«Богатства – отечеству, имя – себе»
Мы сможем узнать о закулисье этой государственно-корпоративной сферы еще больше, точнее определив, в каких пластах российской истории и культуры компания «ЛУКОЙЛ-Пермь» и претенденты на получение ее грантов более всего желали вести добычу и переработку, а также обеспечивать доступность результатов своей работы для потребителя. Иными словами, в какие взаимоотношения и предполагаемые общности культурные проекты КСО компании «ЛУКОЙЛ-Пермь» вовлекали жителей Перми?
В 1990-е годы, когда федеральный центр был слабым, местные валюты множились, хозяева предприятий были влиятельнее, чем когда-либо, а миллионы людей ощущали себя привязанными к земле, в постсоциалистическом обществе повсеместно велись разговоры о возвращении к феодализму [Humphrey 2002: 5-20; Verdery 1996: 205–207]. Пермский край не был исключением [313]. Можно было бы ожидать, что это вновь ставшее актуальным феодальное прошлое начнет разрушаться по мере упрочения более однородного государственно-корпоративного поля начиная примерно с 1998–2000 годов. Тем не менее рассмотрим интервью, данное Кузяевым в 2001 году. На вопрос, обижает ли его то, что многие стали называть его олигархом, Кузяев ответил:
Нет. Как меня только ни называли за последнее десятилетие: «выскочка», «комсомолец-бизнесмен», «буржуй-биржевик», «новый русский»… Теперь вот «олигархом» кличут. Завтра, может быть, еще какой-нибудь термин придумают – скажем, «нефтяной барон». Я не обижаюсь. По-моему, бизнесмен вообще не имеет права обижаться на кого-либо или на что-либо, иначе работать будет совершенно невозможно. Важна в конечном счете не текущая, а итоговая оценка. Поэтому мы должны сейчас делать все, чтобы впоследствии люди вспоминали о нас с таким уважением, с каким сегодня вспоминают о Строгановых, Демидовых, Любимовых и Грибушиных! [314]
На протяжении большей части XX века о Строгановых и Демидовых – владевших землями и заводами дворянских родах, теснее других связанных с бывшей Пермской губернией, – в официальной советской культуре и идеологии не вспоминали с особым уважением, а напротив, часто забывали. Но когда Кузяеву потребовалось дать название основанному им в 1998 году частному клубу, доступ в который был открыт только для самых богатых и влиятельных жителей Пермского края, он выбрал название «Строгановский клуб». Периодические заседания клуба и другие развлекательные мероприятия, проводившиеся за счет подразделения «ЛУКОЙЛа» в построенном шведской строительной компанией бутик-отеле «Кама», многими экспертами рассматривались в качестве важнейшей площадки закулисных переговоров и сделок промышленной, финансовой и политической элиты Пермского края [315]. Но Кузяев не был единственным представителем новой нефтяной элиты региона, ухватившимся за имя и репутацию Строгановых. Когда Кобяков, в бытность руководителем ООО «ЛУКОЙЛ-Пермнефть», объяснял пробудившийся в 2003 году интерес компании к спонсированию социальных и культурных проектов, он без обиняков назвал проекты компании в области КСО возрождением региональной традиции поддержки искусства, культуры и религии меценатами, прерванной советским периодом. «У Строгановых, – сказал он, – был замечательный девиз: “Богатства – Отечеству, имя – себе” [316]. И если мы в последнее время все больше “открываемся”, то, надеюсь, это делается во благо тысяч людей – наших нефтяников, труд которых помогает сегодня области и всей России осуществлять рыночные преобразования» [317]. По крайней мере некоторые соискатели финансовой поддержки от компании «ЛУКОЙЛ-Пермь» для своих социальных и культурных проектов также проводили сравнение с досоветскими примерами меценатства. В итоговом отчете, отправленном в компанию Пермским духовным училищем РПЦ после завершения проекта под названием «Красота православия – людям Прикамья», нацеленного на возрождение Строгановской школы иконописи XVI–XVII веков, было написано в том числе следующее:
Сегодня, когда светское искусство духовно и нравственно обескровлено, нам особенно важно возродить и укрепить искусство церковное. В заключение хочется сказать слова глубокой благодарности руководству ООО «ЛУКОЙЛ-Пермь» за огромную поддержку, которая была оказана в осуществлении данного проекта. Культурное наследие, которым славится уральская земля, накоплено во многом благодаря попечению Строгановых. Традиции попечительства в наши дни тоже нуждаются в возрождении. Русской церкви, русской культуре нужны просвещенные меценаты. Сегодня на средства благотворителей уже возводятся храмы, пишутся иконы, отливаются колокола. Отрадно, что программа по возрождению и развитию Строгановской школы иконописания возникла не без поддержки благотворителей [318].
Пресс-релизы и благодарственные письма были лишь малой частью того, как, отвечая на критику, компания «ЛУКОЙЛ-Пермь» возрождала наследие Строгановых. Многочисленные заводы, поместья и административные постройки Строгановых, разбросанные по территории нынешних центральных и северных районов Пермского края, заметно пересекались с территорией ЗАО «ЛУКОЙЛ-Пермь» Кузяева, предоставляя широкие возможности для проведения параллелей между разрабатываемыми компанией нефтяными залежами и конкретно этим пластом истории региональной культуры. Наряду с появлением в музеях экспонатов из глубин «ЛУКОЙЛа» – бурового оборудования, мензурок с образцами нефти, бурильных труб – появлялись и выставки, и даже целые выставочные комплексы, посвященные строгановской эпохе: как предметам материальной культуры, так и целым зданиям, заброшенным в советский период.
Я уже отмечал, какие усилия мой знакомый, О. Л. Кутьев, прилагал к возрождению культуры в старой вотчине Строгановых, превратившейся в наши дни в нефтяной поселок Ильинский, где ряд спонсируемых культурных проектов координировался «Строгановской столицей» – местной некоммерческой организацией под руководством сотрудника краеведческого музея. Ильинский, однако, значительно уступал в этом отношении Усолью, являвшемуся одновременно историческим центром деятельности Строгановых в Пермском крае и районным административным центром одного из самых продуктивных нефтяных месторождений ЗАО «ЛУКОЙЛ-Пермь» – Сибирского месторождения. Огромные прибыли, приносимые Усольским районом, – несмотря на то что он был наименее населенным в Пермском крае, едва ли насчитывая 15 тысяч жителей, – привели к тому, что он привлек наибольшее количество корпоративных спонсорских средств и грантов на социальные и культурные проекты [319].
Начиная с XVII века Усолье являлось центром добычи и переработки соли, а также, благодаря своему выгодному расположению на берегах Камы, транспортным узлом речных перевозок. Административные постройки и церкви времен Строгановых в старинном Усолье в 2000 году «лежали в руинах – в прямом смысле этого слова» [320], но к моменту моего визита в 2010 году они превратились в крупный музейно-архитектурный комплекс. Архитектурные объекты были реконструированы в значительной степени за счет солидных районных налогов и прямых вложений ЗАО «ЛУКОЙЛ-Пермь», а отдельные выставки и более мелкие объекты получили поддержку в виде серии целевых грантов, выделенных на социальные и культурные проекты [321]. Отреставрированный Строгановский ансамбль в Усолье, как его обычно называют, славится 44 отдельными архитектурными объектами, крупнейшими и наиболее значимыми из которых являются «Палаты Строгановых», превращенные в Усольский историко-архитектурный музей, и Спасо-Преображенский собор. Строгановский ансамбль Усолья быстро стал одним из важнейших мест, где жители северной части Пермского края встретились в музейном пространстве с собственным прошлым. Число посетителей выросло с 2400 в 2003 году до почти
