"Ливермор, у меня есть хозяин, очень безжалостный хозяин. Так что сделай одолжение, больше сюда не приходи".
Ливермор посмотрел ему прямо в глаза, кивнул и ушел. Он положил деньги в карман и обдумал сложившееся положение по пути назад, на Манхэттен.
На следующий день он позвонил Биллу Салливану, человеку, рассказавшему ему про брокерскую контору. "Послушай, Билл, спасибо, что подсказал мне о том месте в Хобокене. Мне нужно, чтобы ты оказал мне небольшую услугу".
"Насколько небольшую?" - спросил Салливан.
"Я тебя профинансирую, и хочу, чтобы ты поехал в Хобокен и немного поиграл. Затем, когда наступит нужный момент, я дам тебе знать".
"И что мне за это причитается?"
"Двадцать процентов плюс оплата расходов и я даю тебе тысячу долларов на расходы".
"Согласен, Ливермор".
Ливермор дождался, когда Салливан обустроится и затем сделал ход. Он стал продавать без покрытия, и после выплаты 20 процентов Салливану и оплаты его расходов, получил чистую прибыль в 4100 долларов.
Теперь у Ливермора было больше 10 000 долларов, и он решил в будущем твердо придерживаться фондового рынка -хватит с него брокерских контор. Теперь его выгнали раз и навсегда, и рано или поздно Арнольд Ротштайн выйдет на сцену и нанесет ему визит. Если это случится, то ему очень повезет, если он останется в живых, не говоря уже о заработанных
деньгах. Кроме того, он вернул свою ставку, и даже больше, чем когда-либо. Теперь от него зависит, как он воспользуется ей на фондовом рынке.
Кроме того, он устал играть по мелочи в брокерских конторах. Ему нравилось играть по крупному, в законные игры, через лицензированных брокеров, в игры, где не было ограничений по сумме денег, которую трейдер мог заработать -или потерять, как скоро выяснится.
Это станет вечным вызовом в жизни Ливермора -обыграть рынок. Игра на рынке была похожа на алхимию -превращение свинца в золото. Рынок превращал бумагу в золото и создавал состояния, о которых не мечтают даже в самых смелых мечтах. Рынок был там, где 100 долларов превращались в 1000, 1000 становилась миллионом, а миллион - 100 миллионами. Единственным, что требовалось от трейдера, было называть ход до того, как он двинется - и, как в большой мозаике, ответ всегда был там. Единственное, что требовалось от трейдера - разгадать его.
И Ливермор оставался в полной уверенности, что он способен найти ответ на загадку.
ГЛАВА 3 Землетрясение в Сан-Франциско аукается в Нью-Йорке
СПЕКУЛЯНТ
Современный язык сделал термин "спекулянт" синонимом "азартного игрока". Но на самом деле это слово происходит от латинского "speculari", что значит "вынюхивать" и "наблюдать".
Я определил "спекулянта" как человека, который наблюдает за будущим и действует до того, когда это будущее наступит. Чтобы преуспеть в этом — а это бесценная способность во всех человеческих начинаниях — необходимы три вещи:
Во-первых, нужно получить факты о ситуации или проблеме.
Во-вторых, нужно сформулировать суждение относительно того, что предвещают эти факты.
В-третьих, нужно действовать вовремя, иначе будет поздно.
Я слышал многих людей, которые произносили умные речи, даже очень умные речи о чем-то, но когда доходило до дела, все они оказывались неспособны действовать исходя из своих убеждений. Если действие откладывается до тех пор, пока его необходимость не становится очевидной, то, возможно, действовать уже поздно.
Чтобы стать очевидной для всех, опасность должна овладеть нами и находиться вне нашего контроля.
"Моя история", Бернард Барух
ЛИВЕРМОР ОБЪЕКТИВНО ИЗУЧАЛ СВОИ ОШИБКИ. Позднее он часто говорил своим сыновьям, что "единственным способом получения настоящего образования на рынке является вложение денег, отслеживание своих операций и изучение собственных ошибок!"
С эмоциональной точки зрения очень сложно анализировать собственные ошибки, поскольку спекулянт должен разобраться в своих собственных неудачных операциях и промахах. А это не просто промахи, это промахи, которые стоят денег. Любой, кто терял деньги, неудачно их инвестировав, знает, как тяжело проанализировать то, что произошло.
Анализ проигранных торгов мучителен, но необходим, чтобы быть уверенным, что это больше не повторится. Ливермор в самоанализе был беспощаден. Он рассказал своим сыновьям о выводе, который сделал: "Успешные торги для спекулянта - это всегда эмоциональная, а не интеллектуальная битва. Только после того, как на акцию или товар была сделана ставка, когда деньги превратились из наличности в руках в биржевые сертификаты, только тогда оживают эмоции".
Ливермор приравнивал спекулянтов, которые занимаются торговлей воображаемыми биржевыми позициями, к человеку, который метко стреляет в тире. Как такой стрелок
поведет себя на дуэли, лицом к лицу с заряженным пистолетом противника? Именно тогда страх поднимает свою зловещую голову, человек переживает, нервы его на пределе, решимость сдает позиции, а здравомыслие покидает владельца.
Чтобы спекулировать, трейдеру нужно было быть игроком, а не теоретиком, не экономистом и не аналитиком. Спекулянт должен быть игроком, у которого на кону стоят деньги. Не тренером и не владельцем команды, выигравшей игру, а игроком на поле - точно так же, как сражения выигрывают не генералы, а обычные солдаты и офицеры.
Для Ливермора самой богатой золотой жилой на земле был высокий гребень Манхэттена - Нью-йоркская фондовая биржа на углу Уолл-Стрит и Брод Стрит. Это казалось легко -не нужно никаких исследований, карт, не нужно столбить участок. Она открывалась в определенные часы и приглашала всех попытать счастья. Но очень немногие золотоискатели выходили из игры с бочонком золота.
То же самое было доступно и старателям в то же самое время. Поэтому неудачи при разработке жилы были личными неудачами, поскольку в основном все начинали на равных. Но проблемы в основном были такими же, как и при поиске золота. Были ложные подсказки, продажные партнеры, девушки из танцевального зала, вооруженные задиры и профессиональные игроки. А двумя самыми большими проблемами были люди, незаконно захватывающие участки, и прохвосты, которые хотели обжулить добытчиков и лишить их золота, путем попыток задешево купить их права на участки и продать им неверные карты.
Этими прохвостами, по мнению Ливермора, являлись на Уолл-Стрит "подсказчики". Они стояли на' входе в большую золотую жилу и продавали свои товары. Эти посредники раздавали подсказки непосвященным до тех пор, пока у непосвященных не появлялась возможность самим добывать золото. Легкий путь к успеху - вот что они обещали -возможность быстро обнаружить материнскую жилу, не прикладывая никаких усилий.
Ливермор обратил внимание, что новички задавали простые вопросы:
Почему вы выбрали именно меня, чтобы дать бесценный совет?
Если вы владеете такой информацией, то почему вы не богаты?
Какие у вас причины для того, чтобы давать мне советы по покупке акций? Вы что, тайно продаете их мне по все более и более высоким ценам?
Если доход на капитал так просто получить, тогда почему вас интересуют только комиссионные?
На дороге к успешным спекуляциям было много ловушек, и Ливермор знал, что ему суждено в них попасть. Но его не очень беспокоила перспектива в них попасть, он боялся лишь снова наступить на те же грабли.
Ливермор, как и все, знал основные законы рынка:
Когда ты ошибся, есть единственное, чего нельзя отрицать - ты теряешь деньги.
Когда ты прав, ты зарабатываешь деньги.
Следовательно, ты прав только тогда, когда зарабатываешь деньги и ошибаешься, когда их теряешь. Этот закон нельзя оспорить и это настоящий закон спекуляции.
В течение своей карьеры Ливермор наблюдал, как многие люди злословили о рынке, как будто разговорами можно было вернуть свое состояние или унять боль от неспособности придерживаться основных законов спекуляции, если они сочувствовали другим людям. Это было одной из причин, по которой Ливермор никогда никому ничего не рассказывал о своих биржевых операциях. Если он выигрывал, что ж, значит, он правильно поступил. Если проигрывал, значит ошибся. Зачем жаловаться? Зачем объяснять?
Единственным объектом анализа своих торгов было обнаружение причины, по которой он получил или потерял деньги.
Для Ливермора, жизнь на рынке шла так, как написал поэт Омар Хайям в "Рубаи":
Не хмурь бровей из-за ударов рока,
Упавший духом гибнет раньше срока.
Ни ты, ни я не властны над судьбой.
Мудрей смириться с нею.
Больше проку![2]
Стоял 1899 год, два года до начала двадцатого века. Ливермору было 22 года, у него было 10 000 долларов для торговли и семь лет опыта, на который можно было опереться. Теперь он знал, что фондовый рынок отличается от брокерских контор, но он обыграл брокерские конторы. Поэтому не было причин сомневаться, почему у него не получилось бы обыграть и фондовый рынок.
