внешним стенам этого форта, но вынуждены были затем отойти в Бельбекскую долину.
Теперь предстояла задача снова проделать этот кровавый путь. Первая попытка 9 июня провалилась. 13 июня пехотинцы 16-го пехотного полка снова атаковали форт. «Сталин» представлял собой груду развалин, из которых все ещё велся огонь. В Андреевском крыле комендант собрал только комсомольцев и членов партии. В боевом донесении говорилось: «Это был, наверное, самый упорный противник, с которым нам когда-нибудь приходилось иметь дело».
Вот только лишь один пример из многих. В бункере, получившем прямое попадание, находилось 30 убитых, 10 оставшихся в живых, несмотря на это, продолжали обороняться, используя тела павших как прикрытие.
Против них были применены огнеметы. Затем были брошены гранаты. Многих солдат рвало при виде последствий этого. Но только во второй половине дня четверо обессилевших русских смогли выйти из развалин. Они сдались после того, как их политрук застрелился. Оба наступавших батальона 16-й нижнесаксонской пехотной дивизии были сильно потрепаны в ходе этих ожесточенных боев. Многие офицеры вышли из строя. Один лейтенант из командирского резерва принял на себя командование остатками стрелковых рот обоих батальонов.
Кровавые бои на второй линии обороны бушевали до 17 июня. Стояла ужасная жара. Невыносимый трупный запах тянулся над полем сражения, покрытым бесчисленными телами, на которых жужжало скопище мух. Соседи справа, баварцы, а также солдаты из нижнесаксонской дивизии понесли настолько тяжелые потери, что на время были отведены с фронта.
Да, у наших войск ситуация выглядела далеко не в розовом цвете. Потери все возрастали, ощущавшаяся нехватка боеприпасов вынуждала иногда прерывать боевые действия. Уже раздавались голоса командиров, призывавших к приостановке наступления до подхода свежих сил. Но Манштейн знал, что он не может рассчитывать на подкрепления.
17 июня был дан приказ на новое наступление по всему северному участку фронта. Обескровленные полки вступили ещё раз в бой с твердым намерением на этот раз овладеть ситуацией.
В Бельбекской долине в 4 км к западу от «Масличной горы» осуществлялись приготовления для ведения огня из двух мортир калибром 355 мм. Они получили приказ разбить бронеколпаки извергающего огонь форта «Максим Горький-1». Огонь тяжелых 305-мм орудий советского форта держал под контролем Бельбекскую долину и путь к побережью.
Подготовка обоих гигантов для ведения огня представляла собой тяжелую работу. После 4-часовых усилий соответствующих подразделений командир батареи обер-лейтенант фон Хадим получил, наконец, возможность отдать приказ на открытие огня.
Чудовища с неимоверным грохотом изрыгнули огонь. После третьего залпа вахмистр Майер, выдвинутый на передовую в качестве артиллерийского наблюдателя, доложил о том, что попадание бетонобойных снарядов в бронеколпак не дало никакого эффекта.
«Специальными рехлингскими гранатами!» — командует фон Хадим. Снаряды длиной 3,6 м и весом в 1000 кг каждый подаются с помощью кранов. «Рехлинги» проявили себя с лучшей стороны во Французском походе против укреплений в Люттихе. Взрыв их происходит не при соприкосновении с целью, а лишь тогда, когда они проникают внутрь её.
Унтер-офицер Фридель Ферстер и его 14 боевых товарищей у первого орудия разом заткнули уши, когда обер-лейтенант поднял руку: «Огонь!»
Двадцать минут спустя раздается ещё одна команда обоим орудиям: «Огонь!»
Вскоре после этого вахмистр Майер докладывает по радио: «Бронеколпак сбит!»
«Голова» «Максима Горького» свернута набок. Стволы 305-мм корабельных орудий уткнулись в небо. Батарея умолкла.
Пробил час полковника Хитцфельда, покорителя Татарского вала под Керчью. Во главе батальонов своего пехотного полка он штурмует форт и овладевает подходами к нему и его бронированным башням.
Форт «Максим Горький» больше не в состоянии вести огонь. Но его гарнизон, засевший внутри мощного железобетонного сооружения длиной 300 м и шириной 40 м, не сдается. Даже более того, они предпринимают небольшими группами стремительные вылазки через тайные ходы и коммуникации.
24-й саперный батальон получает приказ покончить с этой неразберихой. На предложение о сдаче крепости советский гарнизон отвечает автоматным огнем. Предпринимается первая попытка подрыва с применением огромного количества динамита, дымовых шашек и боевого вещества для огнеметов. После того как газы и дым развеялись, гарнизон вновь открыл огонь из всех щелей и амбразур.
Предпринятая нашими саперами вторая попытка, наконец, достигает цели: гигантский бункер подорван, его чрево вспорото. Взорам саперов открывается целый подземный город, уходящий вниз на три этажа, — форт «Максим Горький-1», обошедшийся в миллионные суммы. Здесь имелась автономная электростанция, система водоснабжения, госпиталь, столовая, машинные отделения, подъемник для боеприпасов, арсеналы и боевые галереи. Каждое помещение и каждый коридор оборудованы двойными стальными дверями. Каждую приходится взрывать отдельно. Саперы стоят, тесно прижавшись к стенам. Когда заряд рвет сталь, внутрь прямо в дым летят гранаты. Солдаты выжидают, когда вытянет газы. Затем — вперед! В проходах и коридорах лежат трупы советских солдат. В своих противогазах они похожи на привидения. Когда они были ещё живы, вонь и дым заставили их надеть эти противогазы.
Из следующего коридора навстречу нашим солдатам вылетают автоматные очереди. Летят ручные гранаты. Раздаются хлопки пистолетных выстрелов. Затем захлопывается стальная дверь. Кровавый спектакль повторяется вновь. Так продолжается часами, пока бой не приближается к нервному центру крепости — командному бункеру.
В Севастополе, где совсем рядом с портом находится командный пункт вице-адмирала Октябрьского, также следят за борьбой форта. Офицер-связист, младший лейтенант Кузнецов, сидит у своего аппарата связи. Каждые полчаса он получает сообщение из «Максима Горького». Приказ адмирала командирам и комиссарам гласил: «Сражаться до последнего человека!»
Поступает сигнал. Кузнецов слушает и записывает донесение: «Нас осталось 46 человек. Немцы ломятся в двери и требуют, чтобы мы сдались в плен. Дважды мы открывали люк и вели огонь через него. Теперь это стало невозможным. Через 30 минут поступает последняя радиограмма: «Нас осталось всего двадцать два. Мы готовимся взорвать себя. Связь прекращаем. Прощайте!»
Так оно и случилось. Командный пункт форта был взорван его защитниками. Бои за форт закончились. От всего гарнизона в тысячу человек в плен попало всего 40 — все раненые. Это число говорит обо всем. Пока 17 июня шли бои за форт «Максим Горький-1», саксонские батальоны брали форты «ГПУ», «Молотов» и «Чека».
Соседи слева, солдаты бременской 22-й пехотной дивизии под командованием генерал-майора Вольфа,
