– Полковые разведчики от вас далеко? – продолжал допытываться оперативный.
– Полковые от нас в двух километрах выше на хребте, – ответил ротный. Разведчики знали характер комдива: пока все подробности не уточнит, не отстанет.
Незаметно стало рассветать. Бойцы осмотрелись вокруг: слева хребет Сегбини, а далее горы. Справа от высотки в двух километрах кишлак. Сзади Пагман.
– Ох и гадское место этот Пагман! Сколько раз операции проводили, а мятежников не убывает, – сказал Перепечин.
– Это точно! – поддержал товарища Павел.
– А где Ветчинов со своей грозной системой? – спросил Климов.
– Да здесь я. И позицию уже успел оборудовать для «агса», – раздался голос Сергея из-за обратной стороны большого валуна.
Офицеры продолжали изучать местность и обсуждать варианты того, где лучше организовать засаду. Дорога из кишлака проходила метрах в четырехстах от высотки, на которой расположились разведчики, и, петляя между невысокими сопками, уходила в сторону Пагмана. Рядом с высоткой протекал ручей с заросшими высокой травой берегами и тоже параллельно дороге уходил в сторону Пагмана, а далее впадал в реку Кабул. В это время наверх поднялся ротный и прислушался к разговору офицеров.
– Надо по лощине перейти вон к той высотке и около дороги устроить засаду, – предложил Перков.
С ним согласились. Однако ротный предложил свой вариант: чтобы в светлое время не демаскировать себя, дождаться темноты и перейти ближе к Пагману, – и уже там организовать засаду.
– А что, это дело. И люди отдохнут до темноты, – поддержал ротного Климов, до этого хранивший молчание.
– Так и поступим, а сейчас организуйте круговое наблюдение, и пусть народ по очереди отдыхает, – отдал распоряжение Евсюков и, маскируясь между камней, стал спускаться вниз, к своей группе.
Только он отошел метров на десять, как его на связь вызвал сам комдив. Связист, пригнувшись, кинулся за ротным: «Вас вызывает «01»!» Долго допрашивал ротного комдив, пока не уточнил все интересующие его вопросы. В конце сеанса связи он опять напомнил: «берегите людей». Когда ротный скрылся из виду, офицеры поинтересовались у связиста, о чем был разговор.
– Комдив спрашивал, где мы находимся и чем занимаемся, – ответил Лисневский.
Дальнейший их разговор прервал тихий, но тревожный голос Ветчинова:
– Наблюдаю трех «духов», идущих вдоль арыка, все с оружием.
Тут же связались по радио с ротным и предупредили, что на них по берегу арыка сейчас выйдут три бандита. Все притаились и стали пристально следить за приближением мятежников, которые шли вдоль ручья и о чем-то разговаривали, – это было заметно по жестикуляции. Через какое-то время душманы вошли в мертвое пространство: теперь они не просматривались сверху. Вдруг раздалось два одиночных выстрела, и все – тишина. Затем еще стрельба, но уже короткой очередью, – и несколько взрывов гранат. Эхо от стрельбы и взрывов понеслось вверх, а затем так же гулко возвратилось назад. Офицеры настороженно переглянулись: что могло случиться там, внизу? У связиста громко щелкнуло в наушниках и послышался тревожный голос ротного:
– Вызывайте вертолеты, Широких ранило!
Связист тут же громко оповестил всех:
– Там внизу беда, ротный приказал вызывать вертолеты.
Перков с группой что есть духу ринулся вниз. «Это же боец нашего взвода!» – на ходу сгоряча бросил он солдатам.
Когда разведчики спустились вниз и подошли к ротному, то увидели парней, которые окружили лежащего Широких и как-то пытались облегчить его страдания и боль. Тут как тут около раненого появился санинструктор Пучко и как заправский доктор стал оказывать бойцу первую доврачебную помощь. Первое, что он сделал, это ввел раненому обезболивающее, а затем стал накладывать бинты на рану. Пока медик возился около раненого, офицеры расспрашивали у ротного, как такое могло случиться.
– Как, как… А вот так! – раздраженно ответил командир роты. – Как только вы сверху передали, что в нашу сторону вдоль берега ручья идут трое вооруженных людей, мы даже обрадовались: вот оно, счастье какое, «языки» сами идут к нам в руки! А через несколько минут мы и сами их увидели. Шли они медленно, не таясь, по пути что-то обсуждали. Часто они останавливались и оглядывались назад в сторону кишлака, из которого совсем недавно вышли. Я быстро растолковал пацанам, что надо делать. Те сразу изготовились к бою и стали ждать. Вот видите, арык делает резкий поворот и уходит в сторону. Я так тогда размыслил: если «духи» будут и дальше идти берегом, то они уйдут от нас совсем в другую сторону, а нам это никак не надо. Поэтому было принято решение: как только бандиты подойдут к изгибу ручья, открыть огонь на поражение. А мятежники подходят все ближе и ближе. Один из них был бородатый. Автоматы на плечах висели как-то небрежно, как будто и нет войны. Вот они подошли к изгибу арыка, – сейчас начнут уходить в другую от нас сторону. Парни, которые должны стрелять, открыли огонь на поражение. Двое как подкошенные рухнули на землю, а группа захвата бросилась на живого, но он оказался настолько шустрым, что в одно мгновение скрылся за каменной глыбой. Мы за ним! Он же, скотина, на секунду выглянул из-за камня и выстрелил. И надо же, стрелял навскидку, а точно, – и как раз попал в Александра! Мы тогда не стали больше испытывать судьбу, а с двух сторон забросали его схрон гранатами. В тот момент, когда на земле лежал наш раненый боец, нам и нахрен не нужен был пленный, – продолжал рассказ ротный. – Да мы в ту минуту об этом и не думали. У нас тогда была одна мысль: быстрее этого «духа» грохнуть. Вот так нам этот «язык» боком вышел, – ругнулся он в завершение рассказа.
Пока офицеры выясняли произошедшее, показались два вертолета. Один из них совершил посадку около ручья (особо большой пыли от винтов не было), а другой продолжал нарезать в воздухе круг за кругом. В крылатую машину бережно погрузили раненого товарища, а в это время второй вертолет прошел над высотой, на которой находились разведчики. По мнению Ветчинова, пилот увидел их и направил машину прямо на бойцов. Вертолет опустился еще ниже и немного завис, словно что-то высматривая. Казалось, до него можно было дотянуться рукой, – и как только солдаты увидели черные отверстия пушек, нацеленных в их сторону, кожа на их телах начала съеживаться, а кровь в жилах застывать. На душе у каждого стало как-то очень тревожно. Высота полета вертолета была небольшой, и нервы происходящее щекотало крепко. Однако затем через стекло кабины бойцы рассмотрели приветливые улыбки пилотов, и тоже в ответ радостно замахали руками. «Вертушка», свистя лопастями и поднимая пыль на самой макушке горки, медленно стала удаляться, а затем заметно набирать скорость и высоту.
– Ну вот наконец улетел, и ладно. А то страху на нас нагнал, – говорили бойцы, провожая взглядом удаляющуюся винтокрылую машину.
Когда вертолеты скрылись из виду, Перков спросил у санинструктора:
– Скажи мне, доктор, Сашка будет жить?
– Он крепится, но ранение в грудь очень серьезное. Будем надеяться, – уклончиво ответил Пучко.
При подлете к Кабулу раненый потерял сознание и не приходя в себя умер, но разведчики узнали об этом позже, а пока они верили в чудо.
Сверху запросили:
– Как у вас дела?
– Дела хреновые, все спускайтесь вниз, – дал команду Евсюков.
Разведчики собрались около ротного, настроение было никакое.
– Надо после такого шума из этого места уносить ноги, – предложил Перепечин.
– Конечно, оставаться здесь никак нельзя, – поддержали его инициативу остальные офицеры.
Разведчики тотчас ушли по оврагу в сторону Пагмана. Тыловым дозорным было поручено проследить: не будет ли за ними «хвоста». Километра через два бойцы облюбовали одну высотку, оборудовали на ней позицию и стали наблюдать за местностью. В этот момент офицеры услышали тихий, но радостный голос связиста:
– Полковые разведчики захватили двух пленных.
– Нам остается только завидовать полковым, ведь у нас пока одни «бублики», – мрачно сказал ротный.
В оставшееся светлое время разведчики обратили внимание на то, что по дороге, которая проходит рядом с виноградным полем, то и дело прогуливаются вооруженные люди. Днем менять позицию не было смысла: любое неосторожное движение могло выдать присутствие «шурави» на «духовской» территории. Но как только стемнело, разведчики быстро перебазировались на другую позицию, которую успели облюбовать днем. Ночь прошла в тревоге и ожидании, но в округе все было спокойно. И все же утром бойцам улыбнулось счастье. Около виноградника они прихватили двух пленных. Мятежники сопротивлялись отчаянно, но до стрельбы дело не дошло. Тогда еще у разведчиков наручников не было, и пленных связывали брючными ремнями или стропами. Связанных «духов» приволокли к основной группе и стали проводить предварительный допрос. Кое-как пленных удалось разговорить, – и они рассказали много интересного. От этого настроение разведчиков стало заметно улучшаться. Ротный подозвал к себе Лисневского и приказал, чтобы тот вызывал штаб дивизии, а сам стал сочинять радиограмму. И вот тут наблюдатель тихо доложил:
