традиционных средств радиоэлектронной борьбы спутниковый интернет “Starlink” от Илона Маска обеспечил гибкое высокоскоростное и многоуровневое пространство связи, резко повысив качество столь нужного взаимодействия между подразделениями. В Российской армии аналогов подобной системе не нашлось.
Примером уместно привести цитату из украинских СМИ о практической реализации такого внедрения:
«Вот так выглядит современный командный пункт в ВСУ благодаря Starlink: командир роты огневой поддержки и главный сержант роты десантно-штурмовой бригады, соединенные через Starlink, получают данные с нашего беспилотника, выдают координаты, находятся в постоянной связи и управляют боем с планшетов и смартфонов».
Есть и другой вариант использования “Starlink”, который был детально описан польским интернет-ресурсом “Defence24.pl” в ходе интервью с воюющим на Украине польским наемником, работающим на 152-миллиметровой пушке-гаубице в момент наступления российских войск на Лисичанск. В ходе интервью описывалось, как к их расчету придали группу операторов БПЛА с терминалом “Starlink”.
При этом операторы БПЛА были размещены в нескольких километрах перед орудием. Соответственно огонь велся только по координатам от БПЛА, передающимся через “Starlink”. Ни одного выстрела нельзя было совершить самовольно, по данным разведки или иной схеме. Операторы БПЛА также координировали заранее спланированный быстрый отход расчета для недопущения поражения контрбатарейной борьбой.
Здесь следует учитывать и то, что практически вся боевая техника украинцев оборудована цифровыми маяками. Командиру не нужно, как это часто бывает в российских реалиях, бегать и искать, где же его танк, орудие, «Урал» или «КАМАЗ». Не нужно присматриваться к нанесенным на корпуса бронетехники условным знакам и обозначениям. Достаточно взглянуть на планшет.
С 2015 года в украинской армии используются натовские радиолокационные станции контрбатарейной борьбы AN/TPQ-36, -37, -50 и многие другие, синхронизированные с автоматизированным управлением. Во время артиллерийских и ракетных обстрелов с российской стороны, планшеты украинского командного состава в режиме онлайн получают от этих станций соответствующие координаты. У командира есть возможность мгновенной постановки задачи на поражение, благо система “Starlink” такую возможность обеспечивает.
Соответственно, РСЗО HIMARS, гаубицы М777 получают соответствующую задачу. Все. Время минимально, до 5 минут, эффект максимальный. Никакой навык и боевая выучка в ручном режиме такого результата дать не могут.
А что в России? Через восемь месяцев после начала спец-операции, 23 октября 2022 года на околоземную орбиту был выведен российский спутник «Скиф-Д», который положил начало созданию высокоскоростной передачи данных в интересах Российской армии.
Анализ открытой части проекта показывает, что для полноценного запуска системы необходимо более шестисот подобных спутников. Данная ситуация много говорит о своевременности процесса.
Однако всё же было бы неправильно говорить о тотально превосходящем организационном или материальном ресурсе ВСУ. Любая армейская автоматизация не является «вещью в себе» и лишь усиливает должный уровень боеготовности, без которого это умножение на ноль.
Украинская же армия, имея превосходство в пехоте, просто и безжалостно бросала своих бойцов на передовую и после их убывания всё новыми потоками или в режимах ротации постоянно наполняла фронт личным составом. Людей никто не жалел, а восполняемый ресурс позволял перевести количество в качество.
Другой вопрос в том, что снабжение украинской армии со стороны НАТО средствами связи и разведки сопровождалось перестройкой системы управления и оргштатными изменениями под реальные условия и имело задачу именно повышения эффективности. Таким образом, без тотального увеличения личного состава, за счет лучшей обученности, оснащенности, конечный боевой результат значительно улучшался. Немалую роль играла в этом и помощь разведданными.
Да, оказываемая разведывательной информацией западного сообщества помощь весома и играет немалую роль. Однако родимые пятна общей идентичности наличествуют сполна. Регулярные попытки «штурмов в лоб» (как в Сухом Ставке, Давыдовом Броде и т. п.) присутствуют и у украинских сил, хоть и перемежаются консолидацией тактического мастерства на ключевых участках.
Часто вся стратегия ВСУ сводилась к наступлению на максимально большом количестве направлений с тем, чтобы нащупать любую брешь и ударить туда. Фактор большей массы украинских бойцов на первом, и особенно втором этапе СВО всё же сыграл свою роль.
Не особенно жалея личный состав, украинское командование массовыми ударами прощупывало российскую оборону и, обнаруживая стыки, наносило в них удар, приводящий зачастую к отступлению вполне боеготовых к обороне подразделений. В этом смысле военная стратегия украинцев не претерпела никаких изменений со времен Великой Отечественной войны.
Следует в этой связи особенно отметить трудности реальной боеготовности российских армейских подразделений и их комплектования. Мы рассмотрим эту проблему отдельно на конкретном примере «Изюмского стояния» весны — лета 2022 года, но следует понимать её всеобъемлющий характер.
Если ознакомиться с публикуемой в октябре 2022 года аналитикой структур НАТО, то видно, как в расчет российского потенциала укладываются в формулы соотношения техники и личного состава. Например, 10 танков-один БТГр на тысячу бойцов, сто танков — соответственно 10 БТГр и десять тысяч бойцов. Вероятно, примерно так же в начале считали и в российских штабах.
Реальность оказалась иной.
При значительном количестве бронетехники, российские подразделения оказывались неукомплектованными военнослужащими. Либо в условиях мирного времени боевые расчеты комплектовались из срочников, с ожиданием их перевода на контракт. Либо уже на фронте случались массовые случаи отказа от боевых действий, о чём мы подробнее поговорим в главе 5 «О мотивации».
Необеспеченная личным составом бронированная и прочая армейская техника выдвигалась в зону боевых действий. Естественно, при украинских атаках техника бросалась сразу же. Не хватало ГСМ для заправки и личного состава для обороны.
В итоге у украинцев оказались новейшие российские танки Т-90А и Т-90М. Это дало западной прессе повод публиковать в октябре 2022 года статьи под названиями типа «Россия оказалась крупнейшим поставщиком вооружений для украинской армии», заявляя, например, о том, что от западных поставок Украина получила 320 танков, а российскими трофеями — 436. Аналогичные цифры приводились и по другим образцам. Например, западные поставки БМП — 210, и 452 трофейных, брошенных российской армией.
Даже если поставить эти цифры под сомнение, всё равно факт массового оставления техники общеизвестен. Причины — нехватка пехоты, низкий уровень мотивации, взаимодействия, обеспеченности связью. Отдельно нужно выделить крайне слабое взаимодействие (а часто его отсутствие) с авиацией и артиллерией.
Здесь нужно понимать, как на практике типичным образом действовали украинские подразделения в атаке. Средствами радиоэлектронной борьбы глушилась разношерстная незащищенная российская связь (если она вообще была). Бронированной штурмовой группой пробивалась брешь в обороне, чаще всего на стыках позиций подразделений.
Либо мобильными штурмовыми группами российские позиции брались в полукольцо и дальше выдавливались. При отступлении российских войск, те часто попадали в засады, которые украинскими силами организовывались параллельно прорыву и выдавливанию.
Легкобронированные маневренные броневики позволяли набрать высокую скорость. Легкие минометы и поддержка боевых дронов резко повышали в моменте атаки огневую
