Ну а пока Шамиль вместе со своим сверстником и единомышленником Магомедом, которому в скором будущем было суждено стать первым имамом Дагестана, а еще со столь любимыми ими обоими книгами, а в основном же налегке, решил отправиться в поисках знаний по родной земле. Молитвы и разговоры с мудрыми людьми, знающими жизнь, – все это они впитывали в себя с жадностью юности, не знающей пустых забав, но стремящейся к истинному познанию. За годы странствий их пути то пересекались самым теснейшим образом, то расходились, но лишь для того, чтобы иметь возможность встретиться и поделиться друг с другом увиденным и услышанным – связь их не прерывалась вплоть до смерти Магомеда в 1832 году.
За эти годы и Шамиль, и Магомед получили всестороннее образование, изучили арабский язык, в совершенстве знали Коран и шариат (религиозный и правовой свод законов ислама). Своими учениками их называли лучшие умы того времени, а когда мудрецы сочли, что эти двое вполне дозрели до того, чтобы воспринять суфийский путь к познанию истины (суфизм – мистическое течение в исламе о слиянии с Богом через интуитивное познание и аскетическую практику. – Прим, ред.), их духовными наставниками стали самые почитаемые и уважаемые люди – святой шейх Магомед Ярагинский и потомок Пророка Джамалуддин Казикумухский. Вот, правда, окружающий мир, по мнению, молодых суфиев, никак не становился ни гармоничнее, ни правильнее…
В преддверии
Однажды, возвратившись после очередного паломничества в родной аул, Шамиль встретил там взбудораженного Магомеда. Тот заявил ему, что, обойдя многие селения и увидев их жизнь, не может более оставаться покойным от мысли о том, что жизнь людская дошла до пределов неправедности, священные законы шариата забыты, мусульмане творят то, что неугодно Аллаху, в то самое время как иноверцы грозят поработить их родину. Шамиль отнесся ко всему услышанному с полным пониманием, и между ними было решено, что для того, чтобы установить в горах должный порядок, нужно действовать решительно, иными словами, любые убеждения, если таковые не будут приняты, должны подкрепляться кинжалом.
Деятельность двух шариатистов была бурной и всесторонней, хотя нельзя сказать, что их пламенные речи везде находили понимание, но друзья не собирались сдаваться – они слишком хорошо понимали, что достойное сопротивление могущественной Российской империи, быстро превращавшейся в грозного врага, можно оказать лишь в том случае, если горцы будут сплочены одной идеей.
Эта миссия была очень непростой, но к 1830 году большинство дагестанских образований сочли признание шариата единственно правильным в сложившихся условиях " законом жизни. В том же году на съезде представителей Дагестана Магомед, к чьему имени теперь прибавилось второе – Гази, что означает «воитель за веру», был избран первым имамом, верховным правителем Дагестана. Принимая на себя столь почетное и обязывающее звание, Гази-Магомет, обращаясь к высокому собранию, торжественно изрек: «Душа горца соткана из веры и свободы. Такими уж создал нас Всевышний. Но нет веры под властью неверных. Вставайте же на священную войну, братья! Газават изменникам! Газават предателям! Газават всем, кто посягает на нашу свободу!»
Хотя официально газават был объявлен только с момента провозглашения Гази-Магомеда имамом, формально он начат был горцами уже давно. Чем более крепло и ширилось движение шариатистов, тем больше беспокойства это вызывало у российских властей. Бесконечно вспыхивающие то здесь, то там восстания горских племен сделали Кавказ постоянно кровоточащей раной. Гази-Магомед, побуждаемый все той же идеей освобождения своего народа от ига неверных, всегда был в первых рядах сражавшихся.
В 1832 году во время штурма русскими войсками его и Шамиля родного аула Гимры и один, и другой, засев в построенной ими же несколько лет назад укрепленной башне, яростно отбивали атаки русских. Когда силы горцев были на исходе, Гази-Магомед, открыв ворота башни и улыбнувшись напоследок оставшимся в живых, устремился наружу и тут же рухнул, сраженный пулями неприятеля… Шамиль, опять же согласно легенде, не желая сдаваться на милость победителя, выпрыгнул из высокого проема башни, да так далеко, что оставил цепь атакующих позади себя. Но уйти невредимым ему не удалось – русские солдаты, сначала онемев от подобной дерзости, тут же набросились на него. Шамиль упорно отбивался, хотя был уже неоднократно ранен. Говорят, что в тот день от неминуемой гибели ее спас Всевышний, ибо раны, полученные им в бою, были смертельными. Тогда ему, лежащему без чувств и истекающему кровью, явился все тот же белый орел, воспаривший над полуразрушенными Гимрами. Шамиль воспринял это как знак свыше – он понял, что останется в живых, поскольку его миссия на земле еще не закончена.
Раны же его на самом деле были ужасными. Их, после того как Шамилю, собравшему все оставшиеся силы и дошедшему до безопасного места, на протяжении нескольких месяцев лечил кунак его отца и, кстати, его будущий тесть, известный в тех местах лекарь Абдул-Азиз.
Гибель первого имама, который ничем не опорочил своего имени и погиб несдавшимся с оружием в руках на поле боя, опечалила сердца горцев. И все же нужно было избрать нового верховного правителя. На тот момент главной кандидатурой на этот высокий пост был Шамиль – верный соратник Гази-Магомеда. Все, конечно, знали, что он тяжело болен. Но и сам Шамиль в тот момент чувствовал, что это – не его время. Тогда он не был готов к столь высокой ответственности и сделал все от него зависящее, чтобы уйти в тень, хотя бы на время…
Вторым имамом в том же 1832 году был избран Гамзат-бек, сын одного их беков Аварии и один из главных сподвижников первого имама. Его деятельность на посту верховного правителя Дагестана была недолгой. Всего через 2 года после своего избрания Гамзат-бек был предательски убит прямо в мечети, куда он направлялся для молитвы, аварскими ханами – правителями последней, не желавшей подчиняться воле большинства области Кавказа, с которыми он повел борьбу в первую очередь.
Итак, первый имам пал жертвой русских, второй – своих же соплеменников. Это обстоятельство не могло не наводить Шамиля на размышления. Ему было понятно, что нет на его родной земле ни достаточных сил, чтобы противостоять могущественному врагу, ни столь необходимого для этого противостояния единства…
Потеряв за столь короткий срок двух имамов, народ гор впал в оцепенение, граничившее с отчаянием. Главы горских общин понимали, что допустить повсеместного распространения подобных настроений нельзя – не то время. Необходимо было в срочном порядке избрать преемника Гамзат-бека, и осенью 1834 года на собрании горских общин и всех почитаемых мужей и ученых, состоявшемся в ауле Ашильта, было решено передать власть имама в руки Шамиля. Говорят, что и тогда он, понимая, сколь нелегкая ноша ляжет на его плечи, поначалу отказался. Но после того, как был укорен собравшимися в малодушии и нежелании спасти свой народ, ответил согласием. Так настал его час…
Начало войны
В 1814 году, то есть когда Шамилю было 17, а Магомеду – 19 лет, в Европе была отпразднована победа над Наполеоном. Русский император Александр I получил возможность обратить свои взоры к Кавказу, обширнейшие области которого после падения Персии, помимо остальных районов, где русское влияние распространилось раньше, вошли в состав Российской империи. Таким образом, практически весь Кавказ находился под властью «неверных». До вторжения в Россию «корсиканского чудовища» император Александр еще как-то пытался урегулировать взрывоопасную ситуацию на Кавказе политическими методами, но после победного шествия по европейским городам военные показались ему куда как эффективнее. Поэтому дело усмирения непокорных горцев было поручено герою Отечественной войны, генералу от инфантерии А. Ермолову. Генерал взялся за дело преобразования этого «дикого» края с основательностью человека истинно военного. Ермолов хорошо знал историю завоеваний Кавказских гор и понимал, что покорить здешний народ можно только в том случае, если он будет разобщен и обескровлен. А потому его политикой была сила. Ермолов понимал, что далеко не все одобряют его методы, и даже император время от времени, хоть и не очень решительно, пытался его урезонить, но генерал был непреклонен: «Хочу, чтобы имя мое стерегло страхом наши границы крепче цепей и укреплений, чтобы слово мое было для азиатов законом вернее неизбежной смерти».
Спустя год Ермолов отдал русским войскам приказ перейти реку Терек и оттеснить от него горцев. То было начало Кавказской войны.
1557 Военно-политический союз между Россией и старшим князем Кабарды, Темрюком
1561 Династический брак царя Ивана iv (Грозного) и дочери Темрюка Гуашане (в крещении Мария)
1577 Строительство крепости Терки (левый берег Терека), основание Терского казачьего войска
