— От одного известного ученого я слышал, что нынешняя школьная реформа готовит кадры для сохранения в перспективе сырьевой экономики, а отнюдь не для модернизации.
— Фактически с нашими «реформаторами» так и получается. Сами того не сознавая, они бьются за лозунг «Наше дело – труба!».
И вот представьте: на блюдечке с голубой каемкой им преподносят продуманный, детально разработанный вариант воспроизводства потенциала, способного решать на мировом уровне те задачи, которые перед ними ставят и время, и верховная власть. Я бы на их месте просто обеими руками поддержал такой проект. Вы знаете последнюю историю с предлагаемыми образовательными стандартами, вышибающими из-под образования его фундамент – системообразующие предметы: историю, русский язык, литературу, математику и предлагающие странный предмет «Россия в мире». Если вы хотите примитивизировать образование до такого уровня, когда никто ничего знать не будет, тогда тем более, вы должны оставить в стране систему, которая позволяла бы воспитывать хоть какое-то количество умных людей.
В известном смысле Колмогоровский проект родился от отчаяния. Если гробится массовое образование, то тогда уж любой ценой надо сохранить возможность того, чтобы у нас воспроизводилась и закреплялась, а не «утекала» на сторону своя интеллектуальная элита. Это совершенно необходимо, независимо ни от каких реформ.
Словом, Колмогоровский проект – это совершенно неизбежное средство защиты от непрофессионализма, от неграмотно проводимой образовательной реформы. Но это, конечно, не отменяет проблемы массовой школы. И если мы в рамках проекта подготовим несколько десятков тысяч высококвалифицированных, творчески работающих учителей, то они могут стать центром кристаллизации и при подготовке педагогов для массовой школы.
— Более того, никакая дебилизирующая система не подавит творческого учителя. Умный учитель обойдет и эту «гору».
— Конечно, но крови она ему попортит немало.
— Что нужно делать, что бы «процесс пошел»? Первое, второе, третье… Кем решение должно быть принято персонально? А. Фурсенко, В. Путиным, Д. Медведевым?
— Мы ждем такого решения от Президента России. Причем, довольно жесткого. Ведь открытых противников Колмогоровского проекта ни в руководстве страны, ни в министерстве образования и науки нет. Никто не высказался против. Но никто из чиновников и пальцем не пошевелил для его продвижения. Действий не последовало по сей день. Значит, первое: кто-то должен понести строгую ответственность за неисполнение поручения Президента. (Мне достоверно известно, что текст колмогоровского проекта был передан Дмитрию Медведеву лично в руки).
Второе: создание рабочей группы при президенте или премьере страны (раз «профильное» министерство этот проект фактически саботирует), которая в течение месяца-двух подготовила бы правовое, организационное, финансовое обоснование проекта. Давайте посмотрим на это как на общественный эксперимент: удастся ли нам пробить бюрократическую пробку хотя бы на одном конкретном направлении? В рабочую группу, помимо авторов проекта, должны войти в первую очередь авторитетные представители научной и педагогической общественности (включая авторов проекта), а также ответственные лица от Минобрнауки, РАН, РАО, и непременно Минюста, Минэкономики, Минфина. Ведь придется все тщательно просчитать. Проект должен начинаться со сметы, с положения об этих восьми школах и методцентре.
Третий шаг: постановление правительства или указ президента об осуществлении Колмогоровского проекта со всеми необходимыми приложениями.
Проект, кстати, очень важен и политически. Представьте: на Северном Кавказе появляется такая школа. Остатки боевиков – они же из лесов выйдут! Ведь острейшая проблема там – занятость молодёжи. Работой прежде всего. Но и учёбой тоже.
— Не слишком ли наивная надежда?
— Нет. Не надо недооценивать притягательную силу мощных просветительно-образовательных центров вблизи самых «горячих точек», такие центры открывают новые перспективы, особенно перед местной молодежью.
Если за работу взяться сейчас, к июню можно начать формирование педагогических коллективов на конкурсной основе, отбор будущих учеников, широкую рекламу проекта. Впрочем, эту работу можно начинать и одновременно с формированием рабочей группы.
А 1 сентября начать в этих школах занятия. Пока еще на старой материальной базе, но постепенно и ее подтягивая к уровню поставленных задач, строя новые школьные здания, оснащая лаборатории. Давайте посмотрим, что тут в мире есть самого лучшего и перенесем это лучшее в наши опорные школы, тем самым решая не только задачу подготовки научной смены, но и закладывая основы для укрепления общеобразовательных школ в стране.
— Вы назвали свой проект Колмогоровским. Один из его авторов академик В.Скулачев заметил, что в применении к биологии он мог бы называться и Белозерским. И каждый специалист мог бы найти в своей области науки достойное имя…
— Называя проект Колмогоровским, мы не только отдавали дань традиции – физматшколам, возглавлявшимся крупными учеными, но и тому, что в основу этого проекта легли конкретные, опробованные на практике педагогические принципы Колмогорова. Однако согласен: сегодня такой проект должен включать в себя весь спектр основных, прорывных направлений науки. Кстати, на практике так оно и получается. За последние лет 15, например, в школе-интернате (сначала физико-математической) при МГУ химическое, биологическое направления и информатика очень хорошо развивались.
Как о перспективных направлениях в работе таких школ можно говорить и об экологии, физической географии, геологии. Оптимальный путь – делать такие школы многопрофильными, чтобы и преподаватели, и ученики подпитывали друг друга.
— Марк Башмаков, организатор такой работы в Питере, в свое время говорил мне, что они в физико-математической школе-интернате при ЛГУ (теперь СПбГУ) совсем не стремятся, чтобы все их выпускники пошли на матмех (в МГУ – мехмат, механико-математический факультет, в ЛГУ – традиционно «в пику» Москве – матмех): «Важно, что учась в нашей школе, ребята из провинциальных углов получат не только углубленное знание и понимание физики и математики, но и будут погружены в большую культуру и большую науку одного из самых красивых городов мира, где Эрмитаж, Русский музей, Товстоноговский театр, великая архитектура. И это произойдет как раз в том возрасте, когда формируется, образовывается личность человека. А кем он потом станет – математиком или геологом, артистом или поэтом – не так уж и важно. Исходная идея все равно окупится».
— Андрей Николаевич Колмогоров считал именно так. Кстати, за прошедшие десятилетия накоплена убедительная статистика, говорящая о том, что школы-интернаты и заочные ФМШ не только вырастили смену талантливых математиков и физиков. Их выпускники, выбравшие другие профессии, как правило, проявляются и самоутверждаются в них очень ярко. От наполнения или, наоборот, от вакуума в умах и душах именно в этом возрасте зависит не только личная судьба конкретного молодого человека, но, если хотите, и судьба, будущее страны.
К великому моему огорчению, нынешние «реформаторы» из Минобрнауки этого не хотят и не могут понять. Уже тысячи сограждан протестуют против их «реформаторского зуда» (под протестом против их последних экзерсисов на тему образовательных стандартов подписалось более 20 тысяч человек). А они – как тот кот Васька из басни Крылова…
— «А Васька слушает да ест» потому, что этому попустительствует Повар. Но полная безнаказанность ведет к запредельному маразму, достигшему в этих экзерсисах такого «градуса», что самому министру пришлось делать шаг назад, обещая широкое общественное обсуждение…
— Но то же самое тот же министр А.Фурсенко обещал и в случае с ЕГЭ. И даже заявлял, что он был принят после многочисленных обсуждений и опытной проверки.
Да, обсуждение было. Многие ученые, учителя, писатели, рядовые граждане, можно сказать, духовный и интеллектуальный цвет страны, самые умные, опытные и дальновидные наши соотечественники высказались резко против ЕГЭ, считая, что нынешние «реформы» ведут наше образование в тупик. Но, к сожалению, как верно заметил еще П.Л.Капица, судьбу рекомендаций самых мудрых людей в конечном счете решают у нас другие, далеко не самые мудрые.
Взрыв возмущения, тысячи подписей, поставленных под протестным письмом учителя С.Волкова против новых образовательных стандартов заставили министра сделать хорошую мину при плохой игре; попятиться, чтобы потом, когда страсти улягутся, сделать уже два шага в том же направлении. Маловероятно, что этот «новый проект» его чиновники разрабатывали и предлагали без его ведома, в тайне от него.
