В последнее время очень часто приходится слышать об отечественной культуре как о чём-то априорно ущербном (в ней не было того-то и того-то – например, Ренессанса). Да и отмеряют ей, как правило, только последние 200 лет, а до этого якобы была тьма запустения. Многие до сих пор считают, что как таковой культуры в России до Пушкина не было, и, значит, она всегда была отсталой страной.
Сейчас у нас вообще стал чрезвычайно модным разговор об отечественной культуре, истории, литературе по лекалам «новой хронологии». Здесь о добросовестности речи не идёт, главное – совершить невообразимый кульбит, переставить всё с ног на голову, и ты моментально в дамках на час. Как-то, прочитав у одного либеральствующего критика очередные «доказанные» суждения, что Михаил Шолохов не является автором «Тихого Дона», ответил ему, что за такое уже давно необходимо прописывать публичную порку. Ну а как иначе бороться с откровенной глупостью?..
В своё время гигантский вихревой поток под названием «Юбилей А.С. Пушкина» оставил после себя своеобразно отформатированный, как тогда говорили, под запросы современности образ русского поэта. Кто-то пытался примерить к нему исключительно образ донжуана, приписывая всевозможные любовные похождения. Здесь и «Гавриилиада» удачно подошла, став чуть ли не главным произведением поэта. Кто-то прикручивал к нему какую угодно философскую, религиозную доктрину, а здесь – было бы желание – можно представить и дзен-философом (Болдырев Н. Чистое истечение бытия. Пушкин и дзен. / Октябрь, 1997, № 2), и певцом оккультизма (Трофимов Е. Метафизическая поэтика Пушкина. Иваново, 1999). Кстати, по этому образу и подобию недавно был снят фильм «Высоцкий. Спасибо, что живой», авторы которого из всей многогранности личности и яркости жизни Высоцкого выделили и поставили на первый план сюжет, связанный с наркотиками. Будто бы это на потребу, якобы цепляет.
С другой стороны, буквально недавно критик Владимир Бондаренко подготовил к публикации в знаменитой серии «ЖЗЛ» свою биографию-путешествие в огромный космос Михаила Лермонтова, 200-летие которого мы будем отмечать в будущем году, под заглавием «Мистический гений». Бондаренко, проявившему себя крайне добросовестным исследователем, тоже пришлось бороться с огромным количеством мифов, которые, как ракушки у днища океанского лайнера, прилипли к биографии поэта. Это и различные версии-мистификации, причём совершенно дикие, об «отцах» поэта, в которые записывают то абрека, то еврея, то простого русского кучера. Штамп о невыносимо дурном характере самого поэта и легендах о будто бы высоких нравственных качествах его убийцы Мартынова, которого буквально оправдывают многие лермонтоведы. Приписанное авторство стихотворения «Прощай, немытая Россия» и многое другое. В предисловии автор пишет: «Мнение о нём (Лермонтове. – А.Р. ) даже в литературной среде или негативное, или какое-то сомнительное. Мол, погиб, и поделом». Он говорит про «забывание» Лермонтова, которое стало у нас «привычным делом».
Бондаренко сам проделал большое путешествие, повторяющее духовный и биографический путь поэта. И это очень правильный путь-ключ вживания в феномены отечественной культуры. Исследователь едет в Шотландию, где изучает древние шотландские корни поэта, причём оговаривается, что ранее в тех местах русских, интересующихся Лермонтовым, никто не видел. Говорит о родстве с Байроном. Об этом родстве сам поэт «не знал, но ощущал мистическую связь», а потом едет в Чухлому, вспоминает Смутное время, с которого началась «глубинная русификация кельтского воина» – предка поэта. Сам Бондаренко сформулировал цель своей книги так: «понять истоки древнего рода, давшего России великого русского гения». Эти истоки – в синтетичности, в родовой генетической памяти, часто на уровне подсознания, в гармоничной спаянности прошлого и настоящего. Русские гении, русские культурные столпы – это всегда, по определению отечественного философа Льва Карсавина, «симфонические личности».
Ну а упадок, как и разруха, в первую очередь коренится в наших головах. В отправной точке дискуссии – интервью поэта Алексея Цветкова – можно найти с некоторыми оговорками разумные мысли. Даже в той же предельно жестокой и нелюбовной фразе: «Обрекая себя на русскую духовность, человек оставляет нераспаханными большие участки мозга и совести», – есть определённый смысл. Он как раз состоит в традиционном отторжении в нашем культурном коде всего самозамкнутого, изоляционного, сектантского. Но сама тональность и безапелляционность высказывания полностью лишили её продуктивного смысла, превратив в то же осуждаемое проявление дремучей односторонности, обособленничества. Так, разумные мысли опошливаются, превращаются в бездумные штампы, безосновательные приговоры. У нас они разбухли до такой степени, что практически любое негативное явление мы сопровождаем фразой, о смысле которой давно уже не задумываемся: «только у нас, у русских, может быть такое[?]»
Андрей РУДАЛЁВ,
СЕВЕРОДВИНСК
Фото: ИТАР-ТАСС
Могилы самых близких родственников Ф.М. Достоевского - захоронение его родителей, первой жены, обоих сыновей, двух братьев, всех четырёх сестёр, внука, любимой тёти и других утеряны в 1930-е годы. А могилы его обеих дочерей и второй жены сына и находятся под патронатом местных властей в Европе. Конечно, проведение всевозможных международных встреч и конференций, посвящённых жизни и творчеству нашего великого писателя и мыслителя, "одного из самых известных в мире граждан России" – дело святое. Но и память о его родственниках не должна зарастать травой забвения.
В 1928 г. в Москве открыли первый в мире Музей Ф.М. Достоевского, а через 6 лет при ликвидации московского Лазаревского кладбища исчезли могилы матери и сестры писателя. Останки матери – М.Ф. Достоевской – успели извлечь и доставить в Музей антропологии МГУ. Там они 78 лет хранились в музейном фонде. А её череп исчез после пребывания в мастерской известного антрополога и скульптора М.М. Герасимова. Он сделал по нему скульптурную реконструкцию головы матери писателя. Зачем, если сохранился её превосходный прижизненный портрет?! Это же не череп Улугбека или Ивана Грозного! Ныне останки матери Достоевского хранятся в одном из подмосковных храмов РПЦ.
В 1971 г. открывают в Ленинграде музей-квартиру писателя. И в это же время окончательно исчезает место погребения его старшего сына Фёдора Фёдоровича на московском Ваганьковском кладбище. Сын писателя Ф.Ф. Достоевский (1871–1922) знаменит не только как общественный деятель. В 1918 г. он отправился в охваченный Гражданской войной и хаосом Крым, чтобы по-христиански похоронить свою умершую от голода и страданий мать – Анну Григорьевну Достоевскую (её останки находились в заброшенном склепе). Рискуя жизнью, сын спасает бесценный архив своего гениального отца. Его чуть не расстреляли патрульные матросы, но кто-то из образованных чекистов остановил расстрел этого «буржуя с бородкой» словами: «Его отец был на царской каторге». Фёдор Фёдорович сумел доставить в Москву архив отца и матери: рукописи, письма, фото, книги, личные вещи семьи. Всё это станет одним их основных экспонатов для музеев и документами для исследования творчества писателя во всём мире.
В этом жестоком проявлении беспамятства по отношению к потомкам писателя вина не только государственных структур, но и работников музеев, обществ Достоевского, а также известных литераторов и деятелей культуры прошлых и не столь давних лет.
В 2011 г. я с помощью экспертно-криминалистического центра МВД России по старой фотографии могилы сына писателя (хранится в музее) определил место его погребения. На этом месте сейчас новое захоронение. Распорядитель могилы не разрешает установить маленький памятный знак (кенотаф). Закон на его стороне. Потомки Ф.Ф. Достоевского никак не претендуют на это место. Мои публикации в СМИ и обращения в Мосгордуму с этой просьбой не принесли положительного результата. Но возможна установка символического кенотафа в непосредственной близости от утраченного места погребения. Руководство ГУП «Ритуал» рекомендует написать обращение на имя мэра Москвы или его заместителя, которому «Ритуал» подчинён. Для установки кенотафа можно спилить один большой пень. Но эта проблема может быть решена лишь руководителями правительства Москвы.
Сергей ТЮЛЯКОВ
P.S.
Недавно руководство Ваганьковского кладбища сообщило мне о запущенной и фактически бесхозной могиле Татьяны Фёдоровны Достоевской (1886–1958). Она была внучатой племянницей писателя по линии его старшего брата М.М. Достоевского, заслуженным учителем школы РСФСР. Работала в музыкальных школах Калуги и Москвы, несколько её учеников стали знаменитыми пианистами и композиторами. Могилы деда Т.Ф. Достоевской, её отца и брата Милия не сохранились. Единственная её дочь умерла бездетной 40 лет назад. Остались очень далёкие родственники. Возникла проблема с перерегистрацией ответственного распорядителя могилы. Почему же бездействуют музеи и фонды, носящие имя Ф.М. Достоевского? На заросшей могиле нет ни креста, ни надписей.
