Это еще далеко не самая смачная история из многих, связанных с Галиной Брежневой.
Вот сын Юрий прожил жизнь в счастливом браке.
Невестка Леонида Ильича, жена его сына Юрия, Людмила Владимировна, вспоминает, что вышла замуж за сына Л.И. Брежнева, еще будучи студенткой английского отделения Днепропетровского педагогического института (муж учился на последнем курсе металлургического института). По ее рассказу, после выхода замуж и поселения в доме Брежневых Леонид Ильич настоял, чтобы она называла его «папой», а свекровь — «мамой»: «Я сначала не могла: свои родители живы». Потом стала называть. Простонародная традиция? Возможно. Но это — семейная традиция.
У невестки Брежнева много отличий от большинства жен «больших людей»: скромность, хороший вкус, образование, воспитанность. Одежду и украшения она старалась покупать попроще: нужно быть скромнее, не выделяться. Людмила Владимировна никогда не пользовалась родством с главой государства. А Леонид Ильич Брежнев ценил в ней и поддерживал эти черты характера. И хотел быть в быту для нее «папой».
Детей Брежнева, его внуков и правнуков воспитывали в любви, но без баловства и без приучения к роскоши или к вседозволенности. Учились они в очень хорошей, но самой обычной школе. Одно время Леонид Брежнев даже ухаживал за одной нашей семейной знакомой… То есть вращался в среде самых обычных мальчиков и девочек.
Уже студентом Леонид Брежнев, внук Брежнева, учился на химфаке МГУ, и вместе со всеми ездил в стройотряд и на картошку. Он часто повторял один и тот же прикол: «Ребята, поехали бухать ко мне на дачу, у меня там, кроме дедушки, никого нет».
Был случай, когда на доске объявлений висело: «…За систематическое непосещение лекций и семинарских занятий объявить строгий выговор с занесением в личное дело студентам 2-го курса химфака МГУ Леониду Юрьевичу Брежневу и Василию Ильичу Березину…»
В студенческие годы Леонида однажды задержали в милиции: Леонид Юрьевич решил помочиться прямо на Мосфильмовской улице, в самом центре Москвы. Стали выяснять имя и паспортные данные. Парень сказал святую правду: «Леонид Брежнев». И тут же «получил по башке». Вполне физически получил. Ночь провел в «обезьяннике». Утром позволили позвонить родным, и Леонид позвонил маме.
По одним сведениям, мама примчалась сама. Пообещала даже, что папе и дедушке не скажет. По другим, за Леонидом приехал некий чин КГБ. В любом случае важны два обстоятельства: потом бравые сержанты все ждали, когда же на них обрушится гнев всесильного генерального?! И не дождались — Брежневу и в голову не пришло «мстить за поруганную честь внука».
Второе обстоятельство: по Москве шли слухи, что «ментов, посмевших бить внука Брежнева, стерли в порошок». Это полнейшая неправда. Но что пошел именно такой слух, типично.
Сегодня Леонид Юрьевич Брежнев, внук Брежнева, занимается бизнесом, имеет свой колбасный цех. В начале 2003 г. проживал в квартире деда на Кутузовском проспекте, 26. У него три дочери.
Другой внук Леонида Ильича, Андрей Юрьевич Брежнев, председатель Новой коммунистической партии. Он создал «Общероссийское коммунистическое общественно-политическое движение» (ОКОПД) и детский благотворительный фонд «Будущее — нашим детям».
Все эти люди (и сестра Вера) были и остались высокого мнения о главе клана.
После распада СССР Юрий Леонидович Брежнев многие годы не появлялся на публике, не давал интервью. Он До сих пор отклоняет все предложения о сотрудничестве с новой властью: «Нет, на это правительство я работать не буду». Он поддерживал отношения только с однокурсниками по Академии внешней торговли. В 2000 году отказался принимать участие в телепередаче К. Смирнова «Большие родители» в знак протеста против очернения имени отца.
Андрей Юрьевич собирался подать в суд на создателей телесериала о «годах застоя»: он считает, что его деда оклеветали.
Лидер застоя и его недобрый народ
При жизни над Брежневым полагалось посмеиваться. Смеялись чаще всего добродушно, хотя в кругах интеллигентских — не всегда. Он плохо, нечетко говорил. Он читал по бумажкам длинные скучные речи, путаясь в процентах и словах. Он постоянно с кем-то целовался на аэродромах. У него были густые брови, сросшиеся на переносице, он с трудом ходил, с каждым годом все более неуклюже. Полагалось считать, что Брежнев глуп, падок на лесть, вороват, постоянно жрет черную икру.[23] Любая другая точка зрения выглядела бы недостаточно интеллигентной.
Никто не хотел думать, какие качества выдвинули его в главы громадной страны. Тем более, никто не хотел думать, почему именно при этом смешном старике СССР сделался сверхдержавой. Тем более, почему именно мы сытно кушаем и притом не очень напрягаемся; не стоит ли нам сказать за это спасибо неуклюжему «бровеносцу в потемках» с четырьмя Золотыми звездами на груди.
Все, кто лично знал Л.И. Брежнева, отзывались о нем с симпатией, но из десятков миллионов лично знавших было от силы несколько тысяч. Из десятков миллионов не знавших никто не знал и не хотел знать, каков Брежнев. Если бы даже до нас донесли мнение физиков из Казахстана, их бы никто не стал слушать. Все хотели «знать», как он столовыми ложками пожирает икру и как он туп. Хотели смотреть на него и смеяться, как трудно ему поднимать руки и ходить.
Только старики, помнившие совсем другие времена, порой говорили о Брежневе что-то хорошее…
— Он добрый…
Или даже:
— Он хотя бы добрый…
Или даже совсем:
— Радуйтесь… Этот-то хоть добрей Сталина…
Если вдуматься, похвала, от которой хочется кричать: не заливает страну кровью — уже спасибо!
Конечно, в последние годы жизни Леонид Ильич был карикатурой на самого себя. Было крайне жестоко вытаскивать все более больного, все более беспомощного деда то стоять по нескольку часов на Мавзолее (а 7 ноября в Москве уже совсем холодно и сыро), то читать трехчасовые речи, то на морозе целоваться с африканской делегацией. Жестоко в том числе и потому, что это превращало старого Брежнева в посмешище.
Но, во-первых, эта жестокость плохо характеризует систему, членов ЦК — но не Брежнева персонально.
Во-вторых, кого бы мы ни увидели на экранах телевизоров, мы кого угодно превратили бы в посмешище. Мы смеялись над системой, мы презирали власть, нам казался смешон всякий функционер. Но это ведь проблема не Брежнева… Это проблема десятков миллионов «советских людей времен застоя». Проблема того, что вот так странно у нас были повернуты мозги.
«Иностранцы дивятся тому, как мы одним росчерком пера отказались от того, за что они безуспешно борются, — бесплатного образования и медобслуживания, социальных гарантий», — сказал внук Леонида Ильича, Андрей Юрьевич, в интервью журналу «Власть».[24]
Вот потому и отдали, что никто ни о чем не думал, а все надо всем смеялись.
У нас нет причин считать Леонида Ильича Брежнева человеком плохим, в любом значении этого слова, с любым оттенком. Если бы все зависело от него, в том числе и настроение людей, жить стало бы значительно приятнее.
Всякую эпоху невозможно понять без ее лидера — это факт.
Но повесть о «годах застоя» — только частично повествование о Брежневе.
Это повесть о системе управления страной и ее политической верхушке.
Это повесть о международных отношениях.
Это повесть об экономике и общественных отношениях в стране.
Это повесть о том, как жил советский народ. Как жил — не только в значении, что ел и что надевал на себя. Но главным образом о чем и как думал, чего хотел, к чему стремился.
Только когда мы расскажем все эти повести, можно будет хоть что-то понять.
Глава 2
ПОЛИТИЧЕСКИЙ «ЗАСТОЙ»
Внук спрашивает Брежнева:
— Дедушка, ты кто?
— Я? Президент.
— А когда я буду такой же старый, как ты, я тоже стану президентом?
— Ну не может же в стране быть сразу два президента?!
Анекдот 1980 года
Реальная политическая сила
Всегда и во всех случаях политик достигает успеха, если умеет работать с реальными политическими силами. Способы могут быть разными, но идеализм карается сразу и по полной программе. Форма «кары» тоже различна, но в любом случае самые хорошие идеи реализованы не будут.
Судя по всему, Петр III был очень хорошим императором. Его реформы стали важнейшей частью политики страны на десятилетия вперед. Но какова роль гвардии в российской политике, император не видел или не хотел видеть. В результате Петра III свергла и убила собственная жена, опиравшаяся на гвардию. После чего продолжала его же политику, уже от своего имени, но неукоснительно принимая во внимание гвардейское мнение и гвардейские интересы.
