363. Добродетель с заслугою возводит людей на степень дворянства.
364. Добродетель и честь должны быть оному правилами предписывающими любовь к отечеству, ревность ко службе, послушание и верность к Государю, и безпрестанно внушающими, не делать никогда безчестнаго дела.
365. Мало таких случаев, которые бы более вели к получению чести, как военная служба: защищать отечество свое, победить неприятеля онаго, есть первое право и упражнение приличествующее дворянам
366. Но хотя военное искуство есть самый древнейший способ, коим достигали до дворянскаго достоинства, и хотя военныя добродетели необходимо нужны ко пребыванию и сохранению государства:
367. Однакож и правосудие не меньше надобно во время мира, как и в войне: и государство разрушилося бы без онаго.
368. А из того следует, что не только прилично дворянству, но и приобретать сие достоинство можно и гражданскими добродетелями так, как и военными.
369. Из чего паки следует, что лишити дворянства никого не можно, кроме того, который сам себя лишил онаго своими основанию его достоинства противными поступками, и сделался чрез то звания своего недостойным
370. И уже честь и сохранение непорочности дворянскаго достоинства требуют, чтоб такий, сам чрез поступки свои, основание своего звания нарушающий, был по обличении исключен из числа дворян и лишен дворянства.
371. Поступки же противныя дворянскому званию суть измена, разбой, воровство всякаго рода, нарушение клятвы и даннаго слова, лжесвидетельство, кое сам делал, или других уговаривал делать, составление лживых крепостей, или других тому подобных писем:
372. Одним словом, всякий обман противный чести, а наипаче те действия, кои за собою влекут уничижение.
373. Совершенство же сохранения чести состоит в любви к отечеству и наблюдении всех законов и должностей; из чего последуетъ
374. Похвала и слава, особливо тому роду, который между предками своими считает более таких людей, кои украшены были добродетелями, честию, заслугою, верностию и любовию ко своему отечеству, следовательно и к Государю.
375. Преимущества же дворянския должны все основаны быть на вышеописанных начальных правилах, составляющих существо дворянскаго звания.
ГЛАВА XVI.
376. О среднем роде людей.
377. Сказано Мною в XV. главе: В городах обитают мещане, которые упражняются в ремеслах, в торговле, в художествах и науках. В котором государстве дворянам основание сделано сходственное со предписанными правилами xv. главы; тут полезно так же учредить осноаванное на добронравии трудолюбии, и к оным ведущее положение, коим пользоваться будут те, о коих здесь дело идет.
378. Сей род людей, о котором говорить надлежит, и от котораго государство много добра ожидает, если твердое на добронравии и поощрении ко трудолюбию основанное положение получит, есть средний.
379. Оный пользуясь вольностию, не причисляется ни ко дворянству, ни ко хлебопашцам.
380. К сему роду людей причесть должно всех тех, кои не быв дворянином, ни хлебопашцем, упражняются в художествах, в науках, в мореплавании, в торговле и ремеслах;
381. Сверьх того всех тех, кои выходить будут, не быв дворянами, изо всех Нами и предками Нашими учрежденных училищ и воспитательных домов, какого бы те училища звания ни были, духовныя или светския;
382. Так же приказных людей детей. А как в оном третьем роде суть разныя степени преимуществ, то не входя в подробность оных, открываем только дорогу к разсуждению об нем.
383. Как все основание сему среднему роду людей будет иметь в предмете добронравие и трудолюбие: то напротив того нарушение сих правил будет служить к исключению из онаго, как то на пример, вероломство, неисполнение своих обещаний, особливо если тому причина лень или обман.
ГЛАВА XVII.
384. О городах.
385. Есть города разнаго существа, более или менее важные, по своему положению.
386. В иных городах более обращений торга сухим или водяным путем:
387. В других лиш единственно товары привезенные складывают для отпуска.
388. Есть и такие, кои единственно служат к продаже продуктов приезжающих земледельцев того или другаго уезда.
389. Иный цветет фабриками.
390. Другий близ моря лежа соединяет все сии и другия выгоды.
391. Третий пользуется ярманками.
392. Иные суть столицы и проч.
393. Сколько ни есть разных положений городам, только в том они все во обще сходствуют, что им всем нужно иметь одинакий закон, который бы определил: что есть город, кто в оном почитается жителем, и кто составляет общество того города, и кому пользоваться выгодами по свойству естественнаго положения того места, и как сделаться городским жителем можно?
394. Из сего родится, что тем, кои обязаны принимать участие в добром состоянии города, имев в нем дом и имения, дается имя мещан. Сии суть обязаны для собственнаго своего же благосостояния, и для гражданской их безопасности в жизни, имении и здоровьи, платить разныя подати, дабы пользоваться сими выгодами и прочим своим имением безпрепятственно.
395. Кои же не дают сего общаго, так сказать, залога, те и не пользуются правом иметь мещанския выгоды.
396. Основав города, остается разсмотреть, какия выгоды которому роду городов без ущерба общия пользы иметь можно, и какия учреждения в их пользу постановить следует?
397. В городах, в коих многия обращения торг имеет, весьма смотреть должно, чтобы чрез честность граждан сохранился кредит во всех частях коммерции; ибо честность и кредит суть души коммерции; а где хитрость и обман возмет верьх над честностию, тут и кредит быть не может.
398. Малые города суть весьма нужны по уездам, дабы земледелец мог сбыть плоды земли и рук его, и себя снабдить тем, в чем ему случится нужда.
399. Города, Архангельский, Санктпетербург, Астрахань, Рига, Ревель и тому подобные суть города и порты морские. Оренбург, Кяхта, и многие другие города имеют обращения другаго рода. Из чего усмотреть можно, сколь великое свойство имеет положение мест со гражданскими учреждениями, и что не знав обстоятельств, каждому городу удобное положение сделать, нет возможности.
400. О цеховых мастерствах и установлении цехов для мастерств по городам еще состоит великий спор: лучше ли иметь цехи по городам, или без них быть, и что из сих положений более споспешествуюет рукоделиям и ремеслам?
401. Но то безспорно, что для заведения мастерства цехи полезны: а бывают они вредны, когда число работающих определено; ибо сие самое препятствует размножению рукоделий.
402. Во многих городах в Европе оные сделаны свободными в том, что не ограничено число; а могут вписываться в оные по произволению: и примечено, что то служило к обогащению тех городов.
403. В малолюдных городах полезны быть могут цехи, дабы иметь искусных людей в мастерствах.
ГЛАВА XVIII.
404. О наследствах.
405. Порядок в наследии выводится от оснований права государственнаго, а не от оснований права естественнаго.
406. Раздел имения, законы о сем разделе, наследие по смерти того, кто имел сей раздел, все сие не могло быть инако учреждено, как обществом; и следовательно законами государственными или гражданскими.
407. Естественный закон повелевает отцам кормить и воспитывать детей своих, а не обязывает их делать оных своими наследниками.
408. Отец на пример, обучивший сына своего какому ни будь искуству или рукомеслу могущему его пропитать, делает его чрез то гораздо богатее, нежели когда бы он оставил ему малое свое имение, учиня его ленивцем или праздным.
409. Правда, порядок государственный и гражданский требует часто, чтоб дети наследниками были после отцев: но оный не взыскивает быть сему так всегда.
410. Правило сие общее: воспитывать детей своих есть обязательство права естественнаго; а давать им свое наследие есть учреждение права гражданскаго или государственнаго.
411. Всякое государство имеет законы о владении имениями, соответствующие государственному установлению: следовательно отцовским имением должно владеть по образу законами предписанному:
412. И надлежит установить порядок неподвижный для наследия, чтоб можно было удобно знать, кто наследник, и чтоб о сем не могло произойти никаких жалоб и споров.
413. Всякое узаконение должно быть всеми и каждым исполнено, и не надобно дозволять нарушать онаго собенными кого либо из граждан распоряжениями.
414. Порядок наследия понеже был установлен в следствие государственнаго закона у Римлян, то никакий гражданин не должен был онаго развращать собенною своею волею; сиречь с первых времен в Риме не дозволено было никому делать завещания: однакож сие было ожесточительно, что человек в последние жизни своей часы лишен был власти делать благодеяния.
