В связи с этим будет уместно процитировать отрывок из моей работы «Кто такая Айн Рэнд?», где я рассматриваю сходство атак на капитализм, предпринимавшихся поклонниками Средневековья и социалистами в XIX веке:
«В работах и специалистов по Средним векам, и социалистов можно заметить тоску, которую ни с чем нельзя спутать: тоску по обществу, в котором человеку автоматически гарантировано его существование, то есть в котором человек не обязан нести ответственность за собственное выживание. Для представителей обоих лагерей идеальное общество характеризуется наличием того, что они называют "гармонией", свободой от быстрых изменений, обязательств или жесткой конкуренции; это общество, в котором каждый должен выполнять свою предписанную традицией часть общего труда на общее благо, но никто не должен сталкиваться с необходимостью самостоятельно делать выбор и принимать решения, которые могли бы серьезно повлиять на его жизнь и будущее; общество, в котором не встает вопрос о том, кто и что заработал или не заработал, заслужил или не заслужил; в котором вознаграждение не зависит от достижений, а тот, кто совершил ошибку, благодаря чьей-то доброй воле не испытает на себе ее последствий. Неспособность капитализма соответствовать этому пасторальному образу является краеугольным камнем, на котором любители Средневековья и социалисты выстраивают свою критику свободного общества. Капитализм не предлагает людям садов Эдема».
Конечно, на сегодняшний день капитализм все чаще уступает место смешанной экономике - системе, сочетающей в себе черты как свободного, так и тоталитарного общества, - неуклонно смещаясь в сторону усиления государственного контроля. Сегодня мы куда ближе к «идеальному обществу» социалистов, чем были в те времена, когда Маркс впервые заговорил об «отчуждении» рабочего. Однако по мере того, как коллективизм завоевывает новые территории, крики об отчуждении не только не смолкают, но, напротив, становятся еще громче. Говорят, что положение дел продолжает ухудшаться. В коммунистических странах, при условии, что такая критика не является запрещенной, ряд комментаторов начинают жаловаться на то, что решение проблемы отчуждения рабочего, предложенное Марксом, не сработало, что человек при коммунистическом режиме все равно остается отчужден и что достичь «новой гармонии» с природой и окружающими людьми так и не удалось.
Правда, ее не было и у средневекового холопа или ремесленника, что бы там ни говорили Эрих Фромм и иже с ним.
Человек не может отказаться от своей природы, и, если он создает общественную систему, враждебную этой природе, - систему, которая не позволяет ему быть разумным и независимым существом, - он получает в итоге психологическую и физическую катастрофу.
Естественно, свободное общество не может автоматически гарантировать всем своим членам умственное благополучие. Свобода не является достаточным условием обеспечения адекватного самовыражения человека, однако является необходимым. И капитализм - общество свободной торговли - это единственная система, при котором это условие соблюдается.
Отчуждение - не метафизическая проблема; это не жребий, данный человеку природой, от которого невозможно спастись, как от какого-то первородного греха; это патология. Отчуждение не является следствием капитализма, индустриализма или «укрупнения», и от него не избавиться путем отмены частной собственности. Проблема отчуждения по своей сути психоэпистемологическая: она связана с тем, каким образом человек решает использовать собственное сознание. Это продукт человеческого бунта против мышления, то есть против реальности.
Если человек оказывается брать на себя ответственность за поиск знаний, определение ценностей и постановку целей, если он отдает все это во власть других, то как он может не чувствовать, что Вселенная для него закрыта? Она действительно закрыта. По его собственному выбору.
А поэту, спрашивающему:
Страшусь неведомых путей,
Страшусь и Бога, и людей.
Как остаться мне собой
В мире, созданном не мной? -
мы должны ответить:
Почему же не вами?
Айн Рэнд
Как ярая сторонница капитализма, я много лет твердила, что капитализм не совместим ни с альтруизмом, ни с мистикой. Совсем недавно те, кто еще сомневался в отсутствии альтернативы, получили подтверждение из уст высочайшего представителя власти наших противников - самого папы Павла VI.
Энциклика «О развитии народов» (Populorum Progressio) - необычный документ. Когда читаешь ее, создается ощущение, что давно сдерживаемые эмоции наконец вырвались наружу под натиском многовекового молчания, перехлестывая, затапливая дамбу выверенных, просчитанных с удивительной точностью фраз. Фразы эти противоречат друг другу; чувства поражают своим постоянством.
Эта энциклика - манифест бесстрастной ненависти к капитализму; но зло, которое она заключает в себе, неизмеримо глубже, и направлено оно не только на политику. Она основана на мистическом и альтруистическом «смысле жизни». Смысл жизни для нее - неосознанный эквивалент метафизики; предвзятого, эмоционально целостного восхваления человеческой природы и ее отношения к бытию. Мистический и альтруистический смысл жизни всегда выражается приближенно и расплывчато, отсюда и тот уклончивый тон, которым написана энциклика. Однако в ней с удивительным красноречием открывается сущность того, о чем автор пытается умолчать.
В том, что касается капитализма, позиция его выражена с предельной ясностью. Вот что он говорит об индустриальной революции:
«Однако, к несчастью, в этих новых условиях была создана система, которая рассматривает прибыль как основной стимул экономического прогресса, конкуренцию - как первейший закон экономики, а частную собственность средств производства - как абсолютное право, которое не приемлет ни ограничений, ни долга перед обществом… не имеет ограничений и не подразумевает общественных обязанностей… Но если один из видов капитализма действительно породил чрезмерные страдания, несправедливости и братоубийственные войны, чьи последствия все еще в силе, мы не вправе приписывать самой индустриализации те изъяны, которые таит в себе злокозненная система, идущая с ней рука об руку» (абзац 26).
Ватикан - не редакция третьесортной марксистской газетенки. Он учитывает перспективы, открываемые столетиями, фундаментальные знания и вневременные философские размышления. Дело совсем не в необразованности. Даже сторонники левых партий знают, что совпали не по «несчастной случайности» капитализм и индустриализация, без капитализма индустриализации бы не было.
Какие «чрезмерные страдания, несправедливости и братоубийственные конфликты» вызвал к жизни капитализм? Энциклика на этот вопрос не отвечает. Какая социальная система, былая или будущая, не содержит зародышей того зла, которое можно приписать капитализму? Феодализм Средних веков? Абсолютная монархия? Социализм или фашизм? Ответа нет. А если уж говорить о «чрезмерных страданиях, несправедливости и братоубийственных конфликтах», разве может капитализм сравниться с террором и всеобщей резней в нацистской Германии или Советской России? Ответа нет. Если капитализм не порождает прогресса и благополучия, почему уровень жизни так высок именно в тех странах, чьи системы предусматривают самый высокий уровень экономической независимости, характерной для капитализма? Ответа нет.
Поскольку энциклика затрагивает историю и основные политические принципы, но из всех социальных устройств обсуждает и осуждает исключительно капитализм, напрашивается вывод, что все другие социальные порядки совместимы с ее политической философией. Эта мысль подкрепляется тем, что энциклика осуждает капитализм, и не за какие-то незначительные свойства, а за самую его суть, которая и отличает его от всех других систем, - прибыль, конкуренцию и частное владение средствами производства.
Из каких же нравственных принципов исходит энциклика, осуждая социальное устройство капитализма? Самое конкретное обвинение гласит:
«Желание удовлетворить свои потребности вполне законно, и труд, который стремится удовлетворить их, - долг человека. «Кто не работает, тот не ест». Но стремление приобрести временные блага может привести к корыстолюбию, неутолимому желанию получать все больше и больше, и превратить возрастающее могущество в соблазнительную цель. Отдельные люди, семьи и целые нации, равно богатые и бедные, могут стать жертвами алчности и удушающего материализма» (абзац 18).
С незапамятных доиндустриальных времен невежды, которые не могли понять, как разбогатели и чего хотят те, кто добивается благополучия, бросали им обвинение в жадности. Однако процитированные строки написал отнюдь не невежда.
