Пока Уэсткотт занимался исполнением своих новых обязанностей в качестве Великого Секретаря, Яркер оставался официальным главой Ордена и время от времени даже принимал кандидатов в «Египетскую» ложу: своего сына Джона Л. Яркера и его друга Ричарда Хайема – 31 января 1887 г.; Шолто Генри Хэйра – в 1895 г. Кандидаты Уэсткотта, то есть те, кого он принимал в ложу «Гермес», были людьми, несколько дальше отстоявшими от земных забот: Вторым Стражем этой ложи в 1887 г. числился Самуэль Лидделл Макгрегор Мазерс, а 1901 г. в нее вступил Жерар Анкосс (Папюс). Потом он учредил ложу «I. N. R. I.» №14 в Париже, а 1 сентября 1902 г. принял в орден А. Э. Уэйта. Все трое имели нечто общее: они состояли в Герметическом Ордене Золотой Зари.
Уэсткотт стремился как можно активнее распространять Устав за рубежом, пользуясь поддержкой и помощью континентальных оккультистов. В политике Сведенборгианского устава это не было новшеством: полковник Х. С. Олкотт и Чарльз Сотран, основатели Теософского общества, были официальными представителями Устава в Бомбее и Нью-Йорке еще с 1880 г. Кстати, что интересно, если уж упоминать их, а также Джорджа Форта, официального представителя в Нью Джерси, так это то, что они вообще ничего не знали про Бесуика и про то, что он учредил и вроде бы проводил работы Устава в их стране в 70-е годы. Итак, заполучив в свои лапы Папюса и сделав его журнал «l'Initiation» официальным печатным органом Устава, Уэсткотт теперь начал бросать взгляды в сторону другой ведущей европейской державы – Германии. И вскоре его взгляд упал на торговца степенями не слабее, а может быть, и посильнее Яркера – на Теодора Ройсса145.
После положенной предварительной переписки и тягостных сомнений со стороны Яркера, который «сомневался, стоит ли выписывать разрешения на шесть лож», потому что он «не хочет ведь, чтобы половина масонского мира Германии его возненавидела, в добавок к половине английского – которая его ненавидела за Др. и Изн. Устав».146 Как бы то ни было, патент был выписан Яркером – Ройссу 21 февраля 1902 г. на учреждение «сведенборгианской ложи Святого Грааля №15 в Берлине». Но это была не обычная ложа. Она должна была стать «Материнской Ложей Германии, наделенной властью составить Провинциальную Великую Ложу и Храм Сведенборгианского устава и основывать местные ложи по своему усмотрению и с моего одобрения».147
Учреждение Провинциальной Великой Ложи Германии прошло небезболезненно для Уэсткотта. Леопольд Энгель, с которым Ройсс поссорился, вышел из состава немецкой сведенборгианской ложи, хотя и «остался членом английской организации». В том же письме Ройссу (от 27 июня 1902 г.) Уэсткотт сообщает:
Боюсь, что мне придется вмешаться в небольшое разногласие, возникшее между тобой и твоими немецкими друзьями. Просто я сейчас буквально нахожусь между молотом и наковальней.
По этой и множеству других причин, он разочаровался в Уставе; он пишет Ройссу, что Устав «никогда не пользовался здесь популярностью, и вместо него я бы порекомендовал Soc. [ietas] Ros. [icruciana]». Судя по всему, Сведенборгианский устав входил в «пакет предложений» Ройссу: в обмен на этот Устав и вдобавок Германскую Коллегию S. R. I. A. Уэсткотт получил членство в Ордене Иллюминатов и право распространять его в Англии.
В 1908 г., т. е. в последний год, когда выпускался Балюстр Устава Сведенборга, Уэсткотт все еще значится там в должности Верховного Великого Секретаря и Бывшего Верховного Великого Мастера, но активного участия в делах Устава он уже не принимал. Его подробный «Указатель корреспонденции со Сведенборгианскими Братьями и герром Теодором Ройссом», начатый им в июле 1901 г., обрывается в октябре 1903 г. Яркер больше ни словом не упоминает про этот Устав до самой смерти в 1913 г. Все, что осталось от Сведенборгианского устава, используется только Уэйтом и только для реализации его амбициозного, но так и оставшегося нереализованным проекта под названием «Тайный Совет Уставов». Наверное, это логически вполне оправданная судьба Устава, созданного фантазером и похороненного мечтами мистика. Остается изучить цели, ради которых этот Устав создавался.
Ритуал как инструмент религии: цель Устава
Ритуал Сведенборгианского устава непомерно длинен (даже Маккензи писал про его «невероятную длину»), уныл и удивительно тягостен, однако Устав существовал достаточно продолжительное время, гораздо дольше других ему подобных маргинальных степеней и орденов. Нечто имеющееся в этом Уставе явно завораживало его активных членов. Желающие почитать ритуал в целях самосовершенствования не встретят трудностей на пути к нему: рукописные и машинописные копии ритуала можно найти в библиотеках ОВЛА и Великой Ложи Массачусетса, а один машинописный экземпляр, сделанный Уэйтом, хранится в библиотеке Высшего Совета S. R. I. A. Также он был опубликован в т. 1 «Collectanea» Гарольда Вуриса (1938), хотя и в несколько небрежной транскрипции.
Но ведь ритуалы эти предназначались не для того, чтобы их читали. Бесуик, написавший их, чувствовал, что масонская ложа является идеальным резервуаром для хранения и распространения великих религиозных истин в форме изображений и драматических представлений.
Главные цели наших храмов должны быть таковы, чтобы сделать их школами для преподавания символизма и соотношений (correspondences), которые лучше преподавать в таких школах, чем с кафедры. Театрализованная форма воплощения в любом случае лучше приспособлена для преподавания, чем сухое изложение. Изобразительная система всегда была… самой выразительной и действенной, потому что соединяет обучение чувств с призывом к пониманию. Поэтому всего лишь одним действием, в один и тот же момент времени, театральная и изобразительная, или символическая, система впечатывает в самые глубинные и самые поверхностные слои сознания знание о представленных вещах. Такого результата нельзя добиться одним лишь логическим методом148.
В его книге объясняется, почему он придавал такое значение храмам. Бесуик проводит разграничение между «ложей» и «храмом» в своем Уставе: все неритуальные дела, включая зачтение протокола, выборы, опросы кандидатов, проводятся в ложе, в то время как в храме «не проводится ничего, кроме настоящей ритуальной работы» (С. 170).
Далее он подробно и скрупулезно описывает сами ритуалы, но гораздо более краткое и ясное описание приведено в книге Уэйта «Тайная Традиция во Франкмасонстве» (1911, Vol. 2, pp. 234– 235).
В градусе, соответствующем степени Ученика (т. е. Просвещенного Фремасона, или Зеленого Брата), кандидату сообщают, что он стоит на пороге Эдемского Сада, на месте Древа Жизни. Ему предлагают возвести Храм, то есть выполнить свою часть работы по его возведению, порученную только ему одному и очень важную… В связи с этим… считается, что ритуал состоит из шести так называемых Трудов, завершающихся символическим введением нашего человеческого рода в будущее место обитания, которое, по всей видимости, является Домом в Уре, где находятся Река Жизни и Древо Жизни. Краеугольным камнем строительства является вера в Бога.
Вторая степень (Высшего Фремасона, или Голубого Брата) состоит исключительно в том, что (а) говорят, что кандидат пребывает в масонской Тьме, но в то же время (б) в поисках великого Света, что, конечно, парадокс. Ему предстоит принять Свет и войти в Храм, именуемый Храмом Творца… Затем кандидату вручают планы строительства здания, теперь описываемого как (а) Храм Бога в Природе и (б) символ нравственного Храма внутри человека. Восток есть благо, восстающее к жизни; Запад есть благо, погружающееся во мрак смерти; Юг есть Истина при свете дня; Север есть Истина помраченная и забытая… Такова история земной жизни и история души… Наконец, Храм воплощает Сад Бога.
О третьей степени, Совершенного Фремасона, или Красного Брата, Уэйт почти ничего не пишет, кроме того, что
…она, конечно, любопытна, но совершенно нелепа, несмотря на определенные параллели со своим великолепным прототипом в цеховом Братстве. Кандидата заставляют поклясться хранить в тайне Неизрекаемое Имя Бога, и в этой связи ему озвучивают некое наставление.
Была и еще одна сторона, имевшая большое значение для Бесуика, но в английских ложах на нее никогда не обращали внимания. «Символические Храмы, – писал он Стюарту 3 мая 1871 г., – могут быть заполнены символическими изображениями, стены, пол и т. д. Они должны привлекать глаз, и этому нет места в часовнях». Более рассуждать о положительных сторонах его идей в историческом исследовании не имеет смысла. Остается упомянуть только еще об одной примечательной исторической параллели.
