– Так, а Мадонна?
– Прошу к столу.
Мы уселись возле костра, перед нами дежурный боец выложил на тарелку стопку блинов. Я думал, нам сейчас покажут глянцевые плакаты модной певицы. Ну а что еще? Но Джамбулатов вытащил цветную коробку. Распечатал и раздал всем по ажурной фарфоровой чашечке и по блюдцу.
– Это что такое?
– Сервиз «Мадонна».
Блины оказались вкусными. Поели, попили чай. Сержант собрал посуду и, сделав пару шагов, швырнул ее за угол. Волков вскочил.
– Ты что делаешь?!
– А там у нас «помывочный цех».
– Так разбилось все!
– Ну да. У нас еще есть. Там, в погребе, таких пачек штук триста. Хватит.
Мародерка? Трудно сказать. Какую мораль солдат может соблюдать, если ему нечего есть и пить? Вот и появляются в развалинах, на грязных, перевернутых ящиках, приспособленных под столы, домашние соленья, хрустальные бокалы и серебряные приборы. Ими едят тушенку и состряпанный на костре наскоро суп «из плюрализма», из подвернувшихся продуктов. Но есть же еще колонны грузовиков, везущих из Грозного чужие ковры, дорогую мебель, телевизоры, холодильники, ванны, смесители. Это что? Вынужденная необходимость? А большой трал, выехавший из Грозного с закрепленным сверху «Mercedes-Benz W140», прозванным в народе «шестисотый»? Когда милиционеры остановили его на блокпосту, выскочили «рексы» с автоматами на изготовку:
– Не трогать! Все берут, а мы не успели! Комбригу везем!
Но это сейчас, когда боевиков навернули. А два месяца, полгода назад? Когда здесь целые поезда останавливали и грабили пассажиров, как в фильме «Свой среди чужих». А подземные хранилища, которые на днях обнаружили в Грозном? Огромные котлованы, закрытые досками и присыпанные землей? А в них – сотни автомобилей с московскими номерами, питерскими, ростовскими, ставропольскими. Как быть с Дудаевым, президентом Ичкерии, который перед народом на площадях смеялся:
– Наши ребята из России еще один «Мерседес» угнали!
Впрочем, воюющим войскам мародеркой некогда заниматься. Они умирают.
И убивают других. Там другие ценности. А вот кто идет следом, ищут, чем поживиться.
А солдат… Солдат – дите неразумное. Тут Волков остановил проезжающую «коробочку». На броне, на горностаевой шубе, развалился десант. Белый мех с черными кисточками, как у царей.
– Эй пехота! На чем сидите?
– На БМП!
– Да вот та шкурка, у вас под задницами, она дороже целой машины будет!
Назад, на «Северный», мы выехали через пару дней, вечером. Заблудились. Стемнело. В БТРе зеленых ракетниц не оказалось, чтоб давать сигнал на блокпосты, мол, свои. Были только красные, для обозначения противника. В общем, ехали, как живая мишень. Слава богу, все обошлось.
Иногда к нам в палатку заглядывают ребята из Грозного, из батальона, который стоит возле цирка. Замкомбата Володя Палагин – небольшого роста, худой, короче, внешне ничего героического. А вот ротный, Костя Стулов, был похож на актера Олялина: широкие скулы, прямой нос, русые волосы, ярко-голубые глаза. Помните, фильм «Освобождение»? Так вот, Стулов – капитан Цветаев. Мы попивали водочку, рассказывали, кто где был месяц назад.
Под Новый год 135-ю Прохладненскую бригаду подняли по тревоге. Куда? Зачем? Никто не знал. В конце концов под ружьем оставили один батальон. Бойцов пригнали из Санкт-Петербурга. Раздали по ротам. Имена? Фамилии? Да кто ж успел записать! Марш-марш! Батальону выдали валенки – в непролазную грязь – и перебросили во Владикавказ. А дальше – колонна, Черменский круг и квартал, выходящий прямо на дворец Дудаева. Рядом воевали десантники из Пскова. Офицеров батальона собрали на передовом командном пункте и вместо карт выдали туристические путеводители.
– Извините, все, что есть.
Командир взвода, призванный неделю назад из запаса, по прозвищу Черный Плащ, громко шипел:
– А где же разведка? Где ФСК, ГРУ? Путеводители… Да на них даже отдельных зданий не видно!
Последним вышел Долговидов, комбат. Вздохнул.
– Нам надо вот этот дом взять, угловой, где кафе «Татабани». Капитан Стулов, Костя, бери свою роту.
– Есть.
Стулов засуетился. Первый взвод пошел вперед, но под сильным огнем залег за трансформаторной будкой. Толпой. Одной мины хватило на всех. Еще один взвод забежал в пустое соседнее здание. Гранатометчик боевиков пустил гранату, она срикошетила оперением от головы бегущего бойца, пробила стену и там, в одной комнате, похоронила всех скопом. А вот третий взвод успел добежать. Но в атаке бойцы заскочили в один подъезд, их командир Стулов – в другой.
Капитан Палагин, друг Стулова, бился в истерике:
– Связист! Вперед за Стуловым!!!
– Не могу.
– Мне нужна с ним связь!
– Нет.
– Да как нет! Там твой командир!!!
– Не могу, у меня ребенок, семья.
Связист побежал. Но и он перепутал подъезд, заскочил туда, где засели солдаты. Палагин прыгнул в БМП, выскочил на открытое место и выпустил боекомплект по верхним этажам здания. Лестничные пролеты стали рушиться вниз. А в это время в доме шел бой. Стулов стрелял вверх в своем подъезде, солдаты – в своем. Потом они стали думать, как выручать командира. Перебежать невозможно. Рядом, за углом, стоял еще один дом, тоже занятый боевиками. И они все поливали свинцом.
– Давай стену взорвем!
– А если он там, за стеной? Каюк?
– Давайте по-другому попробуем!
Бойцы за десять минут выскребли в стенке дыру штык-ножами. Стулов в нее и пролез. Дом взяли. Закрепились. Подтянули штаб батальона. Стали смотреть вокруг. Палагин схватил Стулова за рукав:
– Ты видишь?!
– Нет.
– Смотри, вот товарищ дает!
Вдоль углового дома, занятого боевиками, аккуратно пробирался десантник.
С автоматом на груди, в каске, обтянутой куском маскировочной сети. Циничная пехота делала ставки: дойдет – не дойдет. А десантник, прижимаясь к стене спиной, прошел до конца дома, нахально заглянул за угол. Один раз, другой. И таким же манером, не торопясь, вернулся обратно.
Комбат Долговидов за десантником не наблюдал. Ему надо было эвакуировать раненого. Госпиталь развернули недалеко, в подвале.
– Палагин, посмотри там, как его перенести.
Как стемнело, бойцы положили раненого на обгоревшую дверь и понесли. Вел их Палагин. Дорог не было, все пространство оказалось засыпано кирпичом и кусками бетона. Дошли до нужного места, чертыхаясь, спустили раненого по лестнице вниз. В маленьком закутке курил доктор.
– Раненого принесли.
– Хорошо. Положите там.
Все свободное пространство подвала было забито носилками. Развернулись, пошли обратно.
– Капитан!
Доктор поманил рукой.
– Выпьешь?
– Выпью.
Палагин принял в руки полный стакан спирта.
– А закусить есть?
– Есть. Апельсины.
Оглушенный, мало соображающий Палагин уставился на врача.
– Апельсины…
Тот протянул ему большую консервную банку. Крышка была взрезана и отогнута. Внутри катались желтые витамины.
– На. Кисленькие…
Грозный. Февраль 95-го. Часы
Группировка боевиков вышла из города и лавой отошла на юг, в сторону гор.
Теперь, чтобы снять войну, надо ехать на реку Аргун. За ней город с таким же названием.
Его обороняют боевики. Говорят, среди них есть иностранцы из далекого зарубежья, есть украинцы, бандеровцы. Река – настоящая линия фронта. С нашей стороны, слева, ближе к Петропавловке, – морская пехота. Отчаянные ребята. Офицеры, презирая снайперов, носят под грязными бушлатами ослепительно-белые морские кашне. Видно – за километр. Им плевать. А правее, со стороны гор, – десантники из Ульяновска. Наверное, понимаете, тоже не пай-мальчики.
Десантник стреляет по Аргуну. Неприцельный огонь, беспокоящий огонь из гранатомета «Пламя»
На дворе первый день весны. Наш БТР мчит по дороге, сворачивает в поле и резко тормозит за огромной горой щебня. Вадик и Кук поперли наверх, снимать. Я остался. Пока телился, ко мне подскочил военный. В руках портативная рация с длинной тонкой антенной.
– Вашего убили одного!
Я, не дослушав, что было сил полез, побежал вверх. Забрался и быстро посчитал: раз, два. Живые. Рядом тяжело дышал человек с рацией.
– Ты что такое говоришь!!!
– Сейчас… Эээ… Листьев, Владислав. Застрелен сегодня в подъезде киллером.
– С ума сошел?! Это в Москве, а мои все здесь.
Наверху расположилась застава десантников: расчет автоматического станкового гранатомета «Пламя», связист и старший – капитан ВДВ. Он ввел меня в курс дела.
– Они все на берегу не торчат. Их возят автобусами. Как на работу. Воюют вахтовым методом. А мы стоим здесь, сдерживаем.
– Вооружение?
– У них артиллерия, минометы. Танк есть. Говорят, наш пленный за рычагами. Офицер. Никто не знает, кто он, откуда. Зовут вроде Василием. Извините, мне надо работать.
Десантник надевает наушники:
