Во-первых, давно, еще в начале XVII веке, выяснили (заслуга принадлежит И. Кеплеру), что предисловие (Ad lectorem) написано видным протестантским теологом Андреасом Осиандером, непосредственно занимавшимся изданием книги в Нюрнберге (по всей вероятности, с ведома Коперника), и последние 400 лет это ни для кого, кроме г-жи Басовской, секретом не является. Во-вторых, Коперник умер от инсульта, а не от того, что прочитал чужое предисловие к собственной книге. Когда «De revolutionibus» был отпечатан в конце марта 1543 года, Коперник находился уже в таком состоянии, что ему было не до книги, даже если ему действительно поднесли экземпляр. Это только на некоторых живописных полотнах изображено, как умирающий Коперник, уютно устроившись на кровати, с неподдельным интересом листает собственный опус. Кроме того, есть основания полагать, что текст Осиандера был заранее согласован с Коперником. И последний отрывок из познавательной передачи:
«Н. Басовская – …Что он там (в «Dialogo». – И.Д.) сказал? В сущности. Ну, это разговор трех людей, хотя странно называется при этом “диалогом” – мне вот не очень это понятно, это вроде разговор на двоих. Но третий – самый колоритный, это такой простейший, sеmpliccio по-итальянски. Вообще, Галилей пишет по-итальянски, внес вклад в развитие итальянского языка, хотя прекрасно может писать и по-латыни – свободно владеет. Участвовал, между прочим – его интерес к литературе, – в попытках восстановить топографию Дантова ада. То есть такой разностороннейший человек. И вот эти трое разговаривают об устройстве мира. Выводы каковы из их разговора? Наука не может опираться на цитаты, как было тысячу лет. Нужен опыт: и наблюдение за звездным небом, и бросаемые шары, и качающееся это кадило… Нужны приборы – и он готов их изготавливать. У него, как мы сказали бы по-простецки, руки чешутся. Кроме того, эти трое анализируют птолемеевскую и коперниковскую систему устройства мироздания, не говоря окончательно, какая лучше. Но самый простодушный, “семпличчио” (вообще-то Симпличио, но не будем подозревать г-жу Басовскую в том, что она не листала труд Галилея. – И.Д.), все время вскрикивает: “Ой, неужели это так! Ах, как интересно!” Он глуповат. И как только книгу издали и начинают распространять первые экземпляры по Риму, недруги, конечно, недруги Галилея пустили слух, что в этом образе простака выведен сам римский папа Урбан VIII – неглупый человек, не чужой Галилею (вон до чего у них там, «в центре тогдашней интеллектуальной и духовной жизни», дошло! – И.Д.), бывший кардинал Барберини…».
Если бы г-жа Басовская заглянула в словарь, то она (возможно, с удивлением) узнала бы, что диалог – это беседа двух или нескольких людей и греческое διά означает не «два» («два» по-гречески – δύο или δύω), но «через», «посредством» (например, διά χειρόζ – руками) и т.д. Но самое главное – если бы «эти трое» анализировали Птолемееву и коперниканскую систему мира, «не говоря окончательно, какая лучше», а «Семпличчио» бы при этом все время вскрикивал: «Ой, неужели это так! Ах, как интересно!», никакого процесса не было бы. Галилея в том и обвиняли, что он вовсе не стоял на нейтральной позиции, позиции «над схваткой». Все симпатии автора – на стороне Сальвиати. Но и Симпличио вовсе не деревенский дурачок, он собеседник, который высказывает по-своему последовательную позицию, что и создает напряжение в развитии беседы. Диалог Симпличио и Сальвиати – это напряженный диалог двух мировоззрений, двух культур, двух взглядов на проблему «что значит знать?», а не застольный треп восторженного придурка и великого мыслителя. См. также: Дмитриев И.С. А все-таки они пишут…
Штекли А.Э. Галилей… С. 313 – 314.
Там же. С. 314.
Там же. С. 316.
Там же. С. 317.
Нотариус, который вел протокол увещания.
Beretta F. Le procès de Galilée et les Archives du Saint-Office… P. 479 – 480.
Впервые эта мысль была высказана еще в XVIII веке (Jagemann C.J. Geschichte des Lebens und der Schriften des Gelileo Galilei), а затем развита Э. Вольвиллем (Wohlwill E. Der Inquisitions-prozess des Galileo Galilei; Idem. Galilei und sein Kampf fur die copernicanische Lehre… Bd. 1. S. 626; Bd. 2. S. 288 – 320), согласно которому фрагмент документа, где упоминается о предписании комиссара, добавлен в 1632 году, во время подготовки процесса над Галилеем. Согласно К. фон Геблеру (Gebler K. Galileo Galilei und die römische Curie) и Дж. де Сантильяне (Santillana G. The Crime of Galileo… P. 266), Сегицци, разочарованный мягкими действиями Беллармино, поручил составить post factum «more hopeful minute of the proceedings» с упоминанием о строгом предписании, которого он, возможно, и вовсе не делал. Однако в настоящее время большинство исследователей склоняется к тому, что упомянутый документ подлинный и ранним утром 26 февраля 1616 года Галилею было сделано и увещание, и предписание. Неоднократно проведенные исследования, в том числе и рентгеновское (1927 года), не выявили никаких следов подлога (см. подробнее: Дмитриев И.С. Увещание Галилея… С. 307 – 327).
Beretta F. Urbain VIII Barberini Protagoniste de la Condamnation de Galilée… P. 567.
Хотя было бы неправомерно, да и не всегда возможно, жестко разделить доктринальные и юридические вопросы.
Galileo Galilei. Le opere… Vol. XIII. P. 182. Правда, смысл последней фразы понтифика не вполне ясен. Чего именно не следует бояться? Того, что никогда не случится, или того, что все-таки может произойти в будущем?
Согласно декрету «Apostolici regiminis» V Латеранского собора (1513), запретившего философам придерживаться мнений, противоречащих вере.
Galileo Galilei. Le opere… Vol. XV. P. 160.
Письмо Беллармино от 26 мая 1616 года и его же ответ П. Фоскарини от 12 апреля 1615 года.
Shea W.R., Artigas M. Galileo in Rome… P. 187.
Leman A. Urbain VIII et la rivalité de la France et de la maison d’Autriche de 1631 à 1635… P. 185 – 187, 208, 332 – 333. По мысли Урбана, целью этого союза должна была стать защита от шведского вторжения. Однако во Флоренции (как и в Милане) полагали, что лига должна защищать итальянские государства от любых вторжений, в том числе и со стороны Франции (которая владела Пиньеролем и Монферрато). К такому повороту темы Урбан был не готов. По мнению Д. Миллера, процесс над Галилеем в этой ситуации мог служить неким фактором (и даже «a vicarious stab against Urban’s enemies») на предстоящих трудных переговорах с Медичи (см.: Miller D.M. The Thirty Years War and the Galileo Affair… P. 63), в чем я сильно сомневаюсь, поскольку цена вопроса для Флоренции была высока и дело Галилея никак не могло быть «разменной монетой» на переговорах. Впрочем, вскоре пошли слухи, будто Урбан тайно сколачивает союз с участием Франции, Савойи и Венеции, и понтифик вынужден был отказаться от этой идеи.
Здесь уместно напомнить второе письмо Макулано Франческо Барберини. Комиссар доложил кардиналам о том, что Галилей упорствует. Те в ответ по привычке заявили, что нужно прибегнуть к «доводам». Однако у Макулано были иные инструкции, которые он, по-видимому, получил в ответ на свое предыдущее письмо кардиналу-непоту. Поэтому комиссар делает смелое предложение – поговорить с Галилеем с глазу на глаз. Таким образом, как и в 1616 году, упрямого тосканца решили уламывать постепенно, воздерживаясь от крайних мер.
Galileo Galilei. Le opere… Vol. VII. P. 30.
[Oregio A.] De Deo uno tractatus primus… P. 194. Эти слова были сохранены и в посмертном издании De Deo uno 1637 года, которое вышло при жизни Урбана VIII.
Cм., например: Drake S. Galileo at Work… P. 132 – 133, 263 ff.
Galileo Galilei. Le opere… Vol. XIV. P. 392.
Galileo Galilei. Le opere… Vol. XIX. P. 344.
Fantoli A. Galileo: For Copernicanism and for the Church… P. 316.
Galileo Galilei. Le opere… Vol. XIX. P. 345.
То, что провести такой допрос придется, предвидеть было нетрудно. Раз уж Галилей согласился признать, что в своей книге он «зашел слишком далеко» в описании достоинств теории Коперника, судьи должны были выяснить, по какой причине с ним такое приключилось – в силу «mala credenza» или от чего иного.
Speller J. Galileo’s inquisition trial revisited… P. 254 – 265.
Pieralisi S. Urbano VIII e Galileo Galilei… P. 198.
Speller J. Galileo’s inquisition trial revisited… P. 266. Впрочем, на мой взгляд, характеристика «группировок» как «противостоящих (opposing)» представляется несколько преувеличенной, поскольку расхождения во мнениях между дядей и племянником относительно того, как вести процесс над Галилеем, имели свои границы, причем весьма узкие. Выбор был между тремя формулами обвинения: в формальной ереси, как сильно и как слабо подозреваемого в ереси. В итоге компромисс свелся к тому, что был выбран средний (второй) вариант.
