Но и в книге об Олеше он-таки сказал еще об одной грани своей позиции: нельзя писать историю советской литературы, сострадая и оправдывая. Это – вариант попустительства, а не гуманности. Писать о таких, как Олеша, надо так, чтобы были ясны и мотивы их деяний, и подоплека их страха, и изнанка их предательства. Гений и злодейство, как показала реальная история, очень даже совместимы, как совместимы гений и малодушие, гений и трусость. Понятия эти лежат в разных плоскостях и, следовательно, есть линии их пересечения. Иначе, кстати, и быть не может, ибо злодейство и все прочие прелести всегда порождаются страхом за свой гений.
* В конце 1935 г. А. Толстой писал Горькому: «Я работаю над первой книгой третьей части “Хождения по мукам”. Взялся с трудом, с самопринуждением, но сейчас увлечен, так что дым идет из головы… Трудность написания романа – в количестве материала, в том, чтобы все успеть переварить, не обожраться, но, кажется, выходит лучше, чем “Петр”». А ведь А. Толстой говорит о повести «Хлеб», вещи не просто беспомощной, но в определенном смысле – позорной.
* Весь исторический период господства в нашей стране идеологии ленинизма как бы естественным образом распадается на этапы: оголтелый ленинизм (1917-1927), взбесившийся ленинизм (1928-1953), взбалмошный ленинизм (1954-1964) и, наконец, бездарный ленинизм (1965-1991). Некоторая экстравагантность наименований этапов отражает тем не менее самую суть той генеральной линии, которую проводили последовательно сменявшие друг друга вожди: Ленин – Сталин – Хрущев – (Брежнев, Андропов, Черненко, Горбачев).
* Только за три осенних месяца 1925 г. Есенин подготовил к изданию три толстых тома своих сочинений, написал поэмы «Пармен Крямин» и «Черный человек», множество прекрасных стихов.
* Яков Блюмкин был начальником личной охраны Троцкого. Именно он в 1918 г. убил немецкого посла в России фон Мирбаха.
* Через некоторое время и самого Г. Устинова – в петлю.
* Еще в 1923 г. Есенин написал статью «Россияне» (Впервые ее опубликовал журнал «Москва», 1990. № 8). Он ее, само собой, показывал многим. А там есть такие слова: «Тяжелое за эти годы состояние государства в международной схватке за свою независимость случайными обстоятельствами выдвинуло на арену литературы революционных фельдфебелей, которые имеют заслуги перед пролетариатом, но ничуть перед искусством. Выработать себе точку зрения общего фронта, где всякий туман может казаться для близоруких глаз за опасное войско, эти типы развили и укрепили в литературе пришибеевские нравы… Давно стало явным фактом, как бы не хвалил и не рекомендовал Троцкий разных Безымянских, что пролетарскому искусству грош цена…»
* Уже вскоре смерть Есенина станет для его бывшего друга весьма прибыльным бизнесом. Он разъезжал по стране и рассказывал – какие они были неразлучные друзья и как он, безгрешный Мариенгоф, пытался вытащить гибнущего поэта (не без дарования, что уж тут) из пьянства и вечных скандалов.
* У Есенина, надо сказать, было много завистников. Они не скрывали своей радости, узнав о его смерти. На многие годы, задвинув собою тень Есенина, они стали наперегонки клеветать, глумиться, ёрничать. Их «воспоминания» преследовали лишь одну цель – угодить власти поношением «есенинщины», а заодно и свое «творчество» продемонстрировать. Лишь один пример: А. Крученых не пожалел своих трудовых накоплений, чтобы издать на них мгновенно состряпанные и крайне злобные брошюры «Черная тайна Есенина», «Лики Есенина от херувима до хулигана», «На борьбу с хулиганством в литературе», «Н. Бухарин против Есенина». Но все это было откровенной чернухой и именно так воспринималось большинством читателей. Никакого значения знавшие творчество Есенина пасквилям А. Крученых не придавали. Куда более гнусной клеветой на поэта стал «Роман без вранья» А. Мариенгофа, где все его страницы – рядящееся под правду откровенное враньё неудачливого завистника.
* Не исключено, что выставка, открытие которой опрометчиво было намечено Маяковским на декабрь 1929 г., была перенесена на начало следующего года сознательно и не самим поэтом, а теми, кто «понимал ситуацию» тоньше и точнее. Дело в том, что на декабрь 1929 г. приходились всенародные торжества по случаю 50-летия «вождя народов», и Маяковский не имел права разбавлять народное ликование вниманием к своей персоне. Возможно, по этой именно причине и не почтила его выставку своим «высоким вниманием» вся номенклатурная элита страны, которую он, само собой, пригласил лично.
* Маяковский не простил Есенину «штабс-маляра» и по крышке гроба погибшего поэта ударили его злобные строки: «Умер звонкий забулдыга-подмастерье».
* Чтобы не возникало двусмысленных толкований этой фразы, поясню, что Т. Яковлева была рослой женщиной, буквально под стать Маяковскому.
* Уже в наши дни стали появляться «авторские» прочтения этой трагедии. Из пальца высосанные. Так, Вал. Скорятин в книге «Тайна гибели Владимира Маяковского» (М., 1998. 269 с.) убежденно доказывает, что Маяковского убили «органы». Что «заказал» поэта, само собой, Сталин, заказ принял к исполнению Я.С. Агранов, а уж кто исполнил роль килера – не суть и важно. При этом «доказательства» вычитываются только между строк, ибо даже в самых секретных архивах никогда следов подобных злодеяний не оставляют. И никаких таких документов автор там обнаружить не мог. Все, к сожалению, шито белыми нитками, вся логика строится не на анализе фактов (где их взять?), а на архивной шелухе, на додумываниях и домысливаниях, на подтягивании того, что есть, к тому, что хочется. Часто, прочитав очередной архивный документ, автор задает вопрос: «Невероятное предположение?». И сам же отвечает: «Возможно». Главный его довод: Маяковский активно не нравился Сталину. Тот лишь «подумал вслух» что-то такое, а уже услужливые аграновы готовы на крайность.
* С мужем Цветаева всю жизнь была на Вы. Нельзя сказать, что это было проявлением особого уважения, которое было даже выше физической близости. Нет, конечно. Скорее это результат ее изначально инстинктивной, а затем и сознательной отстраненности от мужа, знак определенной дистанции, которая ни при каких обстоятельствах не сокращалась; постоянное напоминание ему, что у каждого из них – своя жизнь. Впрочем, о муже Цветаевой мы еще поговорим чуть далее.
* Чтобы убедиться в справедливости этих слов, достаточно почитать его письма к сестре – Е.Я. Эфрон (См.: Марина Цветаева. Неизданное. Семья. История в письмах. М., 1999. 592 с.).
* И еще одна запредельная вещь повторилась через 20 лет: в 1920 г. Марина не пошла хоронить свою дочь Ирину, в 1941 г. не участвовал в похоронах матери ее сын.
* Демьян Бедный говорил, что возьмет Сталин книги из его библиотеки, а вернет с жирными, замусоленными страницами.
** Многие замечали тонкую шею В.М. Молотова.
* Кассандра – троянская царевна, наделенная влюбленным в нее Аполлоном даром пророчества, но, отвергнутый возлюбленной, он сделал так, что ее пророчествам никто не верил.
* Впервые текст этой «Оды» был напечатан в 1976 г. в Париже, в IV (дополнительном) томе Собрания сочинений Мандельштама.
* Оценки «Оды» Мандельштама разнятся. Б. Сарнов полагает, что ее мог написать любой заурядный рифмоплет. Ст. Рассадин возражает – это все же творение «мастера». М. Гаспаров считает, что «Ода», безусловно, лучшее из худших сочинений Мандельштама о Сталине. И. Бродский, никак не мотивируя свою мысль, вознес ее до «гениального» уровня.
* Слова эти есть в письме Марины Цветаевой, адресованной Пастернаку в 1935 г. И Сталину их скорее всего приписали мемуаристы, никогда, кстати, с ним не общавшиеся.
* «Письма Б.Л. Пастернака к жене З.Н. Нейгауз-Пастернак». М., 1993. 248 с.
* В 1942 г. Пастернак писал К.И. Чуковскому: «Когда пять лет назад я отказывал Ставскому (Генеральный секретарь ССП. – С.Р.) в подписи под низостью и был готов пойти за это на смерть, а он мне этим грозил и все-таки дал мою подпись мошеннически и подложно, он кричал: “Когда кончится это толстовское юродство?”».
* Даниил Данин вспоминал, что Суркова в литературной среде называли «гиеной в сиропе».
