1. Задолго до американских и германских работ все основные идеи были намечены Вернадским и его учениками.
2. Серийные советские атомные бомбы были основаны на других физических принципах, чем американские.
3. Теоретический задел советских ученых был настолько велик, что позволил им первыми создать водородную бомбу.
Так, в ходе испытаний атомной бомбы академик И. Е. Тамм (1895–1971, Нобелевская премия 1958 г.) продумал возможность создания водородной бомбы. Дальнейшая её теория создавалась совместно с Ю. Б. Харитоном. Часть технических расчетов выполнил аспирант Тамма А. Д. Сахаров, впоследствии ставший одним из руководителей ядерной программы. После первого взрыва этой бомбы (1953) Америка оказалась в положении догоняющей. В дело были брошены шпионы из ЦРУ и талант таких физиков, как Э. Теллер. Но перегнать Россию не удалось. Завершающим этапом водородной гонки стал взрыв на Новой Земле в 1961 году бомбы мощностью в 58 мегатонн. От него содрогнулась вся Земля в прямом и переносном смысле. Тогдашний лидер России Никита Хрущев, чувствуя за собой такую мощь, повел рискованную игру в Карибском заливе — и выиграл, отбросив далеко от нашей страны границу войск НАТО (а отнюдь не проиграл, как это пытаются представить теперешние СМИ).
Ю. Б. Харитон и сотрудники начали проектировать бомбу с эквивалентом несколько миллиардов тонн тротила, назвав её «возмездие». Одной такой бомбы хватило бы для уничтожения цивилизации. Н. С. Хрущев, высоко оценив инициативу, все же прекратил эти работы.
Так постепенно установился паритет в вооруженных силах между СССР и США, хотя нам в силу более низкой производительности труда он обходился дороже. Высокопоставленные ученые из ВПК часто замечали: некие силы, стоящие выше правительств СССР и США, специально этот паритет поддерживают. Эти силы передали нам американские чертежи атомной бомбы, они продолжали действовать потом. В обеих странах ВПК работало эффективно. Однако, если появлялась научная идея, дающая крупное преимущество одной из сторон, немедленно вмешивалась сила, которая эти работы останавливала. Лучше всего об этом мог бы рассказать Вернадский-младший, но его никто не спрашивал. Речь, понятно, шла о централизованном руководстве мировым банковским капиталом. Впрочем, эту тему, выходящую за рамки тематики книги, пока закроем.
Несмотря на зло, существующее в мире, человечество идет вперед по пути прогресса. Путь этот преодолевается медленнее, чем хотелось. Чем более мощным оружием овладевает человечество, тем больше защитных механизмов срабатывает у биосферы. Атомная бомба употреблялась лишь два раза, и жертв от неё было меньше, чем от обычных вооружений. Водородная бомба никогда не применялась на практике, и есть надежда, что не будет применена впредь. В этом — одно из проявлений законов ноосферы, о которых размышлял Вернадский.
Возможен ли глобальный экологический кризис в эпоху ноосферы?
Наука развивается, и сегодня мы не можем однозначно принять каждое слово в трудах Вернадского.
Например, он пишет о практически полной неизменности биосферы в течение полутора миллиардов лет. Это, безусловно, не так.
Полтора миллиарда лет назад биосфера была лишь в воде, где господствуют несколько иные экологические законы, чем на суше. Да и масса водной биосферы намного меньше, чем наземной. Но дело не в частных положениях учения, а в его общем смысле. И этот общий смысл, безусловно, справедлив.
Вернадский говорил, что ученый должен сочетать решение прикладных задач с интересом к фундаментальным проблемам науки. Эффективность подобного сочетания он доказал собственной биографией. Вернадский сделал все, что мог, чтобы спасти страну от краха 1917 года. Усилия были тщетными. Позже философ Н. А. Бердяев издал во Франции книгу, в которой пытался свались всю вину за Октябрьскую революцию на русскую интеллигенцию. Вопрос, конечно, в том, кого называть интеллигенцией. Была интеллигенция и Интеллигенция. С одной стороны были недоучки, прикрывающие свою недееспособность высокими словами. В этом социальном слое нашло опору большевистское правительство — одно из наименее культурных в истории, где почти никто не имел образования. Даже диплом о высшем образовании Ленина, якобы полученный экстерном в Петербургском университете, до сих пор не найден. С другой стороны была истинная Интеллигенция, представленная Вернадскими, Сикорским, Менделеевым, Павловым и иными истинными учеными и патриотами России.
После краха страны В. И. Вернадский с семьей перебрался в Париж, где устроился работать профессором в Сорбонне. В Париже он занялся фундаментальными проблемами естествознания. На некоторые мысли его натолкнули французские ученые — Евгений ле Руа и Тейяр де Шарден. Ле Руа впервые ввел понятие «ноосфера» — сфера разума. Тейяр де Шарден был человеком неординарным. Сначала он нес службу католическим священником. Когда его выгнали с работы, он устроился автогонщиком. Когда выгнали оттуда — он принялся на заработанные автогонками деньги издавать труды по антропологии, самый известный из которых — «Феномен человека».
Теорию ноосферы не создали ни Руа, ни Шарден, ни Вернадский. Однако русскому ученому удалось продвинуться дальше французских друзей и сформулировать основные законы существования биосферы до того момента, когда деятельность человека не станет для неё определяющей. В XX веке этот момент не наступил даже после такого торжества идей Вернадского, как овладение атомной энергией, и в ближайшие годы не наступит.
Вернадский писал, что человечество в XX веке стало геологической силой. Однако он нигде не указывал, что эта сила значительна и сопоставима с силами абиотическими. Центральная мысль ученого состоит в том, что биосфера предельно устойчива, её структура и размеры не могут быть изменены практически никакими воздействиями. Впоследствии, зацепившись за высказывание Вернадского о человечестве как геологической силе, ему пытались приписать авторство абсурдной гипотезы 70-х годов о глобальном экологическом кризисе.
Свои соображения о законах развития биосферы Вернадский изложил в книге, вышедшей в Париже на французском языке, которая так и называлась — «Биосфера». Книга эта практически не повлияла на развитие западной мысли, игнорировалась. Ныне это — библиографическая редкость.
Тем временем правительство молодой Советской республики пригласило Вернадского обратно. Сын остался на Западе, впоследствии перебрался из Франции в Америку. А для Владимира Ивановича наступил период сочетания организационной работы по воссозданию советского военно-промышленного комплекса, включая атомный проект и работы над философскими вопросами законов развития биосферы.
5 февраля 1928 года уже немолодой, но еще полный сил Вернадский выступил с докладом, посвященным несекретной стороне своей работы, на заседании Ленинградского общества естествоиспытателей. С этого момента фундаментальные идеи ученого стали активно входить в отечественную биологическую науку, и с этого же момента ведет начало современная глобальная экология.
Вот основные тезисы этого доклада, который можно назвать историческим.
Первое положение состоит в том, что биологический вид должен иметь не только биологическое, но и геохимическое определение. Биогеохимия в основном опирается на чисто количественные показатели — средний вес отдельных организмов и их совокупностей, средний элементарный химический состав и отвечающая ему средняя геохимическая энергия, то есть способность жизни к перемещению, иначе — миграция химических элементов в среде обитания. Количество атомов и объем организма — видовой признак. Такое определение вида не отрицает, а дополняет традиционное биологическое. Понятие геохимика «живое однородное вещество» и биолога «вид» — тождественны, но выражены по-разному.
Второе принципиальное положение Вернадского — об относительной стабильности биосферы. Биосфера в основных чертах неизменна в течение всего геологического времени, по крайней мере, полтора миллиарда лет. Такое её состояние выражается во множестве отвечающих ей явлений, в том числе и биогеохимических. Это не отрицает эволюции и замены одних видов другими. Но биогеохимические проявления жизни остаются неизменными. Стабильны количество видов, распределения их по размерам, по экологическим нишам, по глобальным биогеохимическим функциям.
Отсюда следует третье принципиальное положение теории. Геохимическая неизменность биосферы сочетается с непрерывным эволюционным изменением форм жизни. Изменяемость и предельная устойчивость — две стороны существования биосферы.
Четвертое положение заключается в том, что эффект жизни имеет интегральную характеристику — биогенную миграцию химических элементов биосферы. Законы формулируются так.
