— Подождите, Савельев, — останавливает следователь. — Скажите мне, что вас все-таки толкнуло в эту компанию? С чего все началось у вас самого?
Там все сказано, — угрюмо сказал Савельев и показал на обвинительное заключение, — я подписал. Чего вам еще?
— Сядьте, — мягко остановил его Бараташвили и сам сел напротив. — Поймите, я ведь не чиновник. Я хочу понять, как, каким образом молодой, неиспорченный парень из трудовой семьи, как вы, отчего, по какой причине почти прямо из десятилетки попадает в объятия бандитов и сам становится участником преступления.
— Вы меня об этом уже спрашивали.
— Тогда вы мне не отвечали на эти вопросы. Тогда велся протокол. Может быть, вы кого-то боялись. Сейчас, как вы видите, обвинительное заключение написано. Никакого протокола я не веду. Но мне это нужно, чтобы остановить вовремя других таких же неопытных мальчишек. Не дать им попасть в такие же сети.
— Меня расстреляют? — неожиданно спросил Савельев.
— Думаю, что нет. Хотя это будет решать суд.
— У меня просьба, гражданин следователь. Дайте мне свидание.
— С кем?
— С одной девушкой. В общем знакомая…
— Хорошо.
Через два дня Савельев получил разрешение на свидание. А вечером того же дня он попросился к следователю на допрос.
— Не пришла, — сказал он, едва переступив порог кабинета, — а я ведь из-за нее…
— Садитесь, успокойтесь. Ну, не пришла, что ж тут такого? Девушки — народ легкомысленный.
— Нет, тут другое. Это не легкомысленность. Это расчет. Я вам расскажу об этой легкомысленной особе и об ее компании. Расскажу все. Хотя к нашему делу это в общем-то прямого отношения не имеет…
Три года назад Борис Савельев окончил среднюю школу. Окончил не блестяще, так — серединка на половинку. В аттестате, как в салате, шутили однокурсники, все есть: и пятерки, и четверки, и троечки.
— Причем у тебя, Борис, — язвил его приятель Костя Вольский, — салат изготовлен по рецептам уважающей себя забегаловки: мяса чуть-чуть, а картошки навалом.
— Ладно, тоже мне медалист!
Но и Костю к медалистам отнести можно было чисто условно: мешали две тройки — по русскому и по алгебре — и три четверки.
Тем не менее друзья решили попытать счастья и поступить в институт.
— Мы за модой гнаться не будем, — говорил расторопный Костя, — нам все эти филфаки, меды, горные ни к чему. И электронику двигать тоже без нас, я думаю, будут, справятся ребята. Чего мы полезем на рожон, когда там конкурс — сто гавриков на одно место?
— Так уж и сто!
— Ну, двадцать, тебе-то не все равно? Нам абы какой, лишь бы институт. Корочки получить и поплавочек, значочек, как острит мой предок. Чтобы не потонуть в бурных волнах житейского моря.
— Что же ты предлагаешь?
— Я вычитал в газете такое объявление: «Московский технологический институт местной промышленности объявляет прием учащихся на первый курс…»
— Трепач. На какие шиши я в Москву поеду? обиделся Борис. — На мамашину зарплату? Тебе хорошо, у тебя батя снабженец.
— Чудак! Ни в какую Москву мы не поедем.
— Поясни мысль.
— Дело в том, что в нашем городе от этого института есть учебно-консультационный пункт. Там будем сдавать экзамены, там же и будем слушать лекции.
— А что это за институт?
— Я же тебе сказал, что нам все равно.
— Ну, а все-таки? «Технологический» и… «местной промышленности». Это как?
— Чего же непонятного? Окончишь — пойдешь инженером на местную трикотажную фабрику. Кофточки модные осваивать для своих знакомых девушек. Или на швейной… Ну, одним словом, блюминги строить мы не будем. Впрочем, там есть несколько факультетов. Ну как?
— Покумекать надо.
— На кумеканье отводится два дня. Послезавтра несем документы.
Через два дня на тихой улочке они разыскали небольшой особняк, где размещался учебно-консультационный пункт. И хотя сегодня был первый день приема экзаменов, в скверике около особняка толпились молодые люди в таких же, как они, белых рубашках и с такими же трубочками, завернутыми в газету, где лежали аттестат, копия свидетельства о рождении, заявление и три фотографии.
— М-да, — присвистнул Костя: они не были первыми.
Документы принимала яркая блондинка с голубыми глазами. Борис как увидел ее, так и не мог оторваться. Отвечал на ее вопросы невпопад, а под конец спросил напрямик:
— Скажите, а вы незамужняя?
— Боря, — остановил его Костя, — ты перепутал свою роль. Это тебе здесь будут задавать вопросы.
Синеглазая секретарша смутилась и покраснела.
— Это к делу не относится, — сказала она. — Распишитесь вот здесь и получите экзаменационный лист.
Когда абитуриенты вышли в коридор, Борис сказал:
— Я должен здесь учиться. Понял?
— Конечно. Если уж здесь секретарши такие милые, — сказал Костя, — можно представить, какие симпатяги профессора. Да они тебе на первом же экзамене пятерку поставят просто так, из чувства уважения.
Первый экзамен — математика письменная.
— Я не знаю, как ты, — сознался Костя, — а я горю синим пламенем. Сразу, на первом же.
— М-да… — вздохнул Борис. — А что ж делать? Может, шпаргалками запасемся? Я знаю, один парень продает — по полтиннику за штуку, фотоспособом делает.
— Не будь дураком. Какая тебя шпаргалка спасет на письменной? Тут надо задачи достать.
— Как же ты их достанешь?
— А может, попросить твою синеглазку?
— Брось трепаться. Давай думать, как выйти из положения.
— Черт знает… Попробую поговорить с отцом. Может, у него есть какие-нибудь знакомые.
У Семена Николаевича Вольского знакомые имелись кажется, везде. Тут, очевидно, сказывался и его общительный характер, да и по своим служебным делам он не раз бывал почти во всех городских учреждениях, включая и учебные заведения.
Короче говоря, накануне экзамена Костя Вольский имел не только задачку одного из трех вариантов, но и ее полное решение.
— Какой бы вариант тебе ни достался, — инструктировал сына Вольский-старший, — ты делай этот. А для преподавателя, чтобы он знал, что это твоя работа, поставь крестик. Вот здесь.
Костя, как настоящий товарищ, обо всем рассказал Борису и даже дал ему списать вариант задачи. На экзамене оба делали этот самый вариант, добросовестно списав его со шпаргалки.
А на другой день Костю подозвал юркий человек и спросил:
— Почему на работе Савельева стоит тот же крестик?
— А ваше какое дело?
— Ты хвост не задирай. А то вылетишь отсюда.
И Костя сознался, что это он рассказал и дал задачу.
— Передай своему дружку, пусть он не придуривается, нашармака у него ничего не выйдет. Срежут на следующем экзамене. А если ты ему дашь списать, и тебе двойку закатят. Понял?
— Да, но у него денег нет… Заплатить нечем…
— Это никого не касается. Пусть идет на завод.
Следователь остановил Савельева:
— Одну минуту. Как фамилия этого человека?
— Возбудите дело?
— А как ты сам думаешь?
Борис задумался, помедлил с ответом, но потом решительно махнул рукой.
— А, и правильно! Это гнездо давно пора разогнать. Пишите: фамилия этого дельца — Фунтиков. Но не в нем дело. Всем заворачивает там доцент Чугаев. Сергей Илларионович Чугаев. Кандидат наук, — Борис усмехнулся. — В общем тогда этот Фунтиков так примерно и сказал Косте: «По мне, пусть хоть украдет, если учиться хочет». Там все такого мнения были.
Между тем Борис не терял времени даром: после экзамена по математике он пошел в кино. Но не один, а с синеглазой секретаршей. В этот вечер Борис был в ударе, шутил, рассказывал всякие веселые истории, и Люся смеялась. Но стоило Борису заговорить об экзаменах, как девушка вспыхнула:
— Вот, оказывается, для чего ты меня пригласил?
Она повернулась и пошла в другую сторону. Догнал ее Борис, еле уговорил, чтобы разрешила проводить.
Второй экзамен Борис завалил. И тогда он, еще совсем зеленый, неопытный в житейских делах человек, понял, что в этом УКП (учебно-консультационном пункте) действует целая шайка взяточников, вымогателей. «Как же могут Фунтиков или математик Чугаев повлиять на мой экзамен по физике? — рассуждал он. — Не иначе как они связаны между собой. Вот дельцы!»
Костя встретил это сообщение просто.
— Чудак, а как же иначе? Хочешь жить — умей вертеться, — привел он любимую поговорку своего отца.
Борис рассказал обо всем Люсе, но и она не удивилась. Больше того, она даже пыталась защищать тех преподавателей, которые берут взятки за то, что завышают оценки на экзаменах.
— А что ты хочешь, — говорила она, — они люди солидные, с учеными званиями — кандидаты наук, старшие преподаватели, доценты. Им и одеться надо прилично и обстановку дома иметь, — они ведь и на дому экзамены принимают. А на одну зарплату всего не сделаешь.
