Я убежден в Вашей наивности в этом вопросе и предлагаю вступить с Вами в контакт, чтобы помочь Вам изменить Ваши ошибочные взгляды. Если Вы получите объективную информацию об Аллахе, то, уверяю Вас, с Ним Вы найдете награды, которые нельзя купить за деньги.
Прошу Вас удалить свои статьи с Интернета и немедленно опубликовать извинение.
Будьте верны себе.
Искренне,
Саид Хуссейн (мусульманин)
Дорогой Саид Хуссейн (мусульманин)!
Вы — не первый правоверный мусульманин, предлагающий мне критический анализ моих статей. Как все Ваши предшественники, Вы беззаботно и громко высказали свое «фе», не потрудившись привести ни одного примера допущенных мной искажений и неточностей. «Расплывчатость»? Без единого подтверждения мне трудно сказать, действительно ли я пишу «расплывчато» или это Вы не способны следовать простой и ясной логике, чтобы связать общеизвестные факты. «Необъективность»? Но я ведь не судья и даже не репортер. Мне не обязательно быть объективной. Мне вполне достаточно придерживаться правды.
Придерживаетесь ли правды Вы? Ровно настолько, настолько этого следует ожидать от джихадера. В статье, вызвавшей Ваше негодование, я пишу не о радости, а об ужасе моего коллеги при мысле о ядерном ответе на ваше нападение на США 11 сентября 2001 года. Я написала, что все немусульмане разделяли его понимание необходимости такого ответа и ужас при мысли о неизбежных при этом сотнях тысяч человеческих жертв. В частности, я написала вот что:
«И этим в значительной степени определяется разница между мусульманами и всем остальным человечеством. Что бы ни сделал с нами враг, никто и ничто не сможет заставить нас праздновать смерть».
12 октября 2000 г., г. Рамалла, Израиль
В каких же словах Вы сумели найти выражение радости? Взгляните, пожалуйста, на эту фотографию молодого мусульманина со счастливым лицом и окровавленными руками. Он счастлив, потому что только что, вместе с толпой таких же молодых мусульман, он голыми руками растерзал двух евреев. Посмотрите внимательно: это Ваше лицо сияет такой лучезарной радостью. Это моя кровь у Вас на руках.
Вы пишете, что я — не знаток ислама. Откуда Вы знаете? Знатоком чего являетесь Вы сами? Безусловно, не истории Второй Мировой войны. Бесчеловечное обращение японцев с пленными и гражданским населением хорошо известно. Почему же Ваше внимание привлекли только страдания китайских женщин? Я думаю, что такая избирательность не случайна. Я подозреваю, что публичные дома, организованные японцами для своих солдат, где захваченных женщин (в основном, кореянок) вынуждали заниматься проституцией, являются для Вас максимально возможным на земле приближением к Вашей идее рая. (В один прекрасный день Вам предстоит жестокое разочарование.) Что же касается страданий пленных и гражданских лиц обоего пола на оккупированных Японией территориях, то Вы не считаете их достойными упоминания, потому что мусульмане на месте японцев зверствовали бы куда больше. Так что если Вы считаете, что японские зверства не идут ни в какое сравнение с преступлениями, совершаемыми во имя ислама, то Вы являетесь худшим знатоком ислама, чем даже я.
Сегодня, несмотря на огромные культурные различия с Западом, Япония является неотъемлемой, процветающей, демократической частью нашей цивилизации. Атомные бомбы, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки в августе 1945 года, явились важнейшим фактором в изменении милитаристских устремлений Японии на мирное и плодотворное участие в прогрессе человечества. Это было горькое лекарство, но оно помогло. Что заставляет Вас думать, что муджахидам оно поможет меньше, чем самураям?
Я искренне признательна Вам за Ваше предложение контакта. К сожалению, Вы не заметили, что мы с Вами вступили контакт очень давно. Я не знаток истории, но, если не ошибаюсь, наш с Вами первый контакт произошел, когда войска Магомета истребили евреев Медины. Почти 60 лет назад Вы облекли свой контакт со мной в форму арабской войны за уничтожение Израиля вместе со всем его населением. Вы вступили в контакт со мной в 1993 году, совершив свою первую попытку разрушить Всемирный Торговый центр. Тогда Вам удалось убить всего шесть человек, что, безусловно, не могло утолить Вашу жажду крови. 12 октября 2000 года Вы вступили в контакт со мной дважды: сначала, убив 17 моряков американского военного корабля «Коул», а затем, радостно растерзав двух резервистов в израильском городе Рамалла, где и был сделан вышеприведенный снимок. Вы вступили со мной в контакт 11 сентября 2001 года, когда Вам удалось убить 3 тысячи моих соотечественников. В октябре 2002 года Вы вступили со мной в контакт в Москве, где мой близкий друг и его дочь оказались в числе 130 невинных жертв Ваших самоубийственных забав. 11 марта прошлого года Вы вступили со мной в контакт в Мадриде, убив 200 ни в чем не повинных пассажиров пригородной электрички. В сентябре того же года вы вступили со мной в контакт в Беслане, где Вы оставили за собой 344 убитых христиан и мусульман, по меньшей мере половина которых была детьми. Вы вступаете в контакт со мной каждый раз, когда, надев пояс с взрывчаткой, Вы входите в израильский автобус или ресторан.
Я не в состоянии привести полный список наших с Вами контактов. Но когда он он будет наконец составлен, он окажется куда тяжелей горы доказательств, представленной обвинением на Нюренбергском процессе.
В Нью-Джерси жила семья коптов: мать, отец и две дочери, 15 и 8 лет от роду. Они были наивней меня. Они полагали, что правоверный мусульманин может быть возвращен человечеству, если он покинет свой культ. Вы доказали их неправоту, убив всю семью. Вы перерезали глотки Вашим связанным жертвам и с удовольствием смотрели, как они истекают кровью. Скажите пожалуйста, какое удовольствие нашли Вы в мучительной смерти невинных людей?
Неужели Вам безразлично, что из всего огромного множества религий, существующих сегодня на Земле, Ваша — единственная, все еще практикующая ритуальное убийство и человеческие жертвоприношения?
Но допустим, что я решу принять Ваше приглашение и дам Вам возможность заполнить зияющие пробелы в моем образовании по исламу. Что Вы мне можете сообщить об исламе такого, без чего моя жизнь будет неполной? По моему, мы с Вами вдвоем знаем об исламе практически все. Я знаю о преступлениях ислама; Вы знаете, как мусульманские демагоги эти преступления оправдывают. Мои знания могут быть выражеты двумя фразами:
Если Вы — противник джихада, то Вы — не мусульманин.
Если Вы — сторонник джихада, то Вы — мой враг.
У Вас есть, что возразить?
Что бы Вы ни попытались добавить к сказанному мной, это будет примитивной вражеской пропагандой. Причем эта пропаганда рассчитана не на «неверных» вроде меня, а на таких же правоверных, как Вы сами. Дело в том, что мусульмане — тоже люди. В глубине души они знают, что то, что они творят, это преступление против людей и Бога. Если оставить Ваши мозги непромытыми, Вы можете в один прекрасный день почувствовать угрызения совести. Хуже того, в теории Вы можете даже отказаться принимать участие в преступлениях, совершаемых во имя ислама, а это, сами понимаете, недопустимо.
Попробуйте, если можете, взглянуть на это моими глазами. Когда Вы взрываете автобус, в котором я еду, мне все равно, что Вы при этом вопите: «Аллаху акбар!» или «Хайль Гитлер!». Мне все равно, называется ли источник вашего вдохновения по-арабски «Коран» или по-немецки «Майн Кампф». Мне все равно, сколько раз в день Вы принимаете коленно-локтевую позу и куда при этом нацеливаете свой зад. Мне все равно, какими демагогическими приемами Вашим муллам удается гарантировать, что Вы навсегда останетесь послушной овцой в их стаде. Единственное, что мне важно, это выбор, который Вы мне предоставляете: стать рабом или рабовладельцем, если мне повезет; стать убитым или убийцей, если нет. Если я буду «верна» себе, мне разрешат участвовать в убийстве неверных и угнетении димми. Если нет, то Вы и меня сделаете димми, возможно, мертвой.
Но как же изменится к лучшему моя жизнь, если я решу переметнуться на Вашу сторону? Каковы ожидающие меня дары Аллаха, которых не купишь ни за какие деньги? Что я смогу найти в «Дар эль Ислам» такого, без чего не могу обойтись в «Дар эль Харб»?
Если я — женщина, у меня будет возможность прожить мою жизнь без лица. В ранней юности меня подвергнут варварской, болезненной операции, которая для мужчины была бы равносильна кастрации. Мне запретят работать. Мне также запретят водить машину, но это будет не так важно, поскольку машина, скорее всего, будет мне не по карману. Если Вы решите последовательно претворять в жизнь мусульманские требования «чистоты», я буду лишена даже самой элементарной медицинской помощи. Если я буду изнасилована или дам повод для слухов, меня либо убьют члены моей же семьи, либо по приговору суда забросают камнями.
