Короткая память - Александр Борисович Борин

Из ответа, полученного Шичковым от Министерства юстиции РСФСР: «Установлено, что... судья Марков В. А. ... недостаточно исследовал все обстоятельства по делу и допустил судебную ошибку». Из письма Калининского областного суда: «Президиум областного суда принял к сведению выступление тов. Маркова В. А. о недопустимости в дальнейшем в своей работе нарушений действующего законадательства; предложено тов. Маркову В. А. в своей работе... строго руководствоваться требованиями законодательства».

Один раз читаю, другой... Судье, значит, предложено впредь выполнять законы. Раньше он еще мог усомниться: да надо ли, да зачем? А теперь — нет, все, ему предложено... О великая, о непререкаемая сила могучего официального документа!

1986 г.

Собираясь писать в газете о судебном деле Анатолия Борисовича Жигаева, я и не предполагал, признаться, какой бурный резонанс оно вызовет, какой хлынет в редакцию поток читательской почты и как на примере одного этого дела вдруг обнажится целое явление, требующее изучения, осмысления и принятия самых неотложных практических мер.

Однако прежде — о самом этом деле. Оно слушалось в народном суде Ворошиловского района Москвы. Работая главным инженером транспортного предприятия, Жигаев дал взятку, пятьсот рублей, сотруднику другого предприятия за то, чтобы тот украл у себя в цехе насос для перекачки цемента и отдал его предприятию Жигаева.

Суд продолжался четыре дня. Допросили многочисленных свидетелей. Выслушали прокурора и адвоката. Объявили приговор: шесть лет лишения свободы. Тут же, в зале суда, Анатолия Борисовича взяли под стражу.

Впрочем, выяснить, почему, зачем, по какой причине Жигаев совершил это странное преступление, суд даже не попытался. Вопроса такого перед собой не ставил. Виноват Жигаев? Да, виноват. Значит, отвечай.

Но Жигаев не ребенок. Зрелый, опытный человек. Характеризуется самым положительным образом. Семья прекрасная: жена, взрослая дочь. Никакой личной корысти от украденного насоса он не имел, да и не мог иметь. Почему же тогда он пошел на такое преступление? Ради чего? Что его заставило?

Раскрыть преступление — это ведь не только уличить человека, поймать его за руку. Требуется еще и обнаружить, распознать все его цели, побудительные мотивы.

Берусь утверждать: Жигаева осудили, однако преступление его так и осталось нераскрытым.

* * *

Сперва небольшой экскурс.

Еще недавно разгрузкой и погрузкой занимались обычно сами промышленные предприятия. Точнее, их транспортные цехи. Но цехи эти — день вчерашний или даже позавчерашний, отсталая форма труда. Сюда тоже пришла научно-техническая революция. Решено было: пускай, не зная никаких хлопот, заводы выпускают свою основную продукцию, а разгрузку и погрузку возьмут на себя специализированные предприятия.

Специализация и кооперирование — это ведь и есть одна из главных примет нашего передового XX столетия, века научно-технической революции.

В Москве были созданы городское территориальное объединение «Промжелдортранс» и несколько подчиненных ему межотраслевых районных предприятий.

Главным инженером Краснопресненского предприятия (КППЖТ) пришел Анатолий Борисович Жигаев.

О том, как здесь, на КППЖТ, выглядел наш передовой XX век, в судебном деле не сказано ни слова. А зря!

Контору новорожденного предприятия поместили в тесной времянке. Водопровода и уборной нет. Бегали, извините, под кустик. Отопление протянули от заводской котельной. В понедельник утром в помещение нельзя войти — лютая стужа. Начинают топить — африканская жара. Люди, не успев поступить на работу, спешили отсюда уволиться. Уходили куда глаза глядят. Текучка кадров достигала пятидесяти процентов.

За что ни возьмись — неразрешимая проблема. Спецодежды для сцепщиков вагонов не было. Выдавали тонкие ботиночки, а чтобы пройти по цементу, нужны прочные кирзовые сапоги. Грузчикам полагалось молоко за вредность — понадобились месяцы, чтобы его добиться.

Однако хуже всего обстояло дело с техникой, с оборудованием.

Предполагалось, что специализированное предприятие будет обеспечено всем необходимым: ремонтной базой, запасными частями, инструментом. А на деле? Слесарю при поступлении на работу говорили: «Учти, инструмент захватишь свой, из дому. У нас тут — шаром покати».

Тепловозы, бульдозеры круглый год стояли под открытым небом. Здесь же, на улице, их и ремонтировали. Нужны были запасные части — начальник вызывал к себе работника, вынимал из кармана червонец и спрашивал: «Тебе ясно?» «Ага, — отвечал тот. — Конечно, ясно». Отправлялся на соседнее предприятие и у тамошнего рабочего по сходной цене покупал ворованную деталь. А что вы удивляетесь? Современное специализированное предприятие, созданное для того, чтобы обеспечить в деле прогресс и порядок, запущено было — нищим, голым. Пользоваться приходилось старым, вконец изношенным оборудованием, доставшимся от ликвидированных транспортных цехов.

Среди заводов, которые взялось обслуживать Краснопресненское ППЖТ, был завод железобетонных изделий номер 17. Он выпускает дорожные плиты, сваи, бортовой камень. Главное сырье здесь — цемент. Его привозят в цистернах, высыпают в бункер, а затем пневматический насос гонит наверх в специальную емкость. Ее тут называют «банкой».

В наследство от бывшего транспортного цеха завода номер 17 Краснопресненскому ППЖТ достались не насосы — горючие слезы. Рухлядь, старье, час поработают, день стоят.

А что это значит, когда стоит насос? Значит, на ветке скопились неразгруженные вагоны. ППЖТ платит астрономические штрафы. Грузчики остаются без заработка. В «банке» нет цемента, и вот-вот остановится сам завод. Без цемента здесь делать нечего.

* * *

Судебные очерки бывают разные. В одних — детективная история, захватывающая фабула, мурашки по коже. В других — сухая и скучная проза жизни. Впрочем, и от прозы жизни иной раз по коже пробегают холодные мурашки. Так она завертит и закрутит — что твой детектив!

Перед главным инженером Анатолием Борисовичем Жигаевым встал вопрос: как спасти работу, где раздобыть новый насос? Или хотя бы запасные части к тем старым?

Пойти в магазин, купить — нельзя, продукция эта строго фондируется. Краснопресненское ППЖТ должно заблаговременно, за два года, подать заявку в московское территориальное объединение «Промжелдортранс». То в свою очередь заявку эту подымет этажом выше, доведет ее до сведения Главпромжелдортранса Министерства путей сообщения СССР. Главк, если сочтет нужным, обратится в Главное управление материально-технического обеспечения этого министерства. А уж оно, удовлетворяя нужду в пневматическом насосе, выйдет на Союзглавтяжмаш при Государственном комитете СССР по материально-техническому снабжению.

А иначе — никак. Запрещено.

Во что нам обходится порой такая увесистая система защиты и охраны народного добра, сказано уже немало. Сейчас разговор о другом. О