Короткая память - Александр Борисович Борин

основы нашей государственной и общественной жизни. Особое внимание уделил он необходимости решительно повышать роль прокурорского надзора в борьбе с нарушениями законности. Отметил силу гласности в наши дни, значение печатного слова в борьбе с любыми нарушениями законности и порядка.

— Выступления печати, — сказал Генеральный прокурор, — мы рассматриваем как одну из форм демократического контроля за законностью в деятельности правоохранительных органов.

Потом присутствующие задавали вопросы, делились впечатлениями, высказывали свои соображения.

Я тоже взял слово и рассказал об этом воркутинском деле. О том, что тянется оно уже шесть лет, а конца ему все не видно. О напрасных попытках редакции «Литературной газеты» узнать, когда же все-таки следствие намерено завершить свою работу. О многолетних мытарствах людей, которые не знают за собой никакой вины. От имени редакции «Литературной газеты» я просил помощи у Генерального прокурора.

— Прокуратура СССР немедленно займется этим делом, — сказал Александр Михайлович.

И вот в Воркуте находится прокурор Главного управления по надзору за следствием в органах МВД Сергей Дмитриевич Замошкин.

Две недели, с утра до вечера, тщательно, скрупулезно изучает он это многотомное дело.

Замошкин принимает решение: дело затребовать в Москву, в Прокуратуру СССР.

К изучению его подключается начальник управления Г. М. Негода, другие сотрудники.

Анализировались все обстоятельства, во внимание принимались все аспекты, юридические оценки не отрывались от реальной жизни, а вырабатывались с учетом ее конкретных особенностей, не форма довлела над юристами и диктовала им свое решение, а правда жизни и мудрость закона.

Я заметил вообще: чем грамотнее, чем квалифицированнее и компетентнее юрист, тем больший выбор вариантов и возможностей находит он в четких требованиях закона. Слабого юриста закон всегда только связывает по рукам и ногам. Сильному, знающему юристу тот же самый закон предоставляет широкий простор для творчества, позволяет принять решение, в котором законность и справедливость сочетались бы наиболее полно и гармонично.

А еще отличало работу сотрудников Прокуратуры СССР совершенная беспристрастность, полная объективность и непредвзятость. Не было и тени стремления хоть как-то защитить честь мундира. Вещи назывались честно, прямо и открыто, своими именами.

Государственной была эта работа.

И вот получен ответ:

В РЕДАКЦИЮ «ЛИТЕРАТУРНОЙ ГАЗЕТЫ»

По просьбе редакции «Литературной газеты», высказанной в Прокуратуре Союза ССР на встрече с журналистами, проверено с выездом на место Уголовное дело в отношении должностных лиц и временных рабочих строительного управления № 4 треста «Печоршахтострой», которое более шести лет не находило своего разрешения в органах внутренних дел Коми АССР.

Установлено, что дело возбуждено Воркутинским ГОВД на основании поверхностно проведенной органами БХСС проверки заявления без подписи о злоупотреблениях в СУ‑4 при оплате труда временных рабочих.

Следствие надлежаще организовано не было, допущены грубая волокита, необъективность, необоснованное привлечение большого числа лиц к уголовной ответственности. Начальник СУ‑4 Фирсов и Матюнин были незаконно задержаны, а затем арестованы и длительное время содержались под стражей.

Следствием игнорировалось то обстоятельство, что действия работников СУ‑4 были обусловлены создавшейся в семидесятых годах в г. Воркуте критической ситуацией из-за острой нехватки, особенно в зимнее время, воды и тепла. Доводам руководителей СУ‑4 о необходимости повышенной оплаты труда временных рабочих должная оценка не давалась. Более того, причины некачественного строительства в процессе следствия практически не выяснялись, ответственные за него лица не определялись, важные для решения этих вопросов документы своевременно не изъяты. Таким образом, ответственные за некачественное строительство лица остались безнаказанными, а те, кто принимал меры к устранению брака, были необоснованно признаны следователем органов внутренних дел виновными в причинении ущерба... Уголовное дело прекращено в Прокуратуре Союза ССР за отсутствием состава преступления.

Министру внутренних дел СССР внесено представление, в котором поставлены вопросы о наказании конкретных виновных лиц, о повышении уровня ведомственного контроля за расследованием уголовных дел.

Работники прокуратур города Воркуты, Коми АССР и РСФСР, не обеспечившие надлежащий прокурорский надзор за следствием и не пресекшие своевременно нарушения закона, строго наказаны в дисциплинарном порядке.

А. М. Рекунков, Генеральный прокурор СССР, Действительный государственный советник юстиции

Получен также ответ из Министерства внутренних дел СССР. Следователь Э. И. Горшков освобожден от должности и уволен из органов внутренних дел. Наложены серьезные взыскания на ответственных работников МВД Коми АССР. Приказом министра внутренних дел СССР А. В. Власова руководству Главного следственного управления МВД СССР строго указано на недостатки в организации расследования этого дела и предложено принять меры, исключающие впредь подобные случаи. Работа следственного аппарата Коми АССР взята на контроль.

* * *

Вот и наступил конец этой истории. Благополучный. Справедливость, как и положено ей быть, все-таки восторжествовала. После шести лет незаслуженных страданий люди начинают, кажется, приходить в себя. Дай им бог сил, как говорится.

Но меня преследует, не дает покоя одна горькая мысль.

А не случись пресс-конференции в Прокуратуре СССР, не доведись рассказать Генеральному прокурору СССР об этом затянувшемся деле, сколько бы еще мы названивали из редакции «Литературной газеты» вполне ответственным товарищам и слышали бы от них вполне спокойный ответ: «Не тревожьтесь, пожалуйста. Дело перспективное, следствие продолжается»?

1986 г.

Созна́юсь: профессия приучила меня с известной осторожностью относиться к тем, кто напоказ выставляет свое горе. Настоящее горе бывает и злым, и безудержным, и беспомощным, и жестоким, и безрассудным, и неправым — каким только оно не бывает! Но если в голосе страдальца, жалобщика звучит не боль, а надрыв и патетика, то, честно говоря, мне становится не по себе и очень трудно поверить такому человеку. Поза и горе чаще всего несовместимы. Не могут быть совместимы.

А потому, когда в бумагах Алексея Васильевича Шичкова, без конца, в течение шести лет, рассылаемых им в высшие судебные и прокурорские инстанции, я читал: «Предвзятость, необъективное отношение ко мне навсегда оказали влияние на мою жизнь», «я убежден в полной моей невиновности, и сам факт осуждения лежит на мне несмываемым позорным пятном», «это дело навсегда перевернуло мою жизнь», — когда читал я эти пронзительные слова, зная, однако, что жизнь Шичкова, к счастью, осталась «неперевернутой», что самые грозные тучи над его головой уже благополучно рассеялись, что беда, можно сказать, обошла его стороной, я спрашивал себя: а не профессиональный ли он жалобщик, которого хлебом не корми, дай только за что-нибудь повоевать? Воевать ведь иной раз куда проще, чем дело делать.

Но люди, хорошо знавшие Шичкова, бывшие его