их учетных карточках и доложить в отдел руководящих партийных органов политуправления Красной армии (
см.: Рубцов Ю. Alter ego Сталина). Уже забытый ими самими факт биографии стал роковым для многих политработников. Только в Военно-политической академии составили список в четыреста человек. Эти списки стали исходным материалом для чекистов. Многих тогда же арестовали...
Выжившие уже в 1962 году обратились в Главное политическое управление Советской армии и военно-морского флота с просьбой изъять из их учетных карточек запись об участии в «белорусско-толмачевской оппозиции». Начальник ГлавПУРа генерал Епишев сообщил в ЦК, что не видит для этого оснований.
Военный историк генерал-лейтенант Николай Григорьевич Павленко, бывший начальник кафедры военного искусства Академии Генштаба, писал, что настоящее воспитание солдат проходит в процессе военного обучения. Так появляются привычка к дисциплине, вера в командира, чувство взаимной выручки и презрение к трусости. А политработники солдат не воспитывали, они занимались идеологической обработкой, которая только вредила армии. Кроме того, политработники контролировали каждый шаг командиров, что не только подрывало авторитет командира, но и его собственное чувство ответственности.
При советской власти институт военных комиссаров вводился трижды — в 1918, 1937 и 1941-м, то есть в самые трудные годы, и столько же раз отменялся — в 1925, 1940 и 1942-м, когда ситуация относительно стабилизировалась.
Военный бюджет, деньги и интриги
Обязанности военного министра поначалу пугали Ворошилова. Когда он принял дела в наркомате, то понял, какая на него ложится ответственность:
«Дела наши военные хуже, чем мы себе представляем. Нужно будет приниматься за что-то большое, но что именно, сказать пока трудно, подождем, выясним. Нашу смету безобразно кромсают...»
Денежные дела были одной из главных забот, одолевавших Климента Ефремовича в особняке Наркомата по военным и морским делам на Знаменке, 19.
Собственно говоря, это был бывший дворец Апраксиных, где в 1863 году расположилось Александровское военное училище. В 1917-м здесь устроили штаб Московского военного округа, а в 1918-м в особняк переехал председатель Реввоенсовета Республики Лев Давидович Троцкий. С тех пор здание именовали «Первым домом Реввоенсовета».
Став наркомом, Ворошилов получил в подчинение сравнительно небольшую армию, технически отсталую и скудно снабжаемую. Денег не хватало, и армию финансировали по принципу разумной достаточности.
Правительство после смерти Ленина возглавлял Алексей Иванович Рыков. Они с Молотовым были выходцами из одной и той же деревни Кукарки Нолинского уезда Вятской губернии. Мало того что Рыков и Молотов были земляками, они еще оба заикались. Но на этом их сходство заканчивалось. Молотов был прежде всего политиком. Рыков, правда, вошел в первое советское правительство в качестве наркома по внутренним делам. Но через десять дней подал в отставку и в дальнейшем занимался только хозяйственно-экономическими делами. В том числе в годы Гражданской войны был чрезвычайным уполномоченным по снабжению Красной армии и флота.
Рыкову, конечно, не хватало полноценного высшего образования. Он окончил классическую гимназию, что весьма ценилось, но на юридическом факультете Казанского университета проучился всего год — увлекся революционными делами.
Алексей Иванович был сторонником нэпа. Идей ускоренной индустриализации и коллективизации он отвергал. Глава правительства считал, что жить надо по средствам, поэтому держал военное ведомство на скудном пайке.
Наркомат финансов в 1922—1926 годах возглавлял Григорий Яковлевич Сокольников. Он был вполне образованным человеком, окончил юридический факультет Парижского университета и докторантуру, намереваясь защитить диссертацию по экономике. Сокольников провел денежную реформу и вернул стране крепкий рубль. Сокольников прошел всю Гражданскую,, сначала был членом реввоенсовета Южного фронта, а затем командовал 8-й армией и Туркестанским фронтом. Так что он не был сугубо штатским человеком, но, заботясь об экономике, лишних денег бывшим сослуживцам по армии не давал.
Сменивший его Николай Павлович Брюханов, филолог по образованию, два года был замом у Сокольникова, а до этого работал в Наркомате продовольствия. Брюханов тоже не был чужим для армии — в качестве наркома продовольствия с 1921 года возглавлял Главное управление по снабжению Красной армии. Но и Брюханов берег государственную казну, поэтому проект военного бюджета после рассмотрения в Наркомате финансов изрядно худел.
Сокольникова в январе 1937 года приговорили к десяти годам тюремного заключения. Отсидел он только два года — в мае 1939-го его убили сокамерники в Верхнеуральском политическом изоляторе (город Тобольск). Брюханова расстреляли 1 сентября 1938 года...
При Рыкове возможности членов политбюро вмешаться в бюджетный процесс и выбить для своего ведомства дополнительные деньги были ограничены. И тот же Ворошилов должен был доказывать, что его потребности в дополнительных суммах важнее потребностей других наркоматов.
Заместителем у Ворошилова был Михаил Михайлович Лашевич, известный революционер. Но Лашевича уже в 1926 году убрали из военного ведомства как человека Зиновьева. Некоторое время оставался заместителем наркома Сергей Сергеевич Каменев, бывший царский офицер, который в Гражданскую войну занимал пост главнокомандующего.
Первым заместителем Ворошилова стал Иосиф Станиславович Уншлихт, польский революционер с большим опытом подпольной работы. Он окончил Высшие технические курсы в Варшаве. Два года — с апреля 1921-го до осени 1923-го — Уншлихт был заместителем Феликса Эдмундовича Дзержинского в ВЧК.
В августе 1923 года Уншлихта назначили членом Реввоенсовета Республики и начальником снабжения РККА с задачей сократить расходы и раздутые штаты тыловых учреждений. 6 февраля 1925 года он был назначен заместителем наркома и председателя Реввоенсовета. На его долю и выпали главные бюджетные хлопоты.
Еще одной ключевой фигурой в военном ведомстве был начальник политуправления Андрей Сергеевич Бубнов, который пользовался большим влиянием в партийном аппарате.
Ворошилов и его заместители ежегодно вели тяжелые бои в правительстве за деньги на оборону. Вообще говоря, военные расходы росли с каждым годом.
В 1924—1925-м бюджетном году военный бюджет увеличился на тридцать один миллион рублей; в 1925—1926-м — на сто сорок четыре миллиона; в 1926—1827-м — на восемьдесят два миллиона; в 1927—1928-м — на сто восемь миллионов.
Но руководители Красной армии считали, что выделяемых денег недостаточно. Примерно треть военного бюджета уходила на техническое снабжение армии, две трети — на содержание войск. Постепенно доля закупок оружия росла. Но в военном ведомстве понимали, что нужно прилично платить командирам и повышать уровень жизни бойцов, иначе не будет хорошо обученных солдат и подготовленных офицеров.
— Заработная плата военного отстает от заработной платы рабочего, — жаловался Бубнов на ноябрьском (1928 года) пленуме ЦК. — В результате в армию, в военные школы идут главным образом неквалифицированные рабочие — это во-первых; во-вторых, идет в массе безработный и идет рабочий с очень малым образованием.
Командир взвода, которого учат три-четыре года, привел пример Бубнов, получает 103 рубля, а токарь, слесарь и равные
