Реакция на раздражители динамична, поскольку динамичны сами раздражители, никогда не выступающие поодиночке, всегда увязанные в определенную систему. Например, в начале чеченской войны 1999 года вся «основная» пресса не могла преодолеть порог милитаризма, выступая за войну, но постепенно стали раздаваться и трезвые голоса, а к весне 2000 г. милитаризм в чистом виде стал встречаться редко, разве что в правительственной прессе. Это было связано не с тем, что журналисты научились ценить право, а с тем, что и военные действия в Чечне пошли не так, как ожидалось, и с тем, что неразумная цензурная политика властей задела профессиональное самолюбие литераторов. Свобода слова выражается и в возможности динамики, и в том, что в некоторых газетах бывает возможной сосуществование разных позиций сотрудников.
Выявление оттенков в позиции журналистов и редакций может помочь понять российское общество в целом, может помочь и спрогнозировать реакции журналистов и общества.
Для анализа необходимо взять раздражитель не слишком сильный и не слишком слабый, затрагивающий и социальные, и личные интересы. Таким примером комбинации двух стимулов является случай с журналистом Бабицким, который в январе 2000 г., в разгар боев за Грозный, на полтора месяца был противозаконно задержан федеральными властями. После ареста в Грозном было инсценировано его освобождение, был инсценирован обмен на российских солдат, попавших в плен. Выдвигалось несколько обвинений: нелегальное проникновение в Грозный (необоснованно, поскольку закон никак не ограничивает передвижение по России, включая Грозный); хищение иконы (экспертиза установила, что найденная у Бабицкого икона из разрушенного грозненского храма стоит около 30 центов); передвижение без паспорта (паспорт был отобран самими властями); участие в бандитской банде и, наконец, изготовление фальшивого паспорта (который был насильно выдан Бабицкому). Вся эта череда противозакония была оборвана еще одним беззаконием, когда по личному распоряжению правителя страны Путина Бабицкий был освобожден под подписку о невыезде из Москвы.
История с Бабицким выбила из колеи многих журналистов, до тех пор активно поддерживавших правительственный милитаризм, потому что они почувствовали, что этот милитаризм подбирается к порогу их личной, профессиональной и биологической, безопасности.
Для анализа было взято 19 газет и журналов: «Аргументы и факты», «Вечерняя Москва», «Известия», «Иностранец», «Итоги», «Комсомольская правда», «Литературная газета», «Московские новости», «Московский комсомолец», «Независимая газета», «Новая газета», «Новое время», «Новые известия», «Общая газета», «Российская газета», «Русская мысль», «Сегодня», «Советская Россия», «Труд».
Анализ проводился по трем параметрам: какая позиция преобладала, допускались ли возражения, насколько регулярны были выступления по данной теме.
Таблица 1. Позиция печатных изданий в деле Бабицкого
Количественное распределение и этические ориентиры
Большинство рассмотренных газет выступило на стороне Бабицкого. Выборка газет не является представительной. Дело в том, что регулярно автор ведет мониторинг прессы по совершенно другой теме (свобода совести, религиозная жизнь). Поэтому среди 19 органов печати — газеты всех направлений, но наиболее информативные (с разветвленной корреспондентской сетью, интересующиеся общественными вопросами). Газеты проправительственные, антидемократические в целом не слишком информативны, почему многие из них и остаются вне поля зрения. Количественно они, между тем, преобладают (особенно с учетом провинциальных СМИ), и критика Бабицкого в этом смысле также преобладала.
Другое дело, что большим авторитетом подобные газеты не пользуются даже в собственных глазах. И в данном случае это проявилось в том, что журналисты, занявшие сторону правительства, чувствовали себя, как ни парадоксально, ущемленным меньшинством (Е. Крутиков с иррациональным возмущением писал о защитниках Бабицкого как об «определенной и весьма влиятельной группе российской журналистики»), потому что авторитетной точкой отсчета для них были представители чужого лагеря, а не собственная совесть или распоряжения начальства.
Парадокс страны, прошедшей через коммунистическое одичание, как раз и заключается в том, что практически все сохраняют представление об этической и политической норме, деление проходит между теми, кто готов пожертвовать этой нормой ради достижения определенных (не обязательно эгоистических) целей, и остальными. Но даже жертвующие, и именно жертвующие, нормы признают и чем более от них отходят, тем более доказывают, что такой отход неизбежен, разумен и оправдан с точки зрения целей, что «во всем цивилизованном мире» именно не соблюдают норм. Таким образом, психологический механизм ленинизма продолжает действовать без большевистской идеологии и партии. Это маргинальная паразитарная психология, пытающаяся уничтожить гуманистические ценности, на которых она паразитирует, и в то же время пытающаяся доказать, что кроме нее, ничего в мире не существует и что каннибализм и есть подлинный гуманизм и нет другого гуманизма, кроме каннибализма, а кто думает иначе, тот ханжа.
Интенсивность как показатель самоопределения
Таблица 2 показывает, сколько журналистов выступало в той или иной газете со статьями с поддержкой или осуждением Бабицкого. Некоторые журналисты помещали по нескольку статей, но это не нарушает общей картины, а иногда даже смазывает ее. Журналисты некоторых изданий (например, «Итогов», «Известий») выступали вне своих изданий с позицией, соответствующей позиции редакции (Маша Гессен из «Итогов») либо противоречащей ей (Ирина Петровская из «Известий»), но в данном случае речь идет именно о редакционной политике.
Таблица 2. Количество журналистов, выступивших на страницах печатных изданий
В целом распределение таблицы 2 пропорционально распределению таблицы 1. Из рассмотренных изданий 34 % выступали против Бабицкого, из общего числа выступивших в этих изданиях по данной теме журналистов против Бабицкого выступили 38 %. Но между изданиями, однако, распределение далеко не равномерно, и эта неравномерность заслуживает анализа.
Интерпретировать эти данные возможно лишь с учетом общей редакционной политики изданий. Часть из них, при наличии общеполитического раздела, является скорее специализированными: например, «Иностранец» посвящен путешествиям и эмиграции, «Русская мысль» жизни эмиграции, поэтому они ограничились единичными публикациями в защиту Бабицкого (если бы в наш обзор вошла правозащитная «Экспресс-хроника», то в силу ее специализации число публикаций в ней было бы огромно). Это нимало не умаляет их последовательно демократической позиции.
Другая группа изданий — общеполитические, но тем не менее ограничившиеся единичными выступлениями: с «демократической» стороны это «Итоги», с «противоположной» — «Советская Россия», «Российская газета» и «Труд». Они стараются держаться на «концептуальном уровне». Судьба одного человека им представляется второстепенным вопросом. В определенной ситуации такая позиция может оказаться очень непрофессиональной: именно из-за нее историки древности просмотрели распятие Христа и продолжали писать о том глобальном, что уже давно никого не интересует.
Впрочем, на это накладывается и вторая причина: общее есть у «Итогов» и с «Трудом». Оба органа, помимо политики, специализируются на развлекательной и потребительской тематике, хотя адресуются к очень разным слоям. Поэтому «Итоги» скорее напишут (и писали подробно) о различных сортах бренди, чем о Бабицком, а «Труд» — о самогоноварении в Урюпинске.
«Аргументы и факты» по той же причине, видимо, ограничились в самом начале одной анонимной публикацией (ответственность за которую, конечно, несет главный редактор), — правда, уж эта публикация была одной из самых омерзительных, отражая, видимо, официальную позицию Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией (ныне ФСБ).
Третья группа изданий занимают четкую демократическую позицию, публиковали много материалов в защиту Бабицкого, предоставляя единичные возможности для противоположных высказываний (например, «Общая газета», издавшая даже специальный выпуск по делу Бабицкого, тем не менее опубликовала противоположное мнение В.Матусевича). Освещать общеполитические проблемы через проблему личную — традиционный ход для «Московских новостей», «Нового времени», «Общей газеты», и ход этот вполне профессионален.
Наиболее интересен вопрос о том, относятся ли к этой же группе «Сегодня» и «Новые известия», «Независимая газета» и «Известия». В деле Бабицкого эти пары газет заняли позицию противоположную, но отличающуюся одинаковой повышенной эмоциональностью. Первая пара более горячо защищала Бабицкого, чем «Московские новости» и «Новое время», а вторая пара более злобно нападала на него, чем даже «Советская Россия» и «Российская газета» (иллюстрации можно почерпнуть ниже из анализа образов, использовавшихся в полемике, особенно в разделе о религиозной лексике). В данном случае действительно речь шла уже не об анализе явления через анализ частного случая, не о проведении в жизнь заказанной сверху политической линии, а об эмоциональном взрыве, отражающем решение (или попытку решения) каких-то внутренних проблем.
