Вкупе со всем этим нельзя не видеть того, что за последние десятилетия в странах Европы и США объем и глубина базового общего образования не просто уменьшились — их уровень катастрофически упал. Деятели в области защиты прав ребенка на протяжении нескольких лет достигли того, что обучение в школе стало просто игрой, и если ребенок не хочет играть — горе тому учителю. Потому что, по сути, требовать от ученика ответов на уроках стало нельзя — дескать, это может травмировать психику ребенка, если он недостаточно умный. Во многих школах даже проверка, допустим, навыков чтения может быть проведена учителем только один на один с учеником — чтобы другие дети не вздумали, не дай бог, смеяться. И такой общеобразовательный процесс утвержден на государственном уровне. С другой стороны, как ребенок защищен от «насилия» учителей, еще более жесткие условия предъявлены родителям: они не просто не имеют права наказывать своего нерадивого сына или дочь, им запрещено оказывать любое давление на свое чадо. За элементарное: «Не выучишь уроки — не пойдешь гулять» родители могут поплатиться. Им может быть предъявлено обвинение в насилии над личностью, после чего специально созданные ювенальные службы в один момент начнут процесс лишения родительских прав.
Пресловутая свобода выбора личности, ее якобы безопасность поставлена во главу угла. Тот минимум знаний, который ребенок может получить в школе, стал вовсе не обязательным и зависит исключительно от желания самого ученика.
Но чем же оправдывают такую систему обучения на государственном уровне? Все тем же: знания лежат в кладовой, называемой Интернетом, и нет якобы никакого смысла насиловать дитя, подвергать его риску неврозов от осознания собственной тупости.
Вы станете утверждать, что это прогресс?
Нет, вынужден вас огорчить. Нельзя прогрессом назвать процесс, в ходе которого утрачиваются, а не приобретаются навыки и умения. И поэтому беспристрастный взгляд на себя и Интернет вынудит нас признать: последний способствует нашему отупению в плане запоминания, логического мышления, желания приобретать знания.
«Зато мы стали умнее! Мы столько всего знаем!»
Позвольте, но разве доступ к знаниям делает человека умным? Еще раз обратите на это внимание: мы не знаем, мы просто имеем доступ к знаниям! Мои оппоненты не сдадутся: как же так, мы не только можем получать информацию, мы в состоянии ее осознать, анализировать, делать выводы… Разве в прошлые времена мы могли, например, говорить о политике и экономике с такой степенью понимания этих вещей?
Это кажущееся наше понимание, это кажущийся анализ. И вот почему.
Среднестатистический пользователь Интернета спустя недолгое время из многих сотен источников информации выбирает два-три. И им доверяет.
И этот выбор определяется не достоверностью источника (мы не можем его проверить, равно как и все остальные), не профессионализмом аналитика (профессионализм можно подменить умением витиевато выражаться, стебаться, хохмить, хамить — что кому нравится), а тем, что точка зрения, эмоциональный фон информации максимально соответствуют нашему личному взгляду на мир, нашему мировоззрению. Из всех существующих в Интернете правд мы выбираем для себя ту, которая нам удобна, с которой мы чувствуем себя комфортно, которую мы разделяем — и тем самым кажемся себе умнее. Ведь смотрите, умный человек, профессионал-журналист пишет так же, как думаю я! Мы ищем в итоге не истину, а то, что повысит нашу собственную самооценку, что возвысит нас в собственных глазах.
В силу нашей общей слабой образованности, скудного словарного запаса, неумения сформулировать должным образом свои мысли такие «источники информации» становятся для нас удобными шпаргалками. И вот уже обмениваясь друг с другом своими впечатлениями от той или иной новости, мы повторяем чужие слова. Зачастую некий анализ события становится нам интересным из-за своей необычности или оригинальности, неожиданности вывода. Желая показать собеседникам свою осведомленность, мы используем эти выводы как свои собственные. И нужно заметить, что мы очень часто совершенно искренни в своем желании выдать чужое за свое — ведь мы думаем почти так же, просто не всегда умеем собрать все мысли в строгом порядке, придать им модную словесную одежду.
Этот вывод для многих из нас покажется обидным. Да неужто мы сами думать не умеем? Умеем. Но лень и доступность тысяч точек зрения отучили нас от работы ума — мы не анализируем, мы всего лишь ищем нечто, что согласуется с нашими чувствами. И из всех источников, из всех ресурсов мы выбираем наиболее для себя удобные.
Социальная сеть в данном случае является для нас еще одним шажком к собственному психологическому комфорту. Мы добавляем в ленту друзей в Фейсбуке тех, кто своими мыслями и словами близок нам по духу, с кем бы мы согласились, у кого бы мы, быть может, и поучились.
Но может ли Интернет научить?
Вы знаете, что на литературном ресурсе Проза. ру зарегистрировано почти 170 тысяч писателей, и ими опубликовано там три с половиной миллиона произведений? Не впечатляет? Тогда как вам информация о том, что на аналогичном сайте Стихи. ру зарегистрировано более пятисот тысяч поэтов, и они опубликовали здесь уже почти двадцать два миллиона стихов?!
А ведь есть еще как минимум десяток похожих ресурсов. Так что все цифры можно как минимум увеличить впятеро. Представляете: в России сегодня почти три миллиона поэтов!
Господи, откуда у нас столько набралось этих творческих личностей?!
Неужели его величество Интернет дал такой огромный скачок к развитию литературного процесса, поспособствовал творческому росту россиян?
…Как-то довелось по душам поговорить с одним достаточно известным, для кого-то и культовым писателем современности. Его новые книги всегда вызывали самый живой отклик, ажиотаж, где-то и нездоровый. Одни с негодованием отвергали его произведения как литературу, другие столь же горячо доказывали совершенную уникальность произведений, говорили о внесении этим писателем огромного вклада в развитие литературы всей страны.
Так вот, этот писатель никогда не ходил на встречи с читателями. Не один и не два раза его приглашали библиотеки, магазины пытались проводить с ним презентацию его книг, но он упорно отказывался. И вот чем он объяснял свою позицию в этом вопросе:
«Для меня с самого детства писатель был сродни небожителю. Я читал книги, я смотрел фотоснимки писателей и видел в них гигантов, необыкновенных людей, недоступных мне для познания. И вот я сам стал писателем. Я живу обыкновенной жизнью пенсионера в провинциальном городке. Днем я копаюсь на своих грядках, я хожу, как все люди, в магазин, стою в очередях, покупаю хлеб и селедку… По вечерам и ранним утрам я усаживаюсь за клавиатуру компьютера и пишу… Понимаешь, для кого-то из моих почитателей, равно как в детстве для меня, я — небожитель, я — необычный человек. И я не хочу разрушать это видение меня как автора, как творца…»
Я понял, о чем говорит писатель. Он пытается сохранить в некоторых юных душах трепетное отношение к самому акту творчества и к писателю, сопричастному к этому акту. Видение необычности в личности автора всегда вызывает уважение к плодам его труда, уважение к самому творчеству. Именно уважением, преклонением перед талантом и сдерживается желание самому взяться за перо: а вдруг получится полная ерунда? И только самые горячие, самые преданные слову в конце концов рисковали принести свои записи в издательство.
Двадцать один миллион стихотворений на одном ресурсе — это говорит о том, что уважения к стихосложению, к поэзии практически не осталось.
Поэт как творец развенчан и низвергнут. Потому что «я тоже так умею».
Было когда-то: робкий паренек нес в липких от волнения руках свою заветную тетрадку, осторожно стучался в дверь, отдавал стихи ему — Поэту в редакции. И спустя месяц приходил, садился по приглашению на краешек стула и выслушивал приговор. Он внимал каждому слову мэтра, он улавливал каждый оттенок голоса.
Он был готов учиться. И он учился.
На сайте Стихи. ру научиться нельзя.
Думаю, вы согласитесь со мной, что для обучения нужно либо само желание учиться, либо необходимость. Дети в школе учатся по необходимости (про всякие стимулы пока говорить не станем). Да, в какой-то момент к кому-то приходит еще и желание — и мы в итоге имеем ученых и учителей. Если глубоко копнуть в сторону нашего желания учиться, то там все равно найдется необходимость: будет ли это стремлением занять свою ступеньку в социальной иерархии общества, либо желание самореализации, удовлетворение своих творческих амбиций.
Но в любом случае для процесса обучения необходимы ученик и учитель. Учитель — как непререкаемый авторитет, как образец для подражания, как старший друг, как твое собственное второе «я», беспристрастное, максимально честное, неумолимое и жестокое в оценке способностей.
