и было причиной остановки работ на Волго-Балте. Во всяком случае, изменения в проект Волго-Балта пришлось вносить. В частности, в очередной раз изменились габариты шлюзов. Теперь их величины составляли 290 × 21,5 × 3,65.
Этот проект и был утвержден, когда 24 сентября 1940 г. принимается решение приступить к строительству Волго-Балта. В Вытегру и в Шексну начинают прибывать заключенные — основная рабочая сила тех лет. Они прибывают с канала имени Москвы, частично — с законсервированного Куйбышевского гидроузла (на Волге), частично с других лагерей, которых в стране — сотни» [27].
Для строительства канала 11 октября 1940 г. был создан единый Вытегорский ИТЛ НКВД. Поскольку несколько строительных площадок раскинулись на многие десятки километров, то и Вытегорлаг подразделялся на несколько лагерных отделений, в которых содержалось по 2–3, а то и по 5 тысяч заключенных. А там, где требовалось всего 200–300 рабочих, создавали отдельные лагпункты (ОЛП).
Два десятка лагпунтов в районе Вытегры создавали у местного населения иллюзию, что в лагере сидят сотни тысяч человек. Этим и воспользовались антисоветчики в конце ХХ века, выдавая рассказы 90—100-летних стариков за неоспоримые факты.
Журналист Тамара Спивак была свидетельницей характерного эпизода:
«…Большая группа туристов из Питера внимательно слушает экскурсовода.
Но как только речь зашла о строительстве Волго-Балта, одна из экскурсанток уже солидного возраста довольно надменно обрывает молодую сотрудницу музея:
— Что вы тут рассказываете! Всем известно, что этот канал построен на человеческих костях. Сотни тысяч заключенных погибли на этой стройке…» [28]
На самом деле на 22 июня 1941 г. во всех лаготделениях и пунктах Вытегорского ИТЛ, которых насчитывалось более двадцати, содержалось 34 738 человек [29].
Далее Тамара Спивак пишет о нескольких десятках заключенных, пытавшихся бежать из Вытегорского ИТЛ. По ее данным, всех беглецов поймали, причем подавляющее большинство были захвачены с помощью местного населения.
«Сорок первый должен был стать годом начала интенсивных строительных работ по всей трассе, ведь сроки строительства, по примеру Бел-Балта, были предельно сжатые: навигацию сорок третьего предполагалось открывать уже по новому каналу. Первоначально в план сорок первого года Вытегорстрою было заложено 228 миллионов рублей, позднее эта сумма была увеличена до 350 млн.
Однако вернемся в сороковой. Три проблемы решались в эти последние месяцы предвоенного года: жилье, электроэнергия, дороги.
Жилье, пусть и временное, пусть и барачного типа, оно же требовало лесоматериалов. А еще нужны были дрова для отопления жилья и всех производственно-бытовых помещений. Кроме строительного леса и дров, заготавливаемых собственными силами, Вытегорстрой получал древесину и от государственных лесозаготовительных предприятий. На него “работали” — Вытегорский, Оштинский, Шальский (Карелия), Белоручейский, Рубежский и Ковжинский леспромхозы и Рубежский, Ковжинский, Шольский (Вологодская область) и Кемский лесозаводы.
В отличие от Беломоро-Балтийского канала, который был сооружен в основном с помощью топора и кирки, лопаты и грабарки, на Волго-Балте изначально предусматривалась широкая механизация работ. В декабре на станцию Свирь-II для Вытегорстроя поступили два десятка экскаваторов, трактора, скреперы, автотранспорт, в том числе и самосвальный, даже импортный земснаряд “Эри”. Часть этой техники могла следовать в Вытегру своим ходом. Остальную предстояло перевозить в разобранном виде.
Кроме механизмов, нужно было завезти большое количество продовольствия, горючего, цемента, других строительных материалов, железнодорожные рельсы (первоначальный проект Волго-Балта предусматривал типовую железнодорожную ветку Лодейное Поле — Вытегра, а также узкоколейные подъездные пути в котлованах шлюзов), гидротехническое оборудование» [30].
С 1 мая 1941 г. работы над каналом стали вестись круглосуточно. Однако 22 июня в строительство вмешалась война.
Уже 28 июня 1941 г. вышел указ о ликвидации Вытегорского ИТЛ. Но заключенные были выселены из лагеря только в конце сентября 1941 г., когда германские войска приблизились к Вытегре. Часть заключенных этапировали в Ягринлаг Молотовской (ныне Пермской) области. Но большинство заключенных, выведенных из Вытегорского и ближайших к Вытегре лаготделений в ожидании эвакуации были сконцентрированы в 4, 5 и 6-м стройрайонах (близ Марково, Девятин и Верхнего Рубежа).
8 июля началась отправка семей сотрудников стройки, ушедших на фронт. Их отправляли по Мариинской системе в брандвахтах к прежнему месту жительства в Куйбышев.
9 июля вышел приказ о консервации строительства. Это было неизбежно, поскольку 22 июня Президиум Верховного Совета СССР объявил о введении военного положения в 25 регионах страны, в том числе и в Вологодской области. Это означало (в числе целого ряда мероприятий) и эвакуацию заключенных из тюрем, из лагерей и, как следствие, прекращение строительства большинства объектов в этих регионах.
От руководства стройки потребовали быстро отправить на фронт большинство работавших на стройке офицеров, сдать армии тысячное поголовье лошадей, как можно быстрее отправить к прежнему месту жительства семьи ушедших на фронт. Но как быстро собрать и отправить размещенные по всей трассе материальные ценности, которых на стройке имелось на миллионы рублей?
«Какое-то количество механизмов отправили по Мариинке сразу. Что-то передали армии. Но большая часть техники и других строительных материалов и в сорок втором году была еще на строительных площадках. Экскаваторы направляли Волгострою более чем на 6 миллионов рублей всевозможных ценностей было передано различным организациям, в том числе — колхозам Вытегорского района и 368-й стрелковой дивизии, стоявшей с апреля 1942-го по июнь 1944 г. на Оштинских рубежах.
И все же к концу 1942 г. на бывших строительных площадках оставалось еще различных материальных ценностей на 45 421 рубль. В следующем году была предпринята попытка сконцентрировать эти ценности более компактно. Но комендатура Вытегорстроя, оставленная для консервации и охраны невывезенного оборудования, механизмов и материалов, была слишком малочисленна для такой работы. Что могли сделать семь десятков человек, в основном женщин, престарелых мужчин и инвалидов? И тем не менее кое-что даже еще в сорок третьем было отправлено. Локомобили — в Новосибирск и Петропавловск. Рельсы, крепления, фасонные металлические части — Челябинскому Металлургстрою. До Череповца все это отправлялось водным путем.
Однако немало еще оставалось и на месте» [31].
Любопытно, что единственным средством транспортировки у комендатуры была… одна (!) лошадь.
«Импортный земснаряд “Эри” так в те годы и оставался в Вытегре, охраняемый одним шкипером. Послевоенная судьба его неизвестна. Ни в каких других просмотренных мной документах он больше не упоминается. До самой реконсервации оставались на месте рельсы узкой колеи, копровые бабы и некоторое другое строительное оборудование.
Замечу попутно, что консервация, продолжавшаяся практически до сорок восьмого года, обошлась государству в кругленькую сумму. К сожалению, общего подсчета затрат мне найти не удалось, но некоторые разрозненные сведения, приводимые в документах комендатуры, дают какое-то представление о финансовых издержках. В сорок третьем году на работы по консервации было затрачено 255 588 рублей. В августе сорок пятого расходы комендатуры составили 115 539 рублей. В сорок шестом за весь год была израсходована 181 тысяча рублей.
К этим суммам нужно добавить еще средства, потраченные потом на восстановление того, что, несмотря на декларированную охрану, было разрушено, разбито, разворовано или просто погибло за шесть с половиной лет» [32].
С 23 июня 1941 г. по Мариинской
