«На нашей территории сконцентрировано большое количество объектов и сооружений. При определении важных объектов не следует выбирать слишком много целей. Несмотря на более тесное сотрудничество в будущем, прежнее разделение сфер ответственности должно сохраниться».
В 1982 году Третье управление КГБ вернуло себе прежний статус Главного управления. Возглавляемое своим многолетним начальником генерал-полковником Николаем Александровичем Душиным, оно с середины 80-х годов вступило в сложный период своего существования. Так как в самих воинских частях не было никаких настоящих шпионов — в отличие от попыток шпионажа «снаружи», борьба с которыми, впрочем, возлагалась на МГБ, особые отделы некоторых армий из карьеристских соображений стали фабриковать необоснованные обвинения против солдат и офицеров вооруженных сил. Когда этот факт был разоблачен, Душину пришлось в 1988 году уйти в отставку. Теперь советское руководство стало по-другому смотреть и на контрразведывательную работу в ГСВГ. В 1992 году российский правозащитник Лев Пономарев, руководитель следственной комиссии по делу о так называемом «августовском путче ГКЧП», на слушаниях, посвященных реформе российских спецслужб, сделал такой вывод, несомненно, преувеличенно критический:
«Неэффективность этих органов военной контрразведки ясно видна на примере особых отделов КГБ СССР при Группе советских войск в Германии. За свое 46-летнее существование в них служило около 5 тысяч офицеров. Однако, насколько мне известно, за весь этот период не был раскрыт ни один случай вербовки советского гражданина в качестве агента иностранной разведки».
Во всяком случае, само руководство военной контрразведкой в ГСВГ тоже не было довольно своими кадрами и достигнутыми ими результатами:
«Квалификация сотрудников советской военной контрразведки часто является недостаточной, что порой приводит к осуществлению шаблонных и неизобретательных мероприятий, а также к нарушению конспирации. Превалирует тенденция преувеличивать возможности оперативно-технических мероприятий. Агентурная работа часто недооценивается».
Помимо этого, руководству Управления особых отделов было тяжело определить самые важные объекты, подлежащие контрразведывательной защите из-за размытости критериев приоритетов. Еще ему мешала несогласованность при сотрудничестве с особыми отделами других советских групп войск, дислоцированных в Восточной Европе. Но, несмотря на это советская военная контрразведка в ГДР вплоть до прекращения существования ГДР и до окончательного вывода Западной группы войск вела беспрестанную борьбу с агентами западных спецслужб на этом «невидимом фронте» Холодной войны. Ведь ей нужно было защищать от шпионов вероятного противника самую важную, самую большую и мощную группировку советских вооруженных сил и не дать им возможности собирать сведения о реальных планах и боевой мощи ГСВГ.
2. Портрет объекта разведки: от оккупационных войск к наконечнику копья — ГСОВГ и ГСВГ
К моменту немецкой капитуляции 8 мая 1945 года на территории будущей Советской оккупационной зоны находилось свыше миллиона советских военнослужащих. Большую часть их составляли солдат и офицеры Первого Белорусского и Второго Белорусского фронтов. Кроме них, там также размещались соединения Первого Украинского фронта, части НКВД и другие советские вооруженные формирования, а также две польские армии.
Уже 29 мая 1945 года Верховное командование приказало командующему Первым Белорусским фронтом маршалу Георгию Константиновичу Жукову с 10 июня 1945 года переименовать свою оперативную группировку в Группу советских оккупационных войск в Германии (ГСОВГ). Одновременно в состав новосозданных оккупационных войск включались и три армии Второго белорусского фронта. Таким образом, вначале эта военная группировка состояла из семи армий, двух танковых армий и нескольких отдельных корпусов, насчитывавших в общей сложности 63 стрелковые дивизии, 20 танковых бригад, 12 механизированных бригад, три кавалерийские и девять артиллерийских дивизий. В оперативном подчинении ГСОВГ находились также две дивизии 1-й армии Войска Польского и Днепровская военная флотилия. Авиацию группировки составляла 16-я Воздушная армия. В нее входило девять истребительных, три штурмовые, шесть бомбардировочных дивизий и одна дивизия ночных бомбардировщиков — всего более двух тысяч самолетов.
Начавшаяся с июля 1945 года крупномасштабная демобилизация в Красной армии, при которой увольнению в запас подлежали военнослужащие тридцати трех возрастов, распространялась и на оккупационные войска. За один год численность личного состава ГСОВГ уменьшилась более чем на половину — до пятисот тысяч человек. Маршал Василий Данилович Соколовский, новый командующий Группой, в ноябре 1946 года имел в своем распоряжении пять армий. Это были дислоцировавшаяся на севере СОЗ 3-я Ударная армия (штаб в Магдебурге), на юго-западе 8-я Гвардейская армия (Веймар), на северо-востоке 2-я Гвардейская механизированная армия (Фюрстенберг) и 1-я Гвардейская механизированная армия (Дрезден), а также 16-я Воздушная армия (Ввольтерсдорф). В конце 1946 года ГСОВГ, таким образом, насчитывала пять стрелковых, семь механизированных и шесть танковых дивизий. Войска поддержки состояли из четырех артиллерийских дивизий, двух танковых бригад, пяти зенитно-артиллерийских дивизий. В 1947 году Группа лишилась двух танковых дивизий — 11-я танковая дивизия вернулась в Советский Союз, а 1-я танковая дивизия была формально распущена, но три ее полка командованием ГСОВГ были распределены по другим соединениям — по одному в 39-ю и 207-ю стрелковые и в 20-ю механизированную дивизию. Общая численность ГСОВГ снова сократилась — по оценкам американской разведки в конце 1947 года она насчитывала около 300 тысяч человек.
Хотя дислоцированные в СОЗ советские войска были значительно сокращены, и много военнослужащих и боевой техники было возвращено в СССР, боевая мощь оставшихся в Германии частей и соединений сохранялась на высочайшем уровне. Вооружение и техника распущенных частей и соединений обычно большей частью передавалась в распоряжение оставшихся в составе ГСОВГ дивизий, что способствовало улучшению комплектации и стандартизации вооружения и боевой техники войск. Если в 1945 году для советских войск в Германии все еще были типичны конные повозки и поношенная форма, то вскоре этот образ исчез бесследно. Уже в 1947 году все части ГСОВГ были полностью моторизованы. В 1944 году стрелковая дивизия располагала всего 418 автомашинами, а в 1947 году это количество более чем утроилось и достигло 1488. Ввиду большого количества боевой техники и вооружения ГСОВГ в целях улучшения боевой мощи войск одновременно переформировывала несколько своих стрелковых дивизий в моторизованные.
Боевые возможности стрелковых корпусов значительно возросли благодаря модернизации вооружения и изменению структуры в сравнении с соединениями военного времени. В стрелковые корпуса теперь включались моторизованные дивизии и новые артиллерийские части. По взглядам советского командования стрелковые корпуса должны были быть в состоянии самостоятельно прорвать оборону противника и с высоким темпом развить наступление в глубину. Такие же задачи стояли и перед общевойсковыми армиями, состоявшими из двух стрелковых корпусов и частей усиления и поддержки. К началу 50-х годов они превратились в высокомобильные оперативные объединения, насчитывавшие больше танков и самоходных артиллерийских установок, чем танковые армии в конце Второй мировой войны.
Но главной ударной силой ГСОВГ являлись ее механизированные армии. Они были преобразованы из танковых армий. Каждая состояла из двух танковых и двух механизированных дивизий — прежних танковых и механизированных корпусов военных лет. Поставки новой техники и одновременно внедрение дивизионной структуры с дивизионными частями поддержки привели к тому, что эти соединения теперь располагали большим количеством танков, мотопехоты и артиллерии, чем прежние корпуса. Так как механизированные армии получили много полевой и зенитной артиллерии, их боевая мощь значительно превосходила мощь танковых армий времен войны. Советская военная стратегия после 1945 года главную задачу механизированных армий видела в развитии достигнутого общевойсковыми армиями тактического успеха в оперативный, а в особо благоприятных условиях — в стратегический.
Если в середине 1948 года у СССР в его оккупационной зоне было около 300 тысяч человек, то за время Берлинской блокады количество советских войск на восточногерманской территории значительно увеличилось. Между 1947 и 1948 годами из Австрии были переброшены 3-я и 4-я механизированная Гвардейская армия из состава Центральной группы войск. Они разместились соответственно к юго-востоку и к северо-востоку от Берлина. Одновременно советское командование развернуло находившиеся в Германии кадрированные части до полного состава. Благодаря этим мероприятиям в дни апогея первого Берлинского кризиса ГСОВГ получила дополнительно четыре танковые и четыре механизированные дивизии с соответствующими армейскими частями поддержки и боевого обеспечения. Крупномасштабные переброски войск из Австрии увеличили силы Группы на 95 тысяч человек, около 2450 танков, 1400 бронетранспортеров и 884 орудия и миномета. Разместив близ Берлина две дополнительные армии, русские значительно изменили соотношение сил в свою пользу, создали «угрожающий барьер», оказав этим и мощное психологическое давление на западные державы.
