– Я об этом не думаю. Это не имело и не имеет значения. И будучи в Харькове, и живя нынче в Белгороде, публикуюсь и в «толстых» литературных журналах, и в не очень «толстых», региональных, и православных, и в антологиях в Москве и Питере, и в сборниках разных городов. Думаю, говорить должны произведения автора, а не «лейблы и тренды».
К слову, а что «украинского», скажем, в Харькове как таковом, как феномене? Русский имперский город, основанный в 1654 году по указу московского царя Алексея Михайловича Тишайшего и расцветший вокруг императорского университета, основанного в один год с Казанским, в 1805 году, по указу государя Александра I. А наибольшего расцвета – экономического, промышленного, научного и культурного – он достиг в период СССР, то есть опять же в составе России несколько иного формата. Приходится повторять снова и снова, что Слободские, Слобожанские территории вошли в Московское царство ещё в 1503 году. И если «украинские патриоты» утверждают, что я не люблю Украину, то я отвечаю, что категорически не приемлю «проект «Украина», читай – анти-Россия, осуществляемый последние четверть века или даже три десятилетия. А так что ж, Харьков – моя родина, я родился в УССР, и вуз окончил, и женился, и детей родил, и квартиру получил, работая молодым инженером на крупном приборостроительном заводе, тоже в УССР, тогда на нём трудилось 23 тысячи человек (то есть с учётом семей окормлялось до 100 тысяч!), а сейчас его нет!
Никто не сделал для уничтожения «незалежной» больше, чем эти самые «украинские патриоты», эта априори разрушительная сила, деструктивная секта. Это я не мантру повторяю, это мы видим воочию по ужасающим результатам. «Украинство» вообще, как выяснилось, есть русская ересь, каинов комплекс ревности о брате. А один из моих прадедов, малоросс Кузьма Петрович Маслюженко, воевал в Первую мировую солдатом Российской империи, пережил немецкую нацистскую оккупацию Харькова (как, кстати, и мой отец, Александр Тихонович Минаков, внук Кузьмы, тогда мальчишка) и умер от голодного истощения в уже освобождённом городе в 1944-м, был похоронен на кладбище героев всех войн империи. Так что пусть считают меня кем угодно, хоть и «русскоязычным украинским» (вот ведь выдумывают оксюмороны!), но нацистского, необандеровского режима в Харькове не будет. Этот великий и неизменно веротерпимый город отторгнет нацизм и локальное помрачение русофобией как отраву, временно поразившую организм.
– Не могу не спросить вас о причинах произошедшего на Украине. Как могло такое произойти, что часть русского народа поддалась искусительному внушению, что она не есть русская?
– Я это могу объяснить только одним: духовным помрачением, лишь опосредованно связанным с социальным положением, принадлежностью к той или иной этнической группе, полученным образованием. Приведу суждение западного украинца, иерарха канонической церкви, а она одна истинная – Украинская православная церковь, кто-то добавит: «Московского патриархата», но для православного человека эта добавка не нужна, ибо истинная Русская церковь, неотъемлемой и значимой частью которой является УПЦ, одна-едина. Так вот, епископ Банченский Лонгин (Жар), викарий Черновицкой епархии, настоятель Свято-Вознесенского Банченского монастыря, удостоенный звания Героя Украины в 2008 году за усыновление и воспитание около трёх сотен (!) детей, в своей проповеди, обращённой к населению Буковины, ещё в сентябре 2014 года сказал: «Я прошу вас только об одном: объединиться и не отдавать детей на смерть. Наша православная вера не позволяет нам убивать друг друга. Ради политических интересов, ради тех, кто защищает свой бизнес, кто защищает свои руководящие должности, хотят убивать наших людей, которые живут в мире с верой в Бога». И добавил о нынешних лидерах Украины: «Я никогда не буду поминать на Божественной литургии этих проклятых руководителей нашей страны, этих неверующих, не имеющих страха Божия, которые сидят в креслах и раздают приказы об убийствах. Осталась только одна молитва: «Господи, если Ты ещё можешь, просвети их, ибо их объяли тьма и преисподняя». Им не нужно ничего, кроме кровопролития, и в этом они находят удовольствие. Сатанисты! Слуги лукавого. Если они не остановятся, тогда их остановит Бог, но будет им тогда великое горе».
Я убеждён, что в одночасье и даже за три десятилетия русофобской пропаганды отменить общерусскую ментальность, изначальную Святую Русь, русское православие на бывшей Украине земной волей никто не в силах – ни выползшие из галицких схронов бандерлоги, ни их заокеанские кукловоды, ни женевская мировая закулиса.
– Вы человек верующий. Вера сильно помогает вам сейчас, да и вообще?
– В своём эссе о «стиховых словах» наших православных старцев я привожу немало их речений. Некоторые из них возьму в подмогу для ответа на ваш вопрос. «Страшен сон, но милостив Бог». «Тяжёл крест, да надо несть». Или и того пуще, по слову оптинского преподобноисповедника Рафаила (Шейченко): «Без креста нет венца».
До начала Всемирного фестиваля молодёжи и студентов осталось:
До начала Всемирного фестиваля молодёжи и студентов осталось:
Литература / Литература
В 2017 году в Сочи пройдёт XIX Всемирный фестиваль молодёжи и студентов. Это масштабный праздник, который проходит в мире с 1947 года.
Традиционно, за несколько месяцев до начала этого события, включают часы с отсчётом времени. В этот раз часы включат на Воробьёвых горах. Предполагается, что перед зрителями выступят представители МГУ, актёры, политики.
Праздник на Воробьёвых горах состоится 14 октября. Предварительно, 12 октября, состоится первая встреча общественных послов фестиваля, которая состоится на площадке «Согласие Hall».
«Последний советский писатель»
«Последний советский писатель»
Литература / Избранные места
Ярикова Ольга
Теги: Юрий Поляков , "Молодая гвардия"
Издательство «Молодая гвардия» начинает в рамках знаменитой серии «Жизнь замечательных людей» проект «Современные классики». Название говорит само за себя: проект посвящён трудам и дням известных наших современников. Открывает цикл книга Ольги Яриковой «Последний советский писатель» о Юрии Полякове. Вышел целый том, тысяча страниц, что объясняется не только насыщенностью творческой биографии автора «Козлёнка в молоке», но и стремлением реконструировать недавнее советское и постсоветское прошлое, напомнить о фактах и событиях, часто намеренно замалчиваемых или искажаемых. Кроме того, в книге впервые использованы никогда не публиковавшиеся дневниковые и мемуарные тексты Полякова.
Предлагаем вниманию читателей отрывок из книги «Последний советский писатель».
…Так случилось, что в дни Олимпиады умер Владимир Высоцкий. Сообщили о смерти Высоцкого только «Вечерняя Москва» и «Советская культура». Олимпийская столица была пуста, многие москвичи по случаю Олимпиады взяли отпуск и уехали с семьями отдыхать, приезжих без командировочного удостоверения в город вообще не пускали. Тем не менее у Театра на Таганке собралась огромная печальная толпа.
О Высоцком, вскоре после смерти барда, у Полякова сложились стихи, которые автор не спешил публиковать.
Я был к нему не то что равнодушен,
А, мягко выражаясь, не влюблён.
Вино, табак, товарищеский ужин…
Высокий спор. В углу магнитофон.
О Бродском, о Камю, об озаренье
С пиитом дискутирует пиит.
Не слыша, как в предвечном озверенье
Похмельный гений песенки хрипит.
(«Высоцкий». 1984, 2014)
Подобно многим профессиональным поэтам, тому же Вознесенскому или Евтушенко, Юрий Поляков относился к текстам Высоцкого как к некой особой «субпоэзии», достигающей художественного эффекта лишь в сочетании с музыкой и неповторимой манерой исполнения. Отчасти это было справедливо, и лишь постепенно приходило понимание того, что феномен Высоцкого гораздо шире рамок «стихотворного цеха». Это общенациональное культурное явление. Позднее иронию сменили более объективные и приязненные чувства. Недаром один из героев «Гипсового трубача» Вова из Коврова – ярый поклонник Высоцкого, описанный автором весьма сочувственно. Пронзительные страницы в романе посвящены сложной любви барда к Марине Влади, в девичестве, между прочим, Поляковой. Ну а в публицистике Юрий Поляков обращался к фигуре Высоцкого неоднократно, например в статье 1997 года «Не возвращайтесь, Владимир Семёнович!», напечатанной в «Собеседнике».
