Колдер Уолтон - Британская разведка во времена холодной войны. Секретные операции МИ-5 и МИ-6

Первая мировая война привела к быстрому росту аппарата тайного государства Великобритании точно так же, как и аналогичные службы во всех других воюющих европейских странах. На самом деле справедливым будет сказать, что война была событием, которое создало государственную безопасность в ее современном виде. Каждое воюющее государство создало беспрецедентную систему слежки, а тяготы «тотальной войны», на ведение которой были мобилизованы все ресурсы страны, повлекли за собой значительное повышение мер безопасности и расширение слежки как в Великобритании, так и по всей империи. Тотальная война требовала тотальной слежки. Все воюющие правительства были обеспечены колоссально разросшимися полномочиями по задержанию и расследованию, особенно посредством перехвата корреспонденции. Штат МИ-5 разительно расширился после 1914 г., и горстка служащих, работавших накануне войны, превратилась в коллектив из 844 человек в 1918 г., из которых 133 человека были офицерами в противоположность другим рангам; а ее центральная картотека, содержавшая сведения о людях и организациях, разрослась с 17 500 файлов в 1914 г. до более 250 тысяч карточек и 27 тысяч персональных досье в 1918 г. Закон о защите королевства (DORA), принятый вскоре после начала боевых действий в 1914 г., дал МИ-5 и другим департаментам тайного государства Великобритании колоссально разросшиеся полномочия по ведению слежки. Это иллюстрирует тот факт, что в начале войны Управление почт имело в штате одного цензора, который мог перехватывать, вскрывать и анализировать корреспонденцию, а к ее концу штат цензоров разросся до 2 тысяч человек, каждый из которых вскрывал в среднем 150 писем в день. Также во время Первой мировой войны МИ-5 стала более чем просто «внутренняя» разведывательная служба, как иногда по ошибке все еще думают, и сделала заявку на то, чтобы стать имперской службой, отвечающей за обеспечение безопасности на всех территориях Великобритании, разбросанных по всему земному шару12.

Первую мировую войну часто считают европейской войной, и такую точку зрения на нее подкрепляют известные военные стихи о Западном фронте, которые ярко передают ужасающие реалии окопной войны, когда тысячи людей отправляются на смерть в условиях, сходных с адом на земле. В реальности же с самого начала это была мировая война. В противоположность тому, что можно было бы ожидать, первые выстрелы, произведенные войсками Великобритании на суше в этой войне, прозвучали не в Европе, а 12 апреля 1914 г. на немецкой радиостанции в Того, а вскоре после начала военных действий прусско-германский Генеральный штаб стал неуклонно придерживаться политики провоцирования революций и подрывных действий (она называлась Revoluti-onpolitik) в колониальных империях и «слабых местах» врагов Германии. В сентябре 1914 г. канцлер Германии Теобальд фон Бетман Гольвег сказал своему министру иностранных дел: «По-видимому, Англия решила вести войну до последнего… Таким образом, одной из наших главных задач является постепенно измотать Англию беспорядками в Индии и Египте». Показательно, что, если британцы использовали выражение «Великая война», немецкие военные с самого начала говорили о «мировой войне» (Weltkrieg)13.

В 1914 г. в Генеральном штабе Германии был создан новый отдел – Агентство восточных новостей (Nachrichtenstelle fur den Orient), которое было придано министерству иностранных дел под руководством прусского аристократа, археолога и исследователя Макса фон Оппенгейма. Рассказы о подвигах Агентства восточных новостей Оппенгейма читались как фантастические истории о подлых заговорах Германии с целью возбудить беспорядки в Индии, которые можно найти в классическом шпионском романе времен войны Джона Бакена «Зеленый плащ» (1916). Бакен описывает дьявольский план, разработанный центральными державами с целью спровоцировать восстания на Ближнем Востоке и Индии, расстроить который выпадает его героям – майору Ричарду Хэннею и его другу Сэнди Арбутноту, полиглоту и мастеру причудливой маскировки. На самом деле сюжет Бакена был не настолько нелеп, каким автор нарочно его сделал. Бакен служил военным корреспондентом и недолго – офицером военной разведки в британской штаб-квартире во Франции, где он имел доступ к разведывательным документам. Его роман в какой-то степени был выдумкой, но не по своей сути14.

Реальность была такова, что перед войной Германия тщательно развивала связи с Турцией и другими ближневосточными странами, которые выступали в роли ворот в Британскую Индию. С 1890-х гг. император Германии – кайзер Вильгельм II финансировал строительство железной дороги Берлин – Багдад и во время поездки в Дамаск в 1898 г. дошел до того, что объявил себя «защитником» всех мусульман, хотя неясно, какая на это была реакция. Разведывательное бюро Оппенгейма отвечало за подстрекательство к восстанию среди врагов Германии и в разные периоды во время войны финансировало французских пацифистов и мексиканских националистов и превосходно – или постыдно, в зависимости от точки зрения, – помогало русскому эмигранту по имени Владимир Ильич Ульянов, широко известному под псевдонимом Ленин, вернуться в Россию в апреле 1917 г. с достаточными средствами в запломбированном бронированном вагоне и вскоре после приезда успешно раздуть революцию против Временного правительства. Нет никаких доказательств, что сам Ленин был немецким шпионом, но, безусловно, Агентство Оппенгейма оказывало ему финансовую поддержку – хотя, очевидно, сам Ленин стал бы доказывать, что это он играл с разведслужбами Германии, а не наоборот. Тем не менее во многом революция большевиков была величайшим успехом германской разведки в военное время. Между тем главными мишенями Агентства Оппенгейма в Британской империи были индийские и бенгальские националисты, ирландские республиканцы и арабские джихадисты15.

5 ноября 1914 г., вскоре после начала боевых действий, Османская империя вступила в войну на стороне Германии, и в основном в результате давления со стороны правительства Германии турецкий халифат издал фетвы, предписывающие всем мусульманам начать священную войну (джихад) против Великобритании и ее союзников. Документы военного министерства Великобритании раскрывают степень озабоченности начальников штабов в Лондоне подрывной деятельностью в индийской армии, треть солдат которой была мусульманами. Не остался без внимания ни начальников штабов, ни МИ-5 тот факт, что приблизительно половина из тогдашних 270 миллионов мусульман жила под властью либо Великобритании, либо России, либо Франции16.

В начале войны Индия была единственной частью Британской империи, с которой МИ-5 поддерживала непосредственный контакт, обмениваясь информацией с начальником Уголовного розыска (DCI) в Дели – майором Джоном Уоллингером. Раньше главная ответственность за отношения с индийскими «бунтовщиками» или «революционерами» (членами организации «Гхадр») падала на Лондонский особый отдел, но в ходе войны МИ-5 стала все больше занимать ведущее положение в отношениях с индийскими революционерами в Великобритании. После 1914 г. министерство иностранных дел Германии создало в Берлине «Индийский комитет», который вращался вокруг сосланного индийского ученого и юриста Вирендраната Чатопадайи, который стал революционером, когда изучал юриспруденцию в «Миддл темпл» в Лондоне, и был доверенным лицом человека, который позднее станет первым вождем независимой Индии, – Джавахарлала Неру. Один из агентов Чатопадайи в Великобритании времен войны Хариш Чандра был выявлен МИ-5 благодаря перехваченной корреспонденции и допрошен офицерами МИ-5 в октябре 1915 г. Они убедили его выступить в роли двойного агента, и он надлежащим образом передавал значительные объемы информации о заговорах Германии в Индии. МИ-5 и начальников штабов обнадежило то, что сведения, переданные Чандрой, говорили о том, что министерство иностранных дел Германии строит все более нереалистичные и далеко идущие планы, касающиеся подрывной работы в Индии. Перехват писем 138 тысяч индийских солдат, служивших на Западном фронте, тоже убедил МИ-5 и военное министерство, что среди тех солдат не было широкой поддержки ни революционеров, ни панисламизма, хотя один цензор все же доложил о тревожной тенденции среди них писать стихи, которую он счел «зловещим признаком душевного неспокойствия». Было решено, что лучшая стратегия – дать возможность министерству иностранных дел Германии продолжать тратить свое время, деньги и энергию на бесплодные планы подрывной деятельности в Индии17.

Главным экспертом МИ-5 по Индии в военное время был Роберт Натан, который поступил на службу в ноябре 1914 г., до этого проведя двадцать шесть лет на государственной службе в Индии, а также побыв заместителем ректора Университета Калькутты, прежде чем был вынужден уйти в отставку по состоянию здоровья. В МИ-5 Натан окружил себя ветеранами индийской армии, полиции и государственной службы. К 1917 г. подразделение G МИ-5, отвечавшее за расследования, насчитывало в общей сложности двадцать восемь служащих, восемь из которых до этого служили в Индии. Это была необычно большая группа ветеранов службы в Индии для любого департамента правительства Великобритании за пределами самой Индии. Одной из постоянных забот Натана в военное время были возможные политические убийства на британской земле. В июле 1909 г. член революционной индийской организации «Гхадр» убил сэра Уильяма Керзона Уайли, бывшего офицера индийской армии и помощника госсекретаря по вопросам Индии, на ступенях министерства по делам Индии в Лондоне. Имея информацию, предоставленную двойным агентом Чандрой, МИ-5 опасалась, что подобные попытки могут быть предприняты во время войны. Ни один такой заговор не осуществился, но МИ-5 продолжала перехватывать и скрупулезно изучать корреспонденцию известных революционеров, живущих в Лондоне. Весной 1916 г. Натан поехал в США, где его разведка предоставила властям Соединенных Штатов большую часть доказательств, которую те использовали на двух главных судебных процессах, связанных с движением «Гхадр», первый из которых проходил в Чикаго в октябре 1916 г. и закончился признанием виновными трех его активистов. Второй суд, проводившийся в Сан-Франциско, дошел до драматической кульминации в апреле 1918 г., когда один из обвиняемых Рам Сингх насмерть застрелил руководителя организации «Гхадр» Рама Чандру Пешавари в центре зала суда. Начальник Специальной службы в Лондоне Бэзил Томпсон прокомментировал это так: «В Западных [Соединенных] Штатах такие происшествия не нарушают присутствия духа членов выездной сессии суда: помощник шерифа выхватил пистолет из своего кармана и со своего находящегося на возвышении места позади суда насмерть застрелил убийцу, целясь поверх и между мешавших ему голов»18.