На Лондон даже после 22 июня не упала ни одна бомба, зато он был как в снежную зиму засыпан листками бумаги с текстами тех речей «американских союзников», о которых Би-би-си не извещала англичан никогда…
На дорожках Гайд-парка, на Трафальгарской площади, у резиденции премьера и в рабочих пригородах лежали и листовки с пятью короткими фразами:
Рузвельт и Черчилль — это слуги плутократов. Плутократы — это война. Народам нужен мир! Долой войну! Долой Черчилля!
Глава 22. Закат сэра Уинстона…
В здании Форин Офис на Даунинг-стрит в глубоком кожаном кресле утопал сэр Уинстон Черчилль — пока ещё премьер-министр Англии. Он почти впал в прострацию и выводил себя из неё повышенными дозами коньяка. Положение от этого, однако, не прояснялось, выхода видно не было.
Иными словами, положение оказывалось безвыходным.
Для Черчилля.
А для Англии?
Англия не то чтобы забыла, что это такое — война применительно к своей территории. Она такого просто не знала, если не считать гражданских смут Средневековья, войны Алой и Белой розы. Поэтому о серьёзном сухопутном противодействии силам вторжения речи быть не могло. Не было возможности организовать и дополнительное воздушное противодействие… Английское побережье и так было нашпиговано аэродромами четырех авиагрупп противовоздушной обороны, утыкано мачтами британских радиолокационных станций, как елками в лесу. Но против той массы авиации, которую немцы и русские бросили на подавление боевых сил метрополии, сделать что-либо не представлялось возможным.
Было уже невозможно и лгать «о целях войны», о «защите демократии» и прочем… В первый же день начала военных действий, 22 июня, лидеры Четверного союза обратились к английскому народу с посланием, которое передавалось на всех широковещательных каналах и разносилось ветрами над Британией в виде листовок:
«К английскому народу!
Мы, лидеры Четверного союза Германии, Советского Союза, Италии и Японии, обращаемся ко всем людям доброй воли на Английском Острове с предложением немедленно прекратить ту войну, которая выгодна лишь получателям военных прибылей по обе стороны Атлантики… Рабочие Лондона и Ковентри, Бирмингема и Манчестера, вы трудитесь не для защиты своей Родины от врага, а для умножения банковских счетов Ротшильдов и Бивербрука, Эмери и Баруха, Рокфеллера и Моргана, Дюпона, Чемберлена и Моргентау… Войска Четверного союза воюют против них, а не против той Англии, которая дала миру Великую Хартию вольностей! Сегодня кабинет Черчилля — это кабинет войны и национальной измены! Черчилль прокладывает дорогу в Европу янки так же, как он делал это в Первую мировую войну. Это ли надо Европе? Это ли надо Англии, которая своей кровью уже второй раз оплачивает возвышение Америки?
Сити и Уолл-стриту нужна война — в Европе, в Азии. Нам нужен мир! Вот почему войска Четверного союза идут на Английский Остров, и мы предлагаем простым англичанам немедленно потребовать от своих провалившихся правителей: „Уходите!“
Мы готовы к немедленному перемирию и не намерены разрушать Лондон или какой-либо другой город Британии, хотя сегодня немало германских городов лежит в развалинах после бомбежек Черчилля.
Мы надеемся, что британцы вновь призовут на трон своего законного монарха Эдуарда VIII и изберут себе такое правительство, которое поведет Англию к справедливому миру и сотрудничеству в Европе, в Азии и везде — в любом месте планеты.
Нет — плутократическим поджигателям войны!
Да — миротворцам и труженикам!
Адольф Гитлер, Иосиф Сталин, Бенито Муссолини, Хирохито».
Это обращение ударило по английской простонародной массе мощнее, чем любая «ковровая» бомбардировка. Рядовой англичанин привык быть законопослушным, но внутри него всегда сидел — пусть и давно облепленный пивной пеной — Робин Гуд, который не терпел неправедно богатых. Пену смахнул ветер с континента, однако Робин не натягивал свой лук, потому что вдруг увидел — он защищает не «старую добрую Англию», а привилегии банкиров, бизнесменов и лендлордов.
Английские расстояния — даже не польские… От Дувра до Лондона — сотня километров, а каких-либо оборонительных линий на пути к Лондону не было. Добившись полного превосходства в зоне переправы, немцы наращивали свои силы на Острове, но к активным действиям не стремились, просто занимая территорию. Они продвигались к Лондону и растекались вширь, соблюдая максимальную корректность по отношению к гражданскому населению.
За Лондоном было высажено несколько смешанных германо-советских воздушных десантов, и паника в «золотом» Лондоне началась неимоверная. Кабинет заседал непрерывно, а по столице уже прокатывались массовые демонстрации. Подавлять их не брался никто, а требования плакатов и ораторов были просты: «Кабинет войны — в отставку! Да — кабинету мира!»
Черчилль был в шоке. Он понимал, что надо уходить, и не верил, что уходить придется уже в ближайшие, очевидно, часы. В это не верилось — ведь за ним, за сэром Уинстоном, стояли такие могущественные силы! Соединённые Штаты почти три года гнали и гнали вооружения в Англию и насыщали ее оружием в предвидении того часа, когда вслед за своим оружием придут в Европу сами. Всё должно было быть так, как это произошло в 1918 году, когда янки пришли в Старый Свет как вершители судеб, как кредиторы к должнику, как новые хозяева в свое новое поместье.
Они должны были прийти сюда так же и во второй раз…
А теперь?
Черчилль был в шоке. Он вспомнил ту, Первую войну, которую так хорошо провели они вместе с Вильсоном, с Барухом, с сэром Бэзилом Захаровым и Детердингом, с Чемберленом и Бальфуром, с Ротшильдами, Рокфеллерами, Морганами, Дюпонами, Гарриманами, с… Да что там считать?! Много было их, сделавших выгодный бизнес вначале на крови Европы, а потом — на её поте и слезах.
Тогда Версальский мир, подписанный на Парижской конференции 1919 года, скрутил немцев в бараний рог. В августе 1924 года на Лондонской конференции было решено доить Германию по плану Дауэса. Тогдашний вице-президент СИТА Чарльз Гейтс Дауэс, основатель крупнейшего чикагского банка «Центральный Трест Иллинойса», был связан как с группой Моргана, так и с остальными сильными мира сего и вскоре стал символом гегемонии янки в Европе.
Безудержно наглый, не сдерживаемый никакими моральными соображениями, Дауэс в Первую мировую войну в чине генерала организовывал военные поставки в Европу вместе с Барухом и близко познакомился тогда с сэром Уинстоном. Затем, великолепно разбираясь в положении послевоенной Европы, Дауэс занялся планомерной организацией проникновения американского капитала во все важнейшие страны Европы, в особенности в Германию и Францию.
Англия, впрочем, тоже им забыта не была, как и сами Соединённые Штаты. В 1932 году, в президентство Гувера, Дауэс возглавил государственную Реконструктивную финансовую корпорацию — РФК. Она предоставляла промышленникам и банкам правительственные займы. Вскоре Дауэс ушёл из РФК, но его банк в Иллинойсе получил заём в 90 миллионов долларов, хотя все его активы не превышали 95 миллионов.
Даже многотерпеливый и покладистый — если речь идет о банкирах — конгресс США захотел тогда разобраться в фокусах Дауэса и ему подобных. И в том же 1932 году — для Америки уже кризисном — сенатская комиссия по делам банков решила выяснить, как именно владыки мира правили миром… Позднее американский буржуазный публицист профессор Селигмен написал об этом так:
«Генеральный советник комиссии Фердинанд Пекора занес в ее протоколы печальную весть о продажности бизнеса… Признания, которые он вырвал у людей, правивших Америкой, издавали „совершенно невыносимое зловоние“. В манипуляциях на рынке ценных бумаг, в пулах, в жульнических спекуляциях на биржевых курсах… оказались замешанными члены правительства, послы, генералы, президенты колледжей, профессора и даже бывший президент Соединённых Штатов. Элита Америки предавалась неописуемому обжорству за общим пиршественным столом. Страна была вотчиной богачей, и теперь их пригвоздили к позорному столбу…»
Конечно, профессор выдавал желаемое за действительное — какие там «позорные столбы»! Летом 1932 года ветераны войны двинулись в поход на Вашингтон, требуя повышения пенсий. И генерал Дуглас Макартур с помощью генерала Джорджа Паттона и майора Дуайта Эйзенхауэра разметал их колонны и вышвырнул ветеранов и калек из их жалких лачуг.
Прошло десять лет.
Макартур, которого теперь самого вышвырнули с Филиппин японцы, в мае 1942 года был назначен Верховным Главнокомандующим в Юго-Западной части Тихого океана и сидел со своим штабом в австралийском Брисбене.
