– Интересно, что сейчас происходит в писательской среде?
– Ситуация резко изменилась: писатели потеряли свой социальный статус. Из привилегированной прослойки, консорциума, если пользоваться гумилевскими терминами, они превратились в одну из самых социально незащищенных, экономически беспомощных групп населения. Выживают кто как: пенсия, какая-то побочная работа, сторонний бизнес.
– Скажите, а вы сами в жизни часто интриговали, «играли другими людьми», как ваш герой Духов?
– В интригах, конечно, участвовал, но в такой глобальной не доводилось. Потому, может, и придумал эту хитросплетенную историю.
– Поскольку теперь вы возглавляете «Литературную газету», то, значит, тоже стали функционером от литературы, каких изображаете в своем романе?
– Сейчас таких функционеров быть не может, потому что уже нет того министерства по делам литературы. А издательская деятельность для русских литераторов традиционна. Все серьезные писатели на каких-то этапах жизни редактировали газеты или журналы: и Пушкин, и Некрасов, и Твардовский.
– Но разве административная деятельность не мешает вашему творчеству?
– Нет, не мешает. Потому что я никогда не пишу безостановочно. У меня вышло примерно сорок книг – больше, чем у писателей моего поколения. Но это в основном переиздания, на самом деле написал я гораздо меньше, чем многие мои ровесники. У меня два романа, 8 повестей (кстати, только что появилась новая – «Подземный художник»), несколько рассказов и несколько пьес (сейчас работаю над очередной). Ощущение, что много написано, складывается из-за того, что мои произведения переиздают, инсценируют, экранизируют. На самом же деле от одной новой вещи до другой у меня всегда проходит как минимум год, а то и три.
Так что непрерывного потока нет. Я считаю, что в нашей профессии требуется энергетическая заряженность. Когда ты отдаешь ее в текст, который пишешь, то потом нужно восстановиться, саккумулировать новую жизненную, информационную энергию.
– Недавно закончились съемки многосерийного телевизионного фильма «Козленок в молоке», который продюсировал Кирилл Мозгалевский. Известно, что у авторов литературного первоисточника и кино– или телепродюсеров отношения не всегда складываются. А как у вас?
– Должен сказать, что к экранизации моего романа в разные годы приступали разные люди. Но довести дело до конца все время что-то мешало. Кириллу Мозгалевскому и режиссеру Владимиру Нахабцеву это удалось. Нам было интересно работать вместе. Кирилл, между прочим, не только финансировал проект, но и, будучи человеком творческим, ищущим, придумал стилистику фильма, его оформление, подачу материала, интересно решил музыкальный ряд. И то, что долго не давалось – ретроспекцию, сделал с помощью оживающего рисунка с закадровым комментарием.
– Вы участвовали в подборе актеров?
– Да. Со мной советовались. И даже кое на ком я настаивал. Параллельно у меня шли два телевизионных проекта: «Козленок в молоке» и восьмисерийный фильм «Замыслил я побег…». В формировании актерского состава для «Козленка» я принимал гораздо больше участия. В итоге в картине снялись Юрий Васильев, Александр Семчев, Ольга Аросева, Спартак Мишулин, Алена Яковлева, Игорь Старыгин, Андрей Ильин.
– А как вы вообще относитесь к сериалам?
– Нормально отношусь. Когда-то я даже руководил сценарной группой сериала «Салон красоты». Это была весьма тяжелая работа. И пожалуй, в такие игры я больше играть не буду. Но телевизионный «Козленок в молоке» – это не «мыльная опера», а экранизация. Абсолютно разные вещи.
– Вы упомянули еще один сериал, который снимается по роману «Замыслил я побег…». Это будет тоже экранизация?
– Да. Там сценарий написал Рустам Ибрагимбеков, а снимает сериал в объединении «Телефильм» Мурад Ибрагимбеков. Это будет семейная сага, охватывающая период с середины 70-х до наших дней. В общем, история одной семьи в развитии.
– А для «Козленка в молоке» вы сами писали сценарий?
– Сам.
– И что вы ждете от этой картины?
– Двух вещей. Надеюсь, что получится хороший, веселый, смешной фильм, который люди будут смотреть и пересматривать. Ведь у нас не так много комедий, которые можно показать под праздники, – их, пожалуй, можно пересчитать по пальцам. И второе, я рассчитываю, что те, кто не читал роман, после картины захотят прочитать его.
Беседу вела Анна ГРИГОРЬЕВА«Тверская, 13», 13 марта 2003 г.В России есть и литература, и книжный товар
Автор нашумевших в годы перестройки повестей «Сто дней до приказа» и «ЧП районного масштаба», Юрий ПОЛЯКОВ уже два с половиной года руководит «Литературной газетой». Не забывая при этом, разумеется, и литературу. В октябре на Первом канале выйдет восьмисерийный фильм по его роману «Замыслил я побег…», а на НТВ или РТР (пока что каналы воюют за право первой руки) такой же длительности сериал по роману «Козленок в молоке». Впрочем, публицистика все-таки занимает главное место в творчестве известного писателя.
– Юрий Михайлович, вы руководите некогда одним из самых популярных в СССР изданий, даже в те времена весьма свободным в суждениях. Удается ли поддерживать традиции?
– Нам удается, на мой взгляд, возрождать эти традиции. Это было непросто, так как после ухода Чаковского «ЛГ» к началу нового тысячелетия превратилась в заповедник непуганых либералов. Они писали так, будто не было десятилетия краха гайдаровских реформ, чудовищных геополитических катаклизмов, войн и демографической катастрофы. Газета потеряла читателей, авторов.
Сегодня мы отражаем весь духовный спектр общества. Восстановили традицию дискуссии не между единомышленниками, а между людьми, стоящими на противоположных позициях.
– Отвечает ли вызовам времени современная российская литература? Или она все-таки отвечает вызовам рынка?
– Всегда, даже при советской власти, существовали два слоя литературы. Что, в СССР не было рыночной литературы, детективов, военных приключений? Но была и серьезная литература, которая занималась анализом ситуации, нравственной обстановки в обществе, пыталась смоделировать психологический портрет людей своего времени, развивала язык.
Так и сейчас, просто рыночная литература стала шире, потому что рынок стал больше, и она стала менее качественной, потому что нет ни редактуры, ни приличных переводов. А зачем – ведь и так покупают. Но эта литература не занимается формулировкой общественного самосознания, не развивает язык. Это как кроссворд. Он ведь тоже словами написан, но мы это литературой не называем. Это не литература, это книжный товар, который к качественной литературе не имеет никакого отношения.
Параллельно развивается и нормальная духовная литература. И есть очень интересные авторы. И любопытно вот что: «кроссвордная» литература по своей идеологии буржуазна, а серьезная литература практически вся, независимо от того, кто ее пишет, красно-коричневый Проханов или «либеральный» Битов, антибуржуазна.
– Не подавляет ли рынок массовой литературы рынок литературы серьезной?
– Этого не может быть. Маринина и Битов, к примеру, рассчитаны на разного читателя или, если хотите, на читателя в разном состоянии. И всегда так было. Булгаринский «Иван Выжигин» имел тиражи, несопоставимые с тиражами пушкинской прозы. А лубки с Блюхером покупали еще больше, чем «Ивана Выжигина». Но в школе-то мы именно Пушкина изучаем.
Кстати, есть детективисты гораздо лучше Марининой и Донцовой. К примеру, Сергей Устинов или Мария Семенова («Волкодав»). У них от романа до романа не полтора месяца, а полтора-два года. Кто же в них будет вкладывать рекламные деньги? Зато их романы будут читать и перечитывать. Самое трудное – написать перечитываемую книгу.
– Извечный вопрос: «С кем вы, мастера культуры?» Вы, к примеру, недавно вступили в «Единую Россию». Зачем?
– Мы переживаем период, напоминающий «сменовеховские» времена. Часть российской интеллигенции была оскорблена антигосударственной политикой последних лет, вопиющим государственным нигилизмом ельцинского периода, разгромом страны ради сиюминутной выгоды. Я долгое время был в оппозиции. Сегодня «Единая Россия» выступила фактически со «сменовеховской» идеологией. Да, рынок будет, демократия остается, но государство надо восстанавливать. И как только это было сказано, те люди, что стояли в оппозиции, потянулись в «Единую Россию». Я не исключение, хотя кое-что в этой партии меня и настораживает…
– Вы дважды участвовали в избирательных кампаниях, на этот раз тоже пойдете в Госдуму?
– Нет. Тогда я баллотировался, потому что полтора десятка лет сидел дома. Я писал в книгах то, что думаю. Но книга – это оружие длительного пользования. Мне один знакомый говорит: «Я только недавно прочитал «Демгородок». Эх, если бы я его прочитал в 1993 году, когда он вышел, я бы на многие вещи по-другому смотрел!» То есть книга шла к человеку 10 лет. Я надеялся получить через парламент трибуну. Хотелось сделать обществу прямой массаж сердца.
