В центре политического процесса, в Москве, и особенно в верховных органах власти, выдвинули идею освобождения нерусских народов от русского «колониального господства», ради их политического самоопределения. Г. В. Старовойтова, главный в то время эксперт демократов по национальному вопросу, заявляла, что нации есть основа гражданского общества, и их самоопределение приоритетно.
Государственный интерес уже не учитывался.
Положение усугубилось после выборов народных депутатов РСФСР (1990), на которых победили радикальные демократы. С этого момента высший орган власти России — ядра СССР, оказал безоговорочную поддержку всем актам суверенизации союзных республик.
С разделением страны не стоило бы и спорить, если бы были хоть какие то расчёты, показывающие, что в «разделённом» Союзе улучшилась бы экономическая ситуация, повысился уровень жизни народов. Но об этом никто не думал; отказ от единства был выгоден только и исключительно элитам бывших республик СССР. А вот и подтверждение: Россия сразу заключила двусторонние договора с Украиной, Казахстаном, Белоруссией, Молдавией и Латвией, не имеющие никакого экономического значения. Их смысл был в том, что впервые республики были декларированы как суверенные государства — национальные элиты получили право развязанных рук.
В июне 1990 года I Съезд народных депутатов РСФСР принял Декларацию о суверенитете России, что означало раздел общенародного достояния СССР и верховенство республиканских законов над законами Союза. В октябре 1990 принимается Закон РСФСР «О действии актов Союза ССР на территории РСФСР», устанавливающий наказание для граждан и должностных лиц, исполняющих союзные законы, не ратифицированные ВС РСФСР — беспрецедентный в мировой юридической практике акт. Затем появился Закон «Об обеспечении экономической основы суверенитета РСФСР», который перевёл предприятия союзного подчинения под юрисдикцию России. Закон о бюджете на 1991 год ввёл одноканальную систему налогообложения, лишив союзный центр собственных финансовых источников.
Вслед за РСФСР Декларации о суверенитете, содержащие официальную установку на создание этнических государств, приняли союзные и некоторые автономные республики.
В августе 1990 года Ельцин, выступая в Верховном Совете Латвии, сказал: «Россия, возможно, будет участвовать в Союзном договоре. Но, мне кажется, на таких условиях, на которые Центр или не пойдёт, или, по крайней мере, очень долго не пойдет».
Но «центр» не спешил сдаваться. В декабре 1990 на IV Съезде народных депутатов СССР поимённым голосованием было принято решение о сохранении федеративного государства с прежним названием: Союз Советских Социалистических Республик, а весной 1991 президент СССР М. С. Горбачёв, вопреки мнению экспертов, вынес вопрос о сохранении СССР на референдум. Сама его формула включала в себя сразу несколько вопросов, и допускала разные толкования их смысла. Референдум был объявлен общесоюзным, но итоги голосования подводились по каждой республике в отдельности. Введённые в схему референдума противоречия лишали любой ответ юридической силы — например, голосование «против» сохранения СССР не означало голосования «за выход» из Союза. И что же? 76,4 % участвовавших в голосовании высказались за сохранение СССР. Никакого влияния на политический процесс это не оказало; «демократам» из элиты было наплевать на мнение демоса.
23 апреля 1991 года в Ново-Огарёво под председательством президента СССР началась доработка проекта Союзного договора и определение порядка его подписания.
В июне 1991 года прошли выборы первого президента РСФСР; им был избран Б. Н. Ельцин.
В июле на пленуме ЦК КПСС, после резких выступлений депутатов, Горбачёва обязали представить отчётный доклад на съезде КПСС осенью того же года. Но 2 июля произошёл формальный раскол партии — в ней было учреждено «Движение демократических реформ» по главе с А. Н. Яковлевым и Э. А. Шеварднадзе, опубликовавшими заявление в крайне антигосударственном духе. Руководитель государства Горбачёв поддержал это антигосударственное движение, как направленное «на достижение согласия, единства».
23 июля в Ново-Огарёво было решено подписать Договор в сентябре-октябре, но 29–30 июля на закрытой встрече Горбачёв, Ельцин и руководитель Казахстана Назарбаев согласились провести подписание 20 августа, вне рамок Съезда народных депутатов СССР. Новый текст Договора не был передан Верховным Советам республик, и не публиковался до 15 августа 1991 года.
Горбачёв предлагал «мягкую» Федерацию республик. Значительная часть высших должностных лиц не были согласны; они выступали за «жёсткий» вариант Союза. Координационный совет движения «Демократическая Россия» не желал ни того, ни другого, и обратился к Ельцину с требованием отстаивать, по сути, конфедеративный Союз, ликвидировать Съезд народных депутатов и ВС СССР, с перспективой создания не советского и не социалистического государства.
В Верховном Совете СССР премьер-министр В. С. Павлов потребовал чрезвычайных полномочий, а министры обороны, внутренних дел и председатель КГБ на закрытом заседании поставили вопрос о введении чрезвычайного положения.
Дворцовые перевороты 1991 года
Постоянное шараханье М. С. Горбачёва из одной крайности в другую, неспособность сформулировать внятную политическую линию, мелкое провинциальное интриганство — всё это привело к глубокому разочарованию его правлением в обществе. Но элиту он вполне устраивал. Для неё Горбачёв и впрямь не имел альтернативы!
Экономика страны шла под откос, объёмы производства сокращались, цены неуклонно ползли вверх, появилась безработица. Социальное напряжение росло, забастовки, особенно среди шахтёров, стали будничным явлением. Некоторые полагают, что Горбачёв «беспомощно барахтался в потоке событий, увлекавшем его в гибельный водоворот». Да нет же, он себя прекрасно чувствовал. Он был специалистом по «консенсусу» и, не имея собственных мыслей, оставаясь генсеком, а затем президентом, раздал все основные рычаги управления страной, — прежде всего, СМИ, так называемым «прорабам перестройки», — своего рода боярам, а сам стоял над ними и произносил очень правильные речи. Никакого плана действий у Горбачёва не было, — а раз не было планов, то и «команды Горбачёва», как объединения единомышленников, не существовало.
Политбюро и до его прихода представляло собой скопище враждовавших друг с другом людей; каждый вёл свою игру. Пока на самом верху сменяли друг друга заслуженные старики — Брежнев, Андропов, Черненко, — члены и кандидаты «второго слоя» сидели тихо. Ситуация напоминала времена позднего Ивана IV и царя Фёдора: пока на престоле законная династия, чего бодаться-то? Но с пресечением династии и воцарением Б. Ф. Годунова, всего лишь одного из бояр, остальные бояре немедленно передрались, и получилась Смута. Почему? Да потому, что Годунов руководил страной, а знатные бояре считали себя не менее родовитыми для такой должности.
Горбачёв же на деле не руководил ни страной, ни партией: он был декоративной фигурой. Главным его свойством было чёткое понимание ограниченности своих способностей. Он не был ни интеллектуалом, ни политиком, но зато обладал потрясающим талантом приспособленца. Он, что называется, жил сам, и другим жить давал. Потому он и стал генеральным секретарём, что остальные члены понимали, — придёт кто другой, передерёмся. А при нём элите было спокойно: он объявил перестройку и дальше только и делал, что трендел о «новом мышлении», а каждый «боярин» поступал, как считал нужным.
Решился ли бы сам Горбачёв дать отмашку прессе к началу кампании очернения Ленина? Нет, ведь он клялся именем Ленина, он лично открыл шикарный памятник Ленину на Калужской площади в Москве. Будем ли предполагать, что Горбачёв сам не то, что инициировал, а даже задумал многоходовую комбинацию с реорганизацией внешней торговли и сломом финансовой системы? С гласностью, разнёсшей вдребезги любимый им социализм? С созывом I съезда народных депутатов? Не мог он ничего придумать сам. Известно, что даже антиалкогольную кампанию его имени придумал не он, а Е. К. Лигачёв.
Вот яркий пример, насколько он был элите нужен. На пленуме ЦК КПСС, состоявшемся 24–25 апреля 1991 года, предполагалось определить пути развития страны (и это после шести лет «перестройки»!). С первых минут соратники подвергли Горбачёва жёсткой критике, и он тут же поставил вопрос о своей отставке с поста генерального секретаря. И члены ЦК стали просить его не делать этого, остаться на капитанском мостике. Самое интересное: после такого «стресса» участники пленума забыли, что собрались для обсуждения путей развития страны. Развал был полный и в стране, и в умах её правителей.
Начался этот развал давно, и появление на вершине власти такого серого партийного функционера, как Горбачёв, было естественным, ибо стало итогом деградации замкнутой касты вождей, результатом «отрицательного отбора». Дело в том, что для своего сохранения власть со времён Хрущёва подбирала себе сотрудников интеллектуально более убогих, чем начальники. Потом сотрудник сам становился начальником, и шёл подбор ещё более убогих сотрудников.
