Остановившись в отделе марки дизайнерской одежды WoodWood, она вдруг сказала девушке-консультанту:
– Нельзя сказать, что эта вещь очень стильная.
Показывала на черное пальто. Девушка вежливо ответила:
– Некоторым очень идет.
Дама с собачкой взяла висящее рядом платье:
– А вот такое платье будет модным еще через много лет.
– Да, скорее всего. – Девушка улыбнулась этим комментариям.
Затем они очень тепло попрощались. «Заходите еще!» – сказала консультант. Дама погладила свою старую собачку и покатила тележку к выходу.
* * *
Шла вечером по Лубянскому проезду. У обочины стоял автозак, рядом – пятеро полицейских. Один закуривал, начал что-то рассказывать – и изо рта у него выпала сигарета. А среди полицейских была дама – в этой их форме, колготках и с густым макияжем. Она как давай смеяться, так заливисто, на весь проезд. Я уже ушла сильно вперед, и все слышала, как она смеется этой выпавшей сигарете. Видимо, нервное.
У нас в «Лужниках» недавно опять был футбол. На эскалаторе едут вниз болельщики. Им кричит мужичок с противоположного эскалатора:
– Какой счет?!
– Два-два!
– Что, наши выиграли?
В понедельник подхожу к подъезду: открывается дверь, на порог выходит соседка с первого этажа. На ней – ночная сорочка, поверх – осенняя куртка, на голых ногах – тапочки. Ничуть не смутившись, соседка здоровается, пропускает меня в подъезд и кричит мужу, навстречу которому она вышла: «Ты пирожные купил?».
Около Усачевского рынка две тетки в пуховиках продают соленья и квашеную капусту. К ним подходит покупательница – тоже в пуховике. Говорит:
– Вечернюю скидочку сделаете? У меня жор начинается вечером.
Ей быстро отвечает первая тетка:
– Берите, маленько уступим. – Открывает капусту.
Вторая подает пакет и с видом знатока сообщает:
– Против жора хорошо помогают булочки.
* * *
– Вот ты говоришь: «Ах, Красный Октябрь! Арт-кластер!». А у нас тут женщина приходила устраиваться бухгалтером. Поработала два дня на стажировке. Говорит: «Извините, не могу я тут. Эти кирпичные стены на меня давят. Мне и по возрасту уже не подходит на заводе работать». И ушла.
* * *
– Ты все неправильно делаешь! Сначала нужно купить квартиру в Москве, а потом только выходить замуж. Все женщины, которые поступают наоборот, имеют потом проблемы. Потому что не надо надеяться, что вдвоем будет легче. Все самой надо делать! А то потом-то как получается: все нажитое в браке – совместное имущество, и тю-тю твои денежки! Я вот к своим тридцати четырем годам, слава Богу, с квартирой на Ленинском. Трудами своими приобрела! Так что, теперь могу и замуж безбоязненно выходить, когда случай представится.
* * *
В магазине электроники у метро «Автозаводская» два парня, развалившись на стульях, ждут свой заказ. Разговаривают о работе и каких-то сайтах. Тут у одного из них пищит в кармане джинсов телефон. Приподнявшись, достает, читает сообщение. Повисает пауза, и второй комментирует:
– Что? Пишет?
– Это Катя.
– В который раз уже пишет?
Тот хмыкает.
– А я, знаешь, в последнее время устал сильно от женщин, – продолжает парень. – Может, кризис года отношений, не знаю. Хочется прийти вечером в пятницу – и спать лечь. А тут… начинается. Блин…
Его друг понимающе кивает и прячет телефон.
– Что, к ней сегодня поедешь? – снова спрашивает парень.
Друг неопределенно улыбается. Парень бросает куда-то в сторону:
– Настойчивые московские женщины.
* * *
Утром трое полицейских встали на выходе из метро «Кропоткинская» – и всем сказали: «Подождите пять минут». У дверей образовалась толпа из девочек и мальчиков, работающих на Красном Октябре. Я спрашиваю у них: «Что случилось?». Отвечают:
– Видите, там колонна проходит из Храма.
– Они из нижнего выхода идут. Видимо, что-то государственное.
Полицейские повторяют: «Еще ждите».
Все ждут. Из толпы выходит представительница креативного класса лет 35 – порядком измученная своей креативной работой, но явно настроенная на нее все-таки попасть. Восклицает:
– Но мы тоже живем в этом городе!
С такой интонацией, как на митингах разговаривали.
И идет в дверь, отстраняя полицейского.
А он ей не посмел ничего сделать – пропустил. И все за ней вышли.
Полицейский потом говорит напарнику:
– Ну что ты? Тебе сказали: никого не пропускать, а ты с девками стоишь болтаешь.
А он и не болтал, кстати. Тоже просто перед этой женщиной смутился.* * *
Воскресным вечером на улице Мясницкой стоит группка мужчин в пальто. Тихим голосом они поют: «Издалека до-о-о-олго-о, течет река Во-о-олга-а-а… А мне семнадца-ать ле-ет!». Читаю табличку на здании, из которого они вышли, и никак не разойдутся: «Высшая Школа Экономики».
Около полуночи один малознакомый 29-летний москвич прислал мне сообщение: «Готовы ли вы вращать кристалл чувственности больше, чем это обычно представляется? В пространстве единомышленников и более того?».
На следующий день в винном супермаркете смотрела напитки. Продавец долго стоял за спиной, потом говорит: «Вам что-нибудь приглянулось? Что-нибудь, возможно, нравится? Привлекает?». Вина – крайне привлекательные создания, это правда.
* * *
В раздевалке спорт-клуба на лавочку, переодевшись, садится девушка. Достает телефон. До начала занятия еще минуты три. Девушка прикладывает трубку к уху:
– Алло! Привет. Да я вот… Я просто буду на йоге, не смогу потом… Ты с Машей? А по-моему, ты с Машей. И поэтому не хочешь со мной говорить, да?.. Что? Алло?
На том конце, очевидно, бросают трубку, и девушка, спрятав телефон, быстро уходит.
* * *
Вечером в офисе крупной компании разговаривают две молодые сотрудницы:
– Ты не знаешь, когда это задание нужно сделать?
– Сегодня.
– Опять сегодня? – И добавляет грустно: – Почему у нас никогда не бывает заданий, которые нужно сделать завтра?
А один мой товарищ на эту тему так сказал: «Везет им. У нас обычно дают задания, которые нужно было сделать вчера».
* * *
Общеобразовательная школа № 102, расположенная в Москве по адресу ул. Шверника, 10, точно дышит в спину Наркологическому диспансеру № 12, который находится на ул. Шверника, 10а. Здания объединены металлическим забором. Пусть детки знают, в чем соль жизни.
* * *
– Он мне, представляете, что сказал! «Готова ли ты выйти замуж за перспективы?». Какие перспективы? Ему 43 года. Квартира съемная, ни кола, ни двора. Он говорит: «Зато у меня хорошая должность, я много зарабатываю». Подумаешь – много зарабатывает. Я и сама неплохо зарабатываю. Он хочет, чтобы я променяла свою комфортную жизнь одной на менее комфортную – с ним. Ну, потому что вдвоем всегда менее комфортно, чем одной. И что взамен предлагает? Ничего. Как будто девушку, если она уже и так с тобой спит, не надо больше завоевывать. Короче, я ему отказала. Почему мне встречаются одни мудаки? В Москве мужиков нет, просто нет.
* * *
– Дома у меня сейчас живет 9 кошек. 5 из них – мои, 4 – на передержке. Одно время мы с ними все вместе спали. Но потом началась такая проблема, как лишай, и я их на ночь стала отселять. Дома все в шерсти, конечно. Я, бывает, вычищу свитер, потом еще раз в машине пройду по нему щеткой, приезжаю куда-нибудь, выйду – все равно вся в шерсти. Я бы и не брала так много кошек, но то одну принесут, а мне ее жалко, то другую – что делать? Последнюю вообще – я сидела у подруги, пила вино, никого не трогала, – уже был поздний вечер, и тут звонят из приюта: «Оля, тут такой котеночек! У него глазик гноится, ушки проблемные». Я и помчалась забирать, лечить, выхаживать. Теперь жду, когда кто-нибудь заберет. Тебе, кстати, кошечка не нужна?
* * *
Меня вчера в «Жан-Жаке» на Китай-городе рисовал художник. «За символическую плату – буквально за чашку кофе». Я сидела за столиком одна, читала журнал.
Художник присел напротив, показал на кусок стены, увешанный рисунками, которые я не сразу заметила:
– Это все мои работы. В Париже, например (хотя я там, конечно, не был), в каждом кафе работает художник. Монмартр! А в вас есть что-то французское.
Он начал рисовать. Говорит: – Какие у вас красивые глаза!
Я очень смеялась и на тему глаз, и «чего-то французского».
Он еще порисовал.
– Это я так, развлекаюсь. Я вообще серьезные вещи пишу. Хакамаду писал, Цискаридзе. Жириновского.
– О, Жириновского? И как он?
– Ну, я его как, с фотографии писал. Которая из интернета – где он вот так пальцем показывает.
– А вы в молодости кем работали?
– Инженером. Но это было, знаете… Вот рисую я всю жизнь.
Он продолжил. Спросил, как меня зовут, и сказал повернуть немного голову. – Вы – Мадонна. У Леонардо своя Мадонна, у меня – своя. Ну почему вы смеетесь? У вас такие глаза! Мужчин должны просто сшибать!
Когда он закончил и показал портрет, было, к сожалению, совсем не похоже. Он еще раз спросил, как меня зовут, и воскликнул: – Ничего, я напишу вас маслом! Портрет – он и не должен быть похожим. Это же не фотография. У вас такие глаза – не смог, наверное, передать. У меня в других работах, знаете, как удачно. Хакамада, Цискаридзе. Жириновский. Есть заказы.
