Вопрос о возможности и целесообразности похода был вынесен на обсуждение военного совета флота, где высказывались разные точки зрения. Одни придерживались мнения, что достаточно дойти до Новой Земли и по береговым теодолитам острова Панкратьева на широте 76°10'С проверить систему курсоуказания навигационного комплекса, а результаты измерений затем экстраполировать до 90°С. Другие, и в частности флагманский штурман флота капитан 1 ранга А.Н. Яковлев и начальник Гидрографической службы контр-адмирал А.С. Калинин, отстаивали другую позицию, мотивируя, что именно в октябре в Арктике наиболее благоприятные условия для контроля системы курсоуказания. В зимнее же время, как показали многолетние наблюдения, в приполюсном районе в связи с образованием в Арктическом бассейне устойчивой антициклонической области высокого атмосферного давления повторяемость ясного неба составляет 50—70%, против 10% в августе.
Закрывая заседание военного совета, командующий Северным флотом адмирал флота Г.М. Егоров объявил, что окончательное решение о походе он оставляет за собой.
Тем временем на 3-й флотилии атомных лодок и на самом ракетоносце полным ходом шла подготовка к высокоширотному плаванию. Скрупулезно изучались материалы исследований, проведенные советскими учеными-полярниками, зимовщиками дрейфующих станций «Северный полюс», участниками высокоширотных воздушных экспедиций «Север», данные, полученные с дрейфующих автоматических радиометеорологических станций (ДАРМС), от ледовых разведок по маршруту плавания и в приполюсном районе.
Брались в расчет и более свежие сведения. Специально для похода велась воздушная ледовая разведка с помощью самолетов, оборудованных радиолокационными станциями бокового обзора, позволяющими обнаруживать не только полыньи и разводья, но и трещины.
Безусловно важным преимуществом «К-245» по сравнению с другими подводными кораблями, уже совершившими походы к полюсу, являлось наличие нового навигационного комплекса «Тобол», представляющего собой систему приборов и устройств, позволяющих определять координаты места и элементы движения корабля, основываясь на инерционных свойствах движущихся тел. Исходной информацией для инерциальной навигационной системы является ускорение корабля, на котором она установлена[444].
Основным элементом навигационного инерционного комплекса является инерциальная навигационная система (ИНС), в которой реализуется метод непрерывного автоматического определения места корабля. По известным начальным координатам и путем приращения вычисляются текущие координаты. Кроме того, ИНС вырабатывает курс корабля[445]. Наличие «Тобола» обеспечивало экипажу «К-245» высокоточное кораблевождение в приполюсном районе. Установленные на лодке гидроакустические станции НОР-2 и НОК-1 позволяли на глубине погружения, исключающей встречу с айсбергами, и на любой скорости хода постоянно наблюдать за «проплывающим» над лодкой ледяным покровом.
Навигационный комплекс, сопряженный с боевой информационной и управляющей системой (БИУС) корабля, позволял по команде вахтенного офицера отмечать на карте обнаруженные полыньи и разводья, вводить данные в память ЦВМ, а затем выполнять маневр выхода на них. Боевому расчету теперь уже не требовалось, как это делалось в первых походах, наносить вручную данные на штурманский планшет, используя показания эхоледомера, а затем мучительно долго производить маневрирование по методам расходящейся спирали или «коробочки». Система давала гарантированную индикацию чистой воды или молодого льда над подводной лодкой в круге, площадь которого обеспечивала безопасное всплытие[446].
Руководителем похода был назначен командующий 3-й флотилией атомных подводных лодок, куда входила «К-245», контрадмирал В.Н. Чернавин. Походный штаб возглавил начальник штаба флотилии контр-адмирал Л.А. Матушкин.
К назначенному времени выхода в плавание ракетоносца, 10 октября, в губу Сайду, вспоминает участник похода контр-адмирал А.Н. Яковлев, проводить корабль прибыл командующий флотом. Адмирал флота Г.М. Егоров и контр-адмирал В.Н. Чернавин отошли на конец пирса, и там, видимо, командующий сообщил руководителю похода о своем окончательном решении — лодке идти к полюсу — и дал последние рекомендации.
Решение командующего флотом, о котором экипаж узнал только в начале похода, о чем командир объявил по трансляции, было встречено с большим энтузиазмом. Вместе с тем все понимали, какая ответственность легла на плечи участников плавания. Маршрут похода мало чем отличался от маршрутов других атомоходов. Прежде всего предстояло пройти «проторенным» уже путем желобом Святой Анны.
На широте 82°54' С навигационный комплекс был переведен на работу в квазигеографической системе координат. Новый навигационный комплекс позволял это сделать автоматически — переключением лишь одного тумблера. Вообще с помощью «Тобола» стало возможным решать автоматически более десятка сложных штурманских задач. Это существенно облегчало работу навигаторов — свело к минимуму ручные вычисления и вместе с тем значительно повысило требования к подготовке штурмана, как оператора, в системе человек-машина.
В заветную точку «К-245» прибыла 21 октября точно в определенное планом похода время. В радиограмме, полученной из штаба флота, сообщалось, что, по данным дальней ледовой разведки, в радиусе 50 км от Северного полюса наблюдалось не менее десяти разводий протяженностью 500 м. Показания же эхоледомера не предвещали ничего хорошего: толщина пака достигала 4—6 м, а углубления отдельных торосов — 10—12 м. Поиск полыньи или разводья вели галсами, то удаляясь от полюса, то приближаясь к нему. И вот аппаратура зафиксировала полынью. Лодка легла на обратный курс и выполнила с помощью системы БИУС маневр выхода на ее центр. Уменьшив скорость хода до 5 узл., включили гидролокатор. По его данным уточнили размеры полыньи. Она невелика: только-только «вписаться» подводной лодке. И вот лодка выведена под центр полыньи, затянутой молодым льдом, курсом вдоль нее, погашена инерция переднего хода. С дифферентом 2° на корму, строго вертикально она сначала приледняется, а затем, продув среднюю группу цистерн главного балласта и проломив лед ограждением рубки, всплывает.
Как и полагается, первым наверх, открыв рубочный люк, поднялся командир. Недюжинного телосложения и к тому же натренированный человек, капитан 1 ранга Афанасьев не стал вызывать боцманскую команду и сам принялся сбрасывать лед, заполонивший мостик. В центральном посту то и дело раздавался грохот — это куски ледяных глыб падали на надстройку.
Произведенный расчет показал, что корабль находится в 7,54 мили от условной точки Северного полюса. Эхолот зафиксировал глубину под килем — 4115 м. Штурманы под руководством флагманского штурмана флотилии капитана 1 ранга В.В. Владимирова приступили к выполнению обширного комплекса навигационных измерений. В зените хорошо просматривалось созвездие Малой Медведицы. В предыдущих походах к полюсу, проходивших в летне-осеннее время, небо, как правило, было затянуто облаками. Подводникам, таким образом, повезло. Хорошо знакомый со школьных и курсантских времен «ковш», образуемый наиболее яркими звездами Малой Медведицы, четко просматривался на арктическом небе. Без труда нашлась и Полярная звезда, около которой, если ее продолжить, проходит гипотетическая ось вращения Земли, которую эскимосы образно назвали «Большой гвоздь». Однако в инструментальных измерениях ночных светил не было особой необходимости. В соответствии с алгоритмом, заложенным в вычислительную машину навигационного комплекса, подбор звезд, наведение на них астронавигационной системы, а на Луну — радиосекстана, выполнялось автоматически. И астронавигационному расчету, возглавляемому командиром штурманской боевой части атомохода капитаном 2 ранга О.Г. Просандеевым, оставалось только контролировать работу системы.
Между тем на ледяной «берег» направлялась группа подводников. Она водрузила флагшток с развевающимся Государственным флагом СССР, к которому прикреплен пенал с запиской об очередном посещении подводной лодкой Северного полюса. Еще ранее при прохождении полюса была сброшена на океанское дно капсула с Кольской землей, взятой на местах жарких боев Великой Отечественной войны.
Вахтенный офицер время от времени докладывает командиру: слышен треск ломаемого льда. Необходимо было срочно погружаться, чтобы избежать осложнений. Однако маневр погружения вызвал немало волнений. Чтобы не повредить винты и кормовые рули, его начали без хода, с дифферентом на корму 5—7°. Но случилось непредвиденное. «Из-за сжатия и подвижки льда, — пишет А.Н. Яковлев, — лодка «повисла» на рубочных рулях, задев ими за кромки сплошного льда. По мере заполнения цистерн главного балласта стал опасно расти дифферент на корму. Пришлось прекратить прием главного балласта и дать пузырь в кормовую цистерну. Увеличение дифферента прекратилось, но корма вдруг стремительно понеслась вверх. Тут же последовали соответствующие приказания, и лодка, освободившись от ледового плена, начала спокойно погружаться. На глубине 60 м дали ход. Как было не вспомнить многочисленные тренировки в базе и в море, где действия людей доводились до автоматизма!»[447]
