Неудача, постигшая Метьюрина с "Мануэлем", однако, не лишила его творческой активности. Не прошло и года, как он написал новую пьесу "Фредольфо", предназначая ее для другого лондонского театра Ковент-Гардена. Действие пьесы сосредоточено теперь в Швейцарии - стране, благодаря Байрону ставшей для писателей-романтиков столь же популярной, какою ранее были Италия или Испания для авторов готических романов. Но изменения места действия или декораций пьесы не способствовали ее внутренним, структурным преобразованиям; драматургические мотивы, на которых она построена, по-прежнему ведут нас к повествовательной литературе этой поры и не блещут особой оригинальностью. Герой пьесы Фредольфо - старый, богатый и уважаемый всеми владетель замка в горах Сен-Готарда, в свое время храбро защищавший свою страну от тирании австрийских властей. Он живет в уединенном замке и чувствует себя несчастным, так как давнее преступление отягощает его совесть. Некогда в его отсутствие замок его посетил австрийский губернатор Валленберг, прожил здесь некоторое время и обесчестил жену Фредольфо. Вскоре после возвращения Фредольфо Валленберг был найден убитым неподалеку от замка. Нетрудно догадаться, что это преступление месть Фредольфо. Однако владелец замка совершил его в сообществе с отвратительным существом - карликом-горбуном Бертольдом, уродливым и жестоким, имеющим дьявольский облик и представленным автором как своего рода исчадие ада. Он - главный вдохновитель преступления Фредольфо и, - как отмечали критики Метьюрина (уловившие сходство этого персонажа с шекспировским Ричардом III), - мог бы считаться главным действующим лицом пьесы, конец которой весьма запутан, притом без особой необходимости. Оказывается, например, что случайным свидетелем убийства Валленберга был юноша-крестьянин по имени Адельмар. Фредольфо преследует его - подобно тому, как это делает Фокленд с находящимся в аналогичной ситуации Калебом Вильямсом, в романе В. Годвина ("Caleb Williams", 1798), но Адельмар любит дочь Фредольфо, Урильду, которая отвечает на чувство юноши. Злоба против всего человеческого бушует в сердце Бертольда, который предает Фредольфо правосудию как убийцу; его заключают в тюрьму; Урильда умирает, обнимая убитого Адельмара, и т. д.
Пьеса представлена была лишь 17 апреля 1819 г. От равнодушия публики ее не спасло участие в спектакле видных артистов ковентгарденской труппы (Фредольфо играл Юнг, Адельмара - Кембл, Бертольда - Йетс, Валленберга Макреди, Урильду - мисс О'Нийл), хотя роли, по мнению современников, были распределены между ними не очень удачно. Больше других понравился Йетс в роли карлика Бертольда; не случайным, быть может, оказалось и то, что образ страшного карлика отозвался в фигуре Рашли Осбалдистона в романе В. Скотта "Роб Рой", писавшегося в то самое время (1818), когда эта пьеса Метьюрина готовилась к представлению на лондонской сцене {Ibid., p. 193.}.
Отрезвление автора пришло быстро: надежды его на успех этих пьес не оправдались; их полный провал навсегда излечил Метьюрина от желания стать профессиональным драматургом.
Ближайшим следствием неудач этих пьес было то, что Метьюрин снова обратился к писанию романов; правда, он попробовал стать литературным критиком, но также без всякого успеха.
В конце первого десятилетия XIX в. главным советником Метьюрина в литературных делах, а нередко и непосредственным их устроителем был В. Скотт. В своих письмах Метьюрин посвящал его во все подробности своей жизни, в особенности же во все, что касалось постоянных денежных затруднений, то усиливавшихся, то ослабевавших, но никогда не прекращавшихся вовсе, и В. Скотт всегда был готов ему помочь. Так, в письме от 27 марта 1817 г. Метьюрин спрашивал у В. Скотта, не заняться ли ему переводами и хорошо ли они оплачиваются; при этом Метьюрин сообщал, что он хорошо знает древнегреческий и латинский и что недавно он освоился с французским {Correspondence, p. 71.}. На этот вопрос В. Скотт отвечал отрицательно, сомневаясь в целесообразности такого применения его творческих сил, и пробовал направить его на другой путь, предлагая стать литературным критиком и писать статьи по заказам журналов; по его мнению, такие статьи могли бы принести хотя и небольшой, но зато регулярно получаемый заработок {Письмо В. Скотта к Метьюрину от 10 апреля 1817 г. (Correspondence, p. 75).}.
Предложение понравилось Метьюрину, и он вскоре же приступил к его осуществлению. Однако с задачей, стоявшей перед ним, он все же не справился: первая же статья, написанная им по поводу очень посредственной пьесы Р. Шийла "Отступник" (1817) {Idman, p. 316, note 2.}, не понравилась ни редакции "Quarterly Review", где она была напечатана в 1817 г., ни читателям, чего, впрочем, и следовало ожидать: собственную неудачу Метьюрин испытал именно как драматург, и его критический разбор чужой пьесы не был ни справедливым, ни беспристрастным. Вторая статья Метьюрина, столь же длинная и скучная, была отклонена редакцией того же журнала и напечатана, не без содействия В. Скотта, в другом периодическом издании ("British Review"). Посвященная, собственно, двум недавним произведениям Марии Эджворт ("Гаррингтон" и "Ормонд"), эта статья содержала в себе большой вводный очерк истории английского романа от его возникновения до времени Метьюрина. Этот очерк представляет для нас известный интерес, поскольку в нем идет речь о предшественниках самого Метьюрина в области художественной прозы. Характерно, что автор статьи с особой похвалой отзывается здесь о готических романах XVIII - начала XIX в., лучшие образцы которых, как видно, были ему хорошо известны, но довольно холодно, чтобы не сказать резко, судит о романах своей соотечественницы, особенно об "Ормонде" (1817), что и неудивительно: этот хорошо известный реалистический роман из ирландской (и частично парижской) жизни XVIII в. являлся полной противоположностью патриотическим и романтически приподнятым над действительностью произведениям леди Оуенсон-Морган и самого Метьюрина {Ibid., р. 180.}.
Когда выяснилось, что и ремесло литературного критика не оправдывает возлагавшихся на него надежд, Метьюрину оставалось снова вступить на старый, хорошо испытанный путь, казавшийся теперь более надежным и прибыльным, чем все прочие, - на путь романиста. Так возникло новое произведение Метьюрина, увидевшее свет в трех небольших томах, изданных в 1818 г., - "Женщины, или За и против" ("Women, or Pour et Contre").
Среди поздних произведений писателя, появившихся в конце десятилетия, роман этот занял обособленное место: в нем обнаружились новые черты, непривычные для его прежней манеры. Уже современная ему английская критика недоумевала, как Метьюрин мог создать этот роман, внезапно оставив для него ту стезю, по которой он шел столь долго, сочиняя романы один мрачнее другого и такие же пьесы, перенасыщенные страшными сценами и ужасами всякого рода. Как могло случиться, рассуждали критики, что вслед за этими произведениями появился роман, по типу своему сходный с сентиментальными повестями, в котором вместо прежних извергов, злодеев и убийц на первом месте находится пленительный образ женщины - кроткой, безропотной, всепрощающей? {Такой вопрос задавал, в частности, критик журнала "The London Magazine" (1821, vol. III, p. 517).}. На самом деле, как отмечают недавние исследователи, в таком литературном персонаже не было ничего необычного для тех лет: с одной стороны, как раз в это время подобные женские образы в английской повествовательной прозе появлялись все более часто {М. Леви справедливо подчеркивает, что образы подобных героинь и контрастирующих с ними героев пытались уже изображать такие сочинители готических романов, как Клара Рив, М. Г. Льюис, и перечисляет целый ряд произведений второстепенных писателей и писательниц той поры (например, Элизы Парсонс), в которых появлялись персонажи в этом роде (см.: Levy, p. 560-561).}, иногда нарисованные пером женщинписательниц, с другой - сходные образы, хотя еще бледные, в неуверенных очертаниях, намечались уже и в прежних произведениях Метьюрина, к ним можно отнести, например, героиню "Бертрама" Имогену или Урильду из "Фредольфо". Существовала еще одна причина, по которой героиней своего романа Метьюрин сделал привлекательную и незаурядную женщину и ее переживания в чужой ей среде: Метьюрин не скрывал, что он писал свое произведение, находясь под сильным впечатлением известного французского романа Жермены де Сталь "Коринна" (1807), который, по свидетельству Стендаля, "с восхищением читала вся Европа". В "Коринне" читателей увлекала раскрытая с большим мастерством и тонкой психологической изощренностью душевная драма одаренной женщины, столкнувшейся с общественными предрассудками. О близости данных романов - английского и французского писал уже В. Скотт.
"Существенным недостатком этого романа, - говорил В. Скотт, - является сходство характера и судьбы Заиры, одной из героинь повествования, с характером и судьбою Коринны . Своими талантами, красотой, несчастной любовью к человеку, непостоянство которого повергает ее в отчаяние, Заира слишком часто напоминает свой знаменитый образец. Тем не менее это Коринна, живущая в Ирландии, противопоставленная иным персонажам, переживающая другие приключения, испытывающая другие чувства и говорящая на другом языке, чем тот, который своей героине предоставляла г-жа де Сталь; мы охотно простим писателю отсутствие оригинальности в замысле за изображение той эпохи, когда появляется эта новая героиня, которая посреди непрерывных успехов, окруженная ореолом своего таланта, жертвует всем ради своей несчастной страсти" {Idman, p. 173-174.}.
