Теперь на исходе лета 1942 г., выйдя со своими танками к берегам Терека, будущий генерал-фельдмаршал, который окончит земной путь 12 лет спустя в советском плену, дожидался завершения сосредоточения сил своей армии для того, чтобы нанести удар, от которого зависела судьба не только кампании, но и всей войны.
Все корпусные и дивизионные командиры в армии Клейста также обладали немалым боевым опытом и военными заслугами. Командир 40-го танкового корпуса Л. Гейр фон Швеппенбург считался одним из опытнейших и наиболее заслуженных танковых командиров вермахта. Уроженец Вюртемберга Гейр фон Швеппенбург после окончания Первой мировой войны служил в 30-х гг. в должности немецкого военного атташе в Лондоне, Брюсселе и Гааге. Аристократичный выходец из военно-дворянской среды, Гейр хотя после войны и утверждал, что являлся противником нацизма, в 1938 г. отказался присоединиться к заговору против Гитлера под тем предлогом, что его войска не подчинятся приказам, противоречащим распоряжениям фюрера. В это время Гейр командовал 3-й танковой дивизией – той самой, которая теперь в числе первых должна была форсировать Терек.
С начала Второй мировой войны он командовал 24-м моторизованным (позднее – танковым) корпусом (1940–1942). В 1942 г. был назначен командиром 40-го танкового корпуса, в конце лета выдвинувшегося на острие главного удара армии Клейста [136, с. 431].
Комдивы корпуса Гейра также обладали солидным опытом и немалыми военными заслугами. Трауготт Герр, командир 13-й танковой дивизии, еще в Первую мировую войну получил Железные кресты обеих степеней и два ордена. Участник Польской и Французской кампаний, на советско-германском фронте Герр воевал с первых дней войны – участвовал в боях на Украине, Миусе, Кубани. Герр был кавалером Рыцарского креста, полученного на Восточном фронте в октябре 1941 г., а незадолго до начала сражения под Малгобеком, в августе 1942 г., удостоился дубовых листьев к Рыцарскому кресту [113].
Не менее внушительным был послужной список другого командира дивизии в корпусе Швеппенбурга – Германа Брайта, под началом которого находилась 3-я Берлинская танковая дивизия. Получив еще в ходе польского похода 1939 г. планки к Железным крестам обеих степеней, заслуженным в годы Первой мировой войны, в кампании против Франции он удостоился и Рыцарского креста. На советско-германском фронте Брайт воевал с октября 1941 г. в чине командира 3-й танковой дивизии, и в январе 1942 г. получил уже дубовые листья к Рыцарскому кресту [112].
Генерал-майор Ганс фон Бойнебург-Ленгс фельд, командир 23-й танковой дивизии, также получил боевое крещение на полях Первой мировой войны. Уже в гитлеровском вермахте он последовательно командовал моторизованным полком, моторизованной бригадой. В 1940 г. он исполнял обязанности командира 4-й танковой дивизии, а в войну против СССР вступил в должности командира 7-й моторизованной бригады. С конца сентября 1941 г. Бойнебург-Ленгсфельд принял командование вновь сформированной 23-й танковой дивизией. В июне 1942 г. военная карьера Бойнебурга-Ленгсфельда едва не завершилась – он чуть не попал под трибунал, проходя по сотрясшему вермахт в те дни «делу Райхеля»[9]. Он, в отличие от своего корпусного командира генерала танковых войск Георга Штумме и начальника штаба корпуса полковника Герхарда Франца, которые предстали перед трибуналом и полу чили тюремные сроки, отделался отстранением от командования за нарушение секретности. На посту комдива 23-й его сменил генерал-майор Эрвин Макк, но после его гибели в бою 26 августа 1942 г. Бойнебург-Ленгсфельд вернулся к командованию дивизией [95].
Командир 52-го армейского корпуса генерал-лейтенант Ойген Отт участвовал во Второй мировой войне с самого ее начала, вступив в нее командиром 7-й пехотной дивизии в сентябре 1939 г. На советско-германском фронте Отт воевал с октября 1941 г. (до этого он находился в резерве) в качестве командира 11-го армейского корпуса. 52-й армейский корпус он возглавил в декабре 1941 г., уже в конце декабря став, в чине командира корпуса, кавалером Рыцарского креста. Вместе со своим корпусом Отт принимал участие в важнейших операциях конца 1941 – первой половины 1942 г. на юге советско-германского фронта – в боях в Донбассе, на реке Донец, под Изюмом. С июня 1942 г. части корпуса принимали участие в начавшемся генеральном наступлении на южном крыле – операции «Блау» [146, с. 453]. Сначала в составе 17-й, а затем 1-й танковой армий корпус с июля воевал на Северном Кавказе, и вот теперь его дивизиям предстояло поддержать танки и моторизованные части армии в штурме Малгобека и запираемой им Алханчуртской долины.
111-й пехотной дивизией, которой суждено было сыграть особую роль в сражении за Малгобек, командовал генерал-майор Герман Рекнагель. Участник Польской и Французской кампаний, удостоенный за боевые заслуги Рыцарского креста, Рекнагель имел также богатый опыт военных действий на советско-германском фронте, который немецкие военные единодушно признавали совершенно особым театром войны. На Восточном фронте Рекнагель воевал с самого начала «Остфельдцуга»[10]: с июня 1941 г. – сначала в Белоруссии, затем под Волховом. С января 1942 г. он командовал 111-й пехотной дивизией, вместе с которой принимал участие в сражениях на Донце, под Ростовом, на Кубани. В конце августа 1942 г. только что захватившая после изнурительного перехода и упорных боев Элисту дивизия Рекнагеля получила приказ оказать содействие танкам Клейста после форсирования ими Терека и ускоренным маршем двигалась на юг.
Командир 370-й пехотной дивизии, входившей в состав 52-го корпуса, генерал-лейтенант Эрнст Клепп в Первой мировой войне воевал в австро-венгерской армии. В межвоенный период проходил службу в австрийских вооруженных силах. После оккупации Австрии нацистами Клепп вступил в вермахт, в чине полковника. В войне против СССР участвовал с первого дня, сначала командуя 526-м полком 298-й пехотной дивизии, а с 20 апреля 1942 г. заняв пост командира сформированной во Франции 370-й пехотной дивизии, с которой был в июле 1942 г. переброшен на Северный Кавказ в состав 1-й танковой армии [105].
С такими профессионалами военного дела, имевшими за плечами богатый опыт боев на самых разных театрах военных действий и на протяжении долгого периода времени, предстояло сойтись лицом к лицу войскам Северной группы войск советского Закавказского фронта, лихорадочно окапывавшимся в последние дни августа 1942 г. на противоположном берегу Терека в ожидании неизбежного нового натиска противника. Это должно было стать началом битвы, от исхода которой напрямую будет зависеть судьба не только Кавказа, но и всей страны.
Форсирование Терека немецко-фашистскими войсками и начало боев на малгобекском направлении
18 августа советские передовые отряды вступили в бой с дивизиями 52-го немецкого армейского корпуса на моздокском направлении. Оборонявшиеся в этом районе советские части по причине своей малочисленности не могли остановить подошедшую ударную группировку противника и 21 августа отошли к Моздоку, к своим главным силам. Одновременно с наступлением на Моздок части 23-й Штутгартской танковой дивизии нанесли удар с севера и востока на Прохладный [154, с. 85].
Моздок был взят 3-й Берлинской танковой дивизией генерал-майора Брайта 25 августа [146, c. 467]. В последующем этот город стал плацдармом, с которого разворачивались наступательные операции 1-й немецкой танковой армии в направлении Малгобека с целью дальнейшего прорыва на Грозный. Несомненно, овладение Моздоком являлось крупным оперативно-тактическим успехом немцев (хотя в дневнике начальника Генерального штаба сухопутных войск Германии Франца Гальдера по этому поводу можно найти лишь флегматичный комментарий о «местных успехах на Кавказе» [58, с. 331]), серьезно улучшавшим общее положение наступающей группировки противника на грозненском направлении, которое к тому времени стало главным в перечне важнейших участков битвы за Кавказ. Немецкая сторона также рассматривала Моздок в качестве своеобразной отправной точки для броска к главным целям летней кампании 1942 г.
Захватив его, немцы 25 августа начали наступление из этого района на юг – вдоль железной дороги Прохладный – Орджоникидзе. Однако все попытки прорвать советскую оборону на этом участке успеха не имели [131, с. 104].
После того как 25 августа Моздок – этот своеобразный трамплин для прыжка на Малгобек – был захвачен в ходе молниеносной атаки танками и мотопехотой 3-й танковой дивизии, в городе был оставлен 3-й танковый полк подполковника Циммермана, а остальные части дивизии выдвинулись в восточном направлении вдоль берега Терека [146, с. 467].
Однако взятие Моздока было лишь промежуточной целью дивизии на пути к Тереку, и далее – к Грозному.
