Ельцин растерял народную любовь только к 1993 г., когда вместо обещанного им земного рая в РФ произошла экономическая катастрофа и ухудшение жизни большинства населения. После 1991 г. Ельцин состарился, заболел и спился, и прекратил демонстративно бороться с чиновниками. Т.е. перестал быть похожим на идеального царя. Если бы Ельцин показательно расстрелял Гайдара и Чубайса, его бы до сих пор любили. Хотя на ситуации в экономике это не отразилось бы ни на один процент, ибо Гайдар и Чубайс были всего лишь исполнителями указаний реальных организаторов «перестройки». Отметим также, что М. Горбачев и В. Путин абсолютно не похожи на образ «идеального царя». Взрыв народной любви и к тому, и к другому после вступления в должность был обусловлен резким контрастом по сравнению с пожилыми и больными предшественниками, на фоне которых новые молодые энергичные лидеры смотрелись очень выигрышно. И М. Горбачева и В. Путина полюбили по контрасту с убогим политическим бомондом в период их прихода власти (Горбачев — и дряхлые старцы из Политбюро; Путин — и троица Зюганов-Жириновский-Явлинский).
Если бы в России существовали абсолютно свободные и абсолютно честные выборы, и кандидатами были бы А.Г. Лукашенко и В.В. Путин, то Лукашенко победил бы с разгромным счетом — по этому поводу не должно быть никаких сомнений. Либералы, требующие «свободных и честных выборов», должны понимать, что на действительно честных и реально свободных выборах в России победят не либералы, а политики совершенно другого типа (или умело притворяющиеся таковыми).
Среди руководителей позднего советского периода Ельцин был уникален, другого такого просто не было. Идеальный кандидат на роль народного заступника, который возглавил бы толпу, чтобы смести не хотевшую перестраиваться часть номенклатуры, стал бы тараном, ледоколом, который разломал бы старую систему. (Интересно, когда Ю. Андропов перед смертью дал указание Е. Лигачеву съездить «посмотреть» на Ельцина, его уже тогда хотели использовать по такому сценарию или до этого додумались позднее?)
11 апреля 1985 г. Ельцин был назначен завотделом строительства ЦК КПСС, а 1 июля секретарем ЦК КПСС по вопросам строительства (вот ведь ирония судьбы — по профессии строитель, а по характеру и по последствиям своей деятельности — разрушитель). 24 декабря Ельцин стал 1-м секретарем МГК КПСС, 6 марта 1986 г. — кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС.
Обратите внимание на даты в предыдущем абзаце — это период, когда происходило резкое снижение цен на нефть, т.е. период, когда КГБ оказался не в состоянии заставить Горбачева перейти к реальной «перестройке», и этим пришлось заняться американцам. А КГБ понадобилась замена — вместо Горбачева.
Поэтому весьма интересно, кто конкретно посоветовал Горбачеву поставить Ельцина во главе Москвы. В своих мемуарах бывший председатель Совмина СССР Н. Рыжков называет инициаторами назначения Ельцина 1-м секретарем Московского горкома Горбачева и Лигачева — их обоих, и разговор, по его словам, происходил еще летом [18.1]. Если это правда, то почему же тогда тянули с назначением полгода?
А вот Лигачев в одной из своих книг пишет: «Ельцин был взят на работу в ЦК КПСС (не без моей помощи) лишь в качестве заведующего отраслевым отделом (строительства). Это — неспроста, надо было действительно «посмотреть» на Ельцина. Что касается его дальнейшего продвижения, то пусть это берут на себя другие» [18.2].
Так кто же эти таинственные «другие», которые порекомендовали назначить Ельцина главой Москвы? С учетом предсмертного звонка Андропова к Лигачеву о необходимости «посмотреть» на Ельцина представляется, что определенную, и возможно, решающую роль в его назначении «на Москву» сыграли рекомендации товарищей из КГБ.
Немаловажную роль в создании мнения о причастности к коррупции предшественника Ельцина — В. Гришина (что и позволило отправить его в отставку), сыграл начальник Московского УБХСС, полковник ДР КГБ А. Стерлигов. Потом его повысили до генерал-майора.
И, наконец, самое главное — почему Ельцина назначили руководителем именно Москвы?
Если принять гипотезу, что его изначально планировали сделать как бы «вождем революции», это становится понятным. Революции делаются в столице. Встав во главе Москвы, Ельцин занялся своим любимым делом — изображал народного заступника, ведущего непримиримую борьбу с чиновниками. Он разогнал в Москве 70% первых секретарей райкомов КПСС, 40% других работников партийного аппарата, 36% работников райисполкомов и других местных органов управления, стал устраивать показательные публичные «разносы». Короче говоря, делал все то, чем он раньше занимался в Свердловске. Обо всех ельцинских действиях сообщали московские городские газеты и телевидение, и популярности новому главе Москвы это очень здорово прибавило — нет приятнее зрелища для холопа, чем публичная порка боярина. Но показательными расправами над бюрократами Ельцин не ограничился. Он стал посещать с внезапными проверками продовольственные магазины, и если где-то в продаже было мало продуктов, следовал втык директору и отвечавшим за торговлю чиновникам (вплоть до увольнения). Сейчас невозможно себе представить, чтобы мэр Москвы (или мэр Нью-Йорка) лично проверял в магазинах, сколько в продаже сортов колбасы, но таковы были особенности советской экономики. Без личного присутствия высокого начальства ничего не работало. Ельцин установил в Москве «санитарные пятницы», когда чиновники должны были выходить на уборку улиц, запретил использовать служебные машины в личных целях и даже дал указание московской ГАИ тормозить горкомовские служебные «Волги» и проверять, нет ли среди пассажиров начальственных жен и прочих родственников начальства.
Ельцин стал копировать Сталина — назначал совещания после 12 часов ночи! При этом Сталин спал до обеда, а Ельцин, по словам М. Полторанина, «утром даст всем указания, пообщается с начальством, потом пообедает, поедет (сам мне признавался) на Ленинские, Воробьевы горы подышать воздухом. Там воздух хороший, вид великолепный — Москва как на ладони. Едет отойти, оттянуться. Оттуда — в медцентр, ложился в барокамеру и насыщался кислородом. К вечеру возвращался в горком и начинал всем разгон давать» [18].
Кроме того, чтобы показать близость к народу, Ельцин стал посещать заводы и стройки, беседовал с простыми рабочими, выступал на открытии детских садов и прочих социальных объектов и т.д.
Затем Ельцин придумал новый способ повышения своей популярности. Он отказался от служебной машины и стал ездить на работу в общественном транспорте — на метро и на автобусе, стал ходить в обычную поликлинику, позакрывал спецбуфеты и спецстоловые для начальства — т.е. начал «борьбу с привилегиями».
В начале 1987 г. на встрече с агитаторами и пропагандистами партийных комитетов в Доме политпросвещения Ельцин заявил: «Пока мы живем так бедно и убого, я не могу есть осетрину и заедать ее черной икрой; не могу глотать импортные лекарства, зная, что у соседки нет аспирина для ребенка». Затем эту фразу начали распространять по Москве. Народу нравилось. Попробуй в ту пору скажи, что Ельцин не за народ — в рожу плюнут. Борис Ельцин был гениальным политтехнологом. Он правильно понял, какого «царя» хочет видеть простой народ и построил свой имидж именно таким образом.
Главная цель политика — получение власти, а затем ее удержание. Это не мешало бы помнить и современному «электорату», который ведется на всякие дешевые трюки и совершенно искренне верит, что политический деятель на самом деле такой, как он сам о себе говорит: о простых людях заботится, ночами не спит, все о народе думает. Запудрить мозги избирателю не легко, а очень легко. Но в первую очередь потому, что мозг избирателя изначально готов к запудриванию. К 1987 г. популярность Ельцина среди населения была такова, что поставь его на место Горбачева — будет всенародный праздник и ликование.
Вряд ли для Горбачева такая популистская активность Ельцина осталась незамеченной, и он не мог не понимать опасность такого потенциального соперника. И ему приходится идти на уступки перед КГБ. А те деятели в КГБ, которые затеяли «перестройку», разделялись на две условных группировки — проамериканскую и проанглийскую. И сторонники интеграции с Европой (управляемой Англией) преобладали.
М. Горбачев в декабре 1984 г. в Лондоне выступил перед британским парламентом и заявил: «Европа — наш общий дом. Дом, а не «театр военных действий».
После прихода к власти Горбачев стал тянуть время и всячески откладывать «перестройку» на потом. Однако ему пришлось начать переговоры. Первым западным лидером, с которым повстречался Генеральный секретарь после американской угрозы, был не Рейган, а президент Франции Ф. Миттеран. 5-6 октября 1985 г. Горбачев совершил визит во Францию. И во время этого визита он снова заговорил об идее «общеевропейского дома». А 13-го в газете «Правда» появилась передовая редакционная статья под названием «Европа — наш общий дом». Заявления Горбачева по поводу «общеевропейского дома» остались чисто словесными, но само по себе это уже показательно — когда сначала КГБ, а затем и американцы с помощью нефтяной угрозы конкретно подталкивали его к «перестройке», то он демонстрировал готовность «перестроиться» не в американских, а в европейских интересах.
