1933 г., после установления США дипломатических отношений с СССР, наступил конец изоляции советского государства, продолжавшийся с 1917 года. Это придало новый импульс советской внешней политике и торговым отношениям с внешним миром.
А когда в сентябре 1934 г. СССР вступил в Лигу Наций, то первыми шагами советской дипломатии стал поиск путей для предотвращения новой мировой войны. Среди инициатив, выдвигаемых на мировой арене в этот период Сталиным, главными стали предложения «по стабилизации международной обстановки на принципах коллективной безопасности и всеобщем сокращении вооружения». Однако лидеры стран Запада не прислушались к этому здравому предложению. «Призрак коммунизма» пугал их больше, чем любые диктаторские режимы, возникавшие в это время в большинстве стран Европы, а жажда наживы оказалась сильнее голоса здравого смысла. И они сделали все для того, чтобы приблизить начало очередной мировой бойни.
Приход Гитлера к власти вообще не вызвал настороженности в Европе. Наоборот, в результате усилий английского и французского правительств уже в 1933 году в Риме был подписан «Пакт согласия и сотрудничества» четырех держав – Великобритании, Германии, Франции и Италии. Заключение этого пакта практически развязывало Гитлеру руки для осуществления планов милитаризации страны. Но чтобы уже совсем не обременять себя нормами международного права, в октябре 1934 года Германия заявила о выходе из Лиги Наций. Этот шаг стал обходным маневром против государств, участвующих в происходившей в это время конференции по разоружению, на которой обсуждалось предложение СССР заключить между европейскими странами «пакт о ненападении и пакт об определении нападающей стороны».
