Через несколько дней Басаев захватил больницу в Буденновске. Война продолжилась, а у военных в Чечне появился адрес: «Москва-400».
Футбол, фугас и два моста
Осенью девяносто пятого в Чечне начались переговоры. В здании бывшего республиканского военкомата. Российскую сторону представлял Анатолий Романов, генерал, который мне был знаком по Бамуту. От мятежников выступал Аслан Масхадов, бывший советский полковник-артиллерист, а тогда командующий бандами Дудаева.
Сами они называли свои отряды Вооруженными силами Ичкерии, делили их на фронты, у них были свои командующие, бригадные генералы и так далее… Даже свой спецназ, «Борз» – волк по-чеченски, его «рексы» ходили в черных джинсовых брюках и куртках и в черных беретах. Ичкерия даже автомат свой изобрела и выпускала его до войны на заводе «Красный молот». Он тоже назывался «Борз». Кстати, плохой был автомат: перегревался и плевался пулями. И ржавел очень быстро.
Процесс переговоров начинался с приезда делегаций. Это надо было видеть. Первым появлялся генерал Романов на «уазике» в сопровождении спецназа Внутренних войск. Бойцы, суетясь, обволакивали его бронированными телами, картинно держа автоматы за пистолетную ручку стволами вверх. Романов со всеми здоровался и проходил в здание. Потом подкатывали боевики. А вот это уже была свадьба. Кортеж из пяти-шести «Жигулей» шел со стороны города Аргуна. С помпой. Гудящие сигналы, развевающиеся флаги Ичкерии, торчащие из окон во все стороны стволы. А на передней машине – ментовская мигалка. Масхадов выходил и двигал в военкомат, за ним выскакивали огромные бородатые мужики, обернутые пулеметными лентами, с атласными зелеными повязками на голове, с кинжалами на поясах, и обязательно у каждого был пистолет Стечкина. Воюющие боевики, те, что сидят в горах, называли охрану Масхадова «рекламщиками». За выдающийся внешний вид.
Легендарный генерал Анатолий Романов. Он уже двадцать лет лежит в госпитале в коме
Грозный, жители. На заднем плане мост, под которым подорвали генерала Романова
Боевики приехали на переговоры
Главный принцип «лесных братьев»: выглядеть круто
Бородатых внутрь не пускали, они располагались на траве у забора либо на ступеньках крыльца. Через час толпа у военкомата смешивалась: боевики, спецназовцы, журналисты. Все болтали, обменивались сигаретами и даже подкалывали друг друга. Инцидентов не происходило. За исключением, может, одного, когда наши солдатики стырили с масхадовской машины проблесковый маячок. Бородатые обиделись. Экс-артиллерист пожаловался самому Романову, искали-искали, так и не нашли.
Иногда совещающиеся выходили к прессе. Ждать приходилось часами. Однажды, томясь в ожидании, я обратился к одному из боевиков:
– Ну что вы воюете, играли бы вон в футбол.
Мне показалось, он смахнул слезу. Полез под звенящие патронные ленты в нагрудный карман и раскрыл передо мной книжечку с надписью «Мастер спорта СССР».
– Да я всю жизнь только и делал, что играл в футбол.
– Ну и что интереснее, играть или воевать?
– Играть. Но приходится воевать.
А в другой раз случился конфуз. Разговорился вот так же с одним чернобородым из дудаевской компании.
– Водку пьете?
– Пьем.
– А как же Коран?
– А мне Коран пить на запрещает. Да они тоже пьют.
Собеседник кивнул на бородатых. Я не понял.
– В смысле «они»? Вы же вместе приехали.
Мой новый знакомый, Игорь Джанишвили, оказался майором из дивизии Дзержинского. Он сопровождал идеолога Ичкерии Мовлади Удугова, участника переговоров. Следил, чтоб его наши военные на блокпостах не прибили, по дороге в Грозный и обратно. Короче, я перепутал, не за того его принял. Игорь тоже черный, тоже с бородой, ну вылитый мятежник. У Масхадова имелся другой сопровождающий, Женя, веселый русоволосый капитан. Горькая ему судьба досталась. Масхадов однажды забрал его с собой в горы и не вернул. И оказался Женя в плену. Хлебнул горя.
Иногда на переговорах находила коса на камень, ну не могли они по каким-то вопросам найти общую позицию. И тогда представители Ичкерии вылетали из военкомата, как из пушки. Полевой командир Ваха Арсанов, бывший директор птицефабрики, пучил глаза и кричал:
– Я поднимаю Вооруженные силы по тревоге!!!
Все это быстро успокаивалось, и они опять уходили с глаз долой.
В один момент стало ясно: войне конец. Ну невозможно не договориться.
Чечня в составе России, войска уходят, все, мир. Вот-вот… И, как говорится, в этот момент… Раздался взрыв в тоннеле на площади Минутка. По нему как раз проезжал Анатолий Романов. Фугас, взрыв, искореженное железо… Генерала с тяжелыми ранениями, в беспамятстве, отправили в Москву. А злосчастный мост стали называть Романовским. Это ошибка. В Грозном уже был мост с таким же названием. Его перекинули через Сунжу еще в девятнадцатом веке. Это был маленький царский дублер у моста, где сегодня стоит Большая Грозненская мечеть. Романов мог спокойно по нему гулять. Не опасаясь ни взрывов, ни фугасов. Вот же были времена.
В ожидании выхода к прессе. Слева один из лучших фоторепортеров мира Александр Земляниченко. С фотоаппаратом – Сергей Тетерин
Кстати, случился в Грозном еще один взрыв. Был такой секретарь Совета безопасности Олег Лобов. Так вот, осенью зачастил он в Чечню. Видать, назначили его ответственным за ситуацию. Посмотрел он, что в республике творится, и поехал к Ельцину, в Сочи. Договорился, чтобы субсидии выделили на восстановление, чтобы пенсии платили старикам, подрубил, короче, основы войны. И, когда он обратно прилетел в Грозный, перед ним мост взорвали, через реку Нефтянку. Намек. Не вмешивайся, мол, не в свое дело. И война продолжилась. Кто этой войной руководил?.. Непонятно.
Из жизни маленьких крепостей
Грозный – пыльный муравейник. Машины, люди… И блокпосты, фильтрующие их потоки. Вообще, что такое блокпост? Формально, по уставу, это «собака на веревке». А в жизни – маленькая крепость, проверочный пункт на дороге. Архитектура блокпостов бесконечно различна. Хотя есть и обязательные атрибуты: мешки с песком, маскировочные сети, противотанковые ежи и шлагбаум, да еще колючая проволока на столбах по периметру с навешанными на нее пустыми консервными банками, выполняющими роль сигнализации. Однажды мы ночевали на блокпосту недалеко от Ханкалы, на Аргунской трассе. Там челябинские ребята стояли. Так ночью банки консервные как давай звенеть! Стреляли туда, пока все не утихло. Утром выяснилось: корова запуталась. И ее тушу потом полдня доставали. Саперы разминировали проход, волокли ее, потом опять заминировали, целая история.
Перед каждым блокпостом водитель обязан притормозить, выйти, показать багажник, затем просунуть в амбразуру свои документы и ехать дальше. Подозрительных людей задерживали, иногда находили оружие и боеприпасы.
На постах дежурит милиция. Это или сводные отряды обычных сотрудников, или бойцы ОМОН, со всей России. Никакой четкой формы одежды, опознавательных знаков у них не предусмотрено. Камуфляж может быть зеленым, серым и так далее. На голове: берет, кепи, бандана или армейская каска. На ногах кроссовки, реже сапоги или берцы, но бывают и шлепанцы. На руках обязательно перчатки с обрезанными пальцами, как у велосипедистов. Любой постовой держит на изготовку «калашников». Если вы остановлены для досмотра, будьте уверены, откуда-то на вас еще обязательно глядит пулемет. Жители города на постах большей частью безропотны. Разве поспоришь, когда в тебя целятся?
Вечером блокпосты закрываются. На дорогу вытягивают ежи, опускают шлагбаум и расстилают «Диану» – ленту со штырями для прокола автомобильных шин. С наступлением темноты весь маленький гарнизон уходит в оборону. Редкая ночь случается без обстрела. Боевики подкрадываются как можно ближе и дают залп из автоматов и гранатометов. Либо рассыпаются вокруг заграждений и ведут беспокоящий огонь целую ночь. Милиционеры ночью отстреливаются, днем выходят с блокпостов и осматривают места, с которых ночью по ним стреляли. А там лишь россыпи свежих гильз. Иногда защитники блокпостов действуют нестандартно. Вот тут одни взяли и заминировали квартиру на пятом этаже пустого здания, что стояло напротив. Из этой квартиры по блокпосту каждую ночь лупил снайпер. Взошел месяц, настырный боевик занялся своим делом. А на посту – раз, и нажали кнопочку, посылая сигнал радиоуправляемому фугасу. Перестарались: взрыв отколол от дома огромный кусок с тремя квартирами сразу, снайпера разнесло на микроны, его не нашли. Многие блокпосты прикрывают БТРы Внутренних войск, они тоже всегда принимают участие в ночных перестрелках.
У армейцев, ну то есть в Минобороны, такие посты называют заставами. Еще с Афгана. И устраивают их вне городов и поселков. Там, конечно, уже и артиллерия есть, и танки. Бывает, военные ищут успокоение в водке. И оно к ним приходит – вечное, без пробуждения по утрам. А вот тут вообще однажды даже свой помог. Заместитель командира одной из бригад буквально продал офицеров и солдат такой заставы. Люди-то и сами оказались хороши. Обнялись с Бахусом и чеченцев пригласили. Те заставу сожгли, кого-то убили, а живых увели в плен. Когда чекисты начали разбираться, а ветерок-то, оказывается, из бригады дует. Но в лагерь не придешь, подозреваемых не арестуешь, потому что пехота с оружием, а может, опять же и с Бахусом, своих может и не выдать. Поступили хитро. Вызвали заместителя командира бригады на Ханкалу, в контрразведку. Генерал Тихомиров, командующий группировкой, был так зол, что пожелал сам участвовать в задержании. Высокий, мускулистый, в камуфляже с закатанными рукавами, он решительно зашел в бочку-модуль. А там сидел худенький, плюгавенький такой офицеришка. Рядом вооруженный красавец – он, видимо, следил, чтобы предатель не убежал. Тихомиров без слов кинулся на плюгавого. Бац по морде! Еще раз!
