Идёт время, в мире назревают всё новые конфликты, противопоставляющие людей друг другу, превращающие человеческую жизнь в ад, и в этом хаосе есть лишь одна сила, невидимый посол мира, которого не сломить политикой зла и враждебности, – это литература, это сами писатели, труженики пера. Часто с теплотой вспоминаю свою творческую поездку в Польшу в 1980-е годы с поэтом старшего поколения Николаем Доризо и молодым в то время поэтом Юрием Поляковым. Тогда мы втроём представляли одну единую великую страну, и мы прекрасно понимали друг друга и уважали, потому что нас объединяло общее духовно-культурное пространство…
Именно это чувство духовного братства теперь вело меня на встречу с Шукшиным. Его место в литературе очень точно обозначил другой знаменитый русский писатель, тоже уроженец Сибири – Валентин Распутин:
«Сегодня нам не хватает Василия Шукшина как честного, никогда, ни при какой погоде не ломавшего голос художника, скроенного, составленного от начала до конца из одних болей, порывов любви и таланта русского человека, как сына России, который нёс в себе все её страдания и хорошо понимал, что для неё полезно и что губительно».
…Несмотря на то что день был пасмурным, людей, пришедших на поклон к Шукшину и, подобно ему, глядевших на эту безбрежную ширь, было много. Их руки дотягивались лишь до пальцев ног памятника. Позируя, они, как правило, держались за них, бронза в этом месте побелела, словно стёрлась с ног пыль дальних дорог.
Я не знаю, насколько в этом селе при жизни понимали Шукшина, насколько любили, но нынче он превратился в славу этого села. Благодаря ему оно стало благоустроеннее, и нет числа людям, приходящим и приезжающим поклониться писателю. Название малой родины Шукшина у всех на устах, ежегодно здесь проходят Шукшинские чтения.
Такова судьба творца. Не хочется сравнивать и привносить в эту хрупкую тему каплю горечи. Разумеется, я знаю о преимуществе быть писателем великой страны, но на одно мгновение мне подумалось: когда же и у нас будут поставлены памятники, созданы дома-музеи духовно родственным по судьбе Шукшину, служившим истинной литературе, правдивому слову, народным идеалам, нашим писателям – Исмаилу Шыхлы, Исе Муганны, Энверу Мамедханлы, Сабиру Ахмедлы? Мне хотелось бы видеть, как подобные памятники зашагали бы по нашим посёлкам и весям, к берегам реки Куры, к равнинам и горам, подножиям родного края…
С этими раздумьями мы приближаемся к памятнику Шукшина. Читая на его лице выражение странного беспокойства, вспоминаю рассказы, переполненные болью за подвергающиеся безжалостному поруганию духовные, нравственные ценности села, и, конечно, фильм «Калина красная». Этот фильм я в первый раз увидел в 1974 году в Баку, во время VII Всесоюзного кинофестиваля. Фильм получил главную награду, справедливо считался новым словом в кинематографе...
Дождь становился всё сильней, и, простившись с памятником, мы направились к дому матери Шукшина, где она какое-то время проживала одна. Дом имеет опрятный вид, рамы и наличники окон покрашены в белый цвет. Асфальтовая дорога подходит почти к самому его порогу. Наверное, так и было здесь при жизни Шукшина: небольшие комнатки, незатейливая мебель. Комнаты матери и самого писателя, словно пронизаны теплом сыновней и материнской любви. Ощущается хлебосольный дух русской печи. Наверное, Шукшин был счастлив, приобретя на честно заработанные гонорары дом в самом престижном, приметном месте села. Но ему не довелось вернуться сюда. Работа, хлопоты не позволяли писателю часто посещать мать, для пожилой же женщины с годами становилось не по силам заниматься хозяйством, присматривать за домом, и он был вынужден перевезти мать в свою московскую кооперативную квартиру.
Яблоня перед домом была дикорастущая, но те, другие, за домом, дали хороший урожай, и ещё издали красные щёки омытых дождём плодов привлекали внимание. «Был бы жив Шукшин, он бы угостил нас яблоками», – шутя говорю я. Помощник Белекова – Ажар, сопровождающий меня всю поездку, словно ожидая этих слов, перегнулся через изгородь и сорвал пару яблок.
Василий Шукшин учился в этом селе, в школе для детей колхозников. В 1989 году школа была основательно перестроена, и сейчас в ней расположен Музей Шукшина. Честно говоря, после того, как увидел тот величественный памятник, его дом, школу и места, к которым он рвался всю жизнь, мечтал и надеялся когда-нибудь сюда вернуться, я с особой теплотой и ясностью начал понимать это желание великого русского писателя.
Алтайский край бесконечен, богат и притягивает к себе несравненной красотой, но, мне кажется, не будь величественного Шукшина, сидящего в раздумье на склоне горы, эти места осиротели бы.
Пародии
Клуб 12 стульев / Литература
Минин Евгений
Теги: ироническая поэзия
ВПЯТИКРАТ
Я жить хочу. Я требую повтора. Продленья. Возмещения затрат. Заткните уши, чтоб не слышать ора: «Я жить хочу – трикратно, впятикрат!» Геннадий Русаков У Бога я потребую повтора,
Чтоб жить четырёхкратно, впятикрат.
В моих стихах словам даю простора,
Поэзии российской я домкрат.
Всевышний не вступил со мной в дебаты.
Жить впятикрат не будет мне дано,
Поскольку от моих стихов фанаты
К нему все переправились давно.
НЕ НА…
И тут пошёл такой дербент,
и непонятно, кто враги:
кто протестующий, кто мент:
копыта, клювы и клыки...
Сергей Мнацаканян
Хлебал супец и пил кисель,
стихи писал, имел престиж,
но тут пошёл такой брюссель,
такой чудовищный париж.
Я положил на всё прибор,
пишу, как двадцать лет назад,
но тут пошёл такой босфор,
что охватил меня асад.
Сижу в квартире сам не свой,
страдаю молча у окна:
пугают третьей мировой,
вот только этого не на…
БЕЗОТВЕТНОЕ
Меня не любили поэты –
Поэтов любила сама.
…………………………….
Меня инженеры любили,
Биологи и моряки!
Елена Исаева
Рабочие и депутаты,
Десантники и матросня,
Зоологи и солдаты –
Повально любили меня.
Блондины, шатены, брюнеты
Прощали мне все грехи.
И лишь не любили поэты:
Наверное – за стихи…
ТВЁРДОЛОБНОЕ
Коль между послушаньем и служеньем
Неодолимый мир стоит столбом,
Я проживу с бессрочным пониженьем,
О каждый выступ ударяясь лбом.
Марина Кудимова
Лбом ударялась я о выступ каждый –
Таков, наверно, в этой жизни скреп.
Полжизни так я билась, но однажды
Вдруг поняла, что лбище мой окреп.
Не рвусь ни на Канары я, ни в Ниццу,
Осваиваю вновь за пядью пядь
Моей судьбы прекрасную страницу –
Теперь учусь на грабли наступать.
ШИШЕВАТОЕ
Тех, кто не видит ни шиша,
имея два здоровых глаза.
Владимир Салимон
Пишу свои стихи в тиши
Не ради встречи с барышами.
В моих стихах – одни шиши,
Всё настишовано шишами.
Вы их читайте не спеша
Назло слепому пародисту!
Кто не увидит ни шиша –
Тем сразу нужно к окулисту.
Заяц жив!
Книжный ряд / Литература / Пародии
Коломейский Анатолий
Теги: пародии
Раз-два-три-четыре-пять, вышел зайчик погулять…
Трагическая история этого зайчика много лет назад вдохновила поэта Юрия Левитанского написать цикл великолепных пародий на своих тогдашних собратьев по перу. Его книжку 1978 года издания «Сюжет с вариантами» и по сей день любят и чтут в «Клубе ДС» как эталон и классику пародийного жанра. Целых 36 долгих лет она была единственной в своём роде и неповторимой. Пока на 37-м году рядом с нею на книжной полке не нарисовался сборник-«сиквел». Кто же его автор, кто?! Кто этот зайцелюбивый смельчак, рискнувший продолжить столь нужное и благородное дело?! У кого хватило задора, таланта и нахальства, дабы… Извините, увлеклись. Больше никаких штампов. Только факты. Итак: название «Варианты с сюжетом»; автор Анатолий Коломейский, челябинец, наш давний автор и друг; обложка и иллюстрации другого талантливого человека, Юрия Черепова; объекты пародии – поэты-современники.
