время смотришь на сегодня.
Вернувшись, я спросил Рене Герритсена, можно ли сегодня запустить воздушного змея, чтобы снять раскопки с воздуха. Мы закрепили камеру под змеем под углом 45°, поэтому снимки получаются наклонными. Аэросъемка прошла удачно, и полученные в результате фотографии должны быть великолепны. Сегодня исполняется ровно 397 лет с того дня, когда нидерландский корабль был зажат льдами и его команда приняла решение переждать зиму на Новой Земле. Хенк читал выдержки из Дневника и закончил торжество речью, в которой предложил почтить память тех, кто умер во время зимовки. Мы благоговейно сняли шапки. Как обычно, Хенри снимал всё это на камеру, и, как обычно, всё это пришлось повторять. Тако поспешил включить это событие в свой отчет и сразу же передал его по спутниковому телефону. Рене снова удалось отослать семь спутниковых снимков в газету «Новости Утрехта». Они, в свою очередь, сообщили, что собираются посвятить нашей экспедиции полный разворот.
Сегодня ночью Светлана будет нести вахту, охраняя лагерь две смены подряд, поэтому я лягу спать рано. Она считает, что мы и так много работаем. Температура вечером стала падать, и, я полагаю, ночью она опустится ниже нуля. Прежде чем заснуть, мы с Дирком, лежа в палатке, долго-долго ведем неспешный тихий разговор.
28 августа 1993 года, суббота
Анемометр показывает ветер 8 баллов. Здоровенные волны разбиваются о берег в дымке океанских брызг, и пена поднимается почти до нашего лагеря. В последние несколько дней берег был почти свободен ото льда, но сейчас с севера приплыло множество больших льдин. Мы с неохотой начали работу рядом с Благохранимым домом. Было так холодно, что я едва мог поднять голову. Через несколько минут раздался сигнал о приближении медведей. Два молодых медведя двигались по направлению к морю недалеко от нашего лагеря, но они лишь проследовали вдоль берега по направлению к маяку. Мы только-только вернулись к работе, как Вадим показал нам нечто невероятное. Вчера он нашел потрясающий свинцовый футляр для циркуля, небрежно оставленный рядом с очагом в самом центре Дома. Возможно, это тот самый циркуль, о котором писал де Вейр 29 января 1597 года. Сейчас в квадрате, к которому он только что приступил, Вадим откапывает кончик стеклянного сосуда в форме рога, хорошо сохранившийся в почве. Сосуд сделан из совершенно прозрачного стекла, украшенного позолотой. Два таких исключительно редких рога хранятся в Рейксмузеуме в Амстердаме. В XVI веке большинство стеклодувов не умело производить такое бесцветное стекло. Только искусные венецианские мастера могли творить такие шедевры. Однако это совсем не означает, что рог был сделан в Италии. В те времена уже немало итальянцев перебралось в прибрежные страны Северного моря, где им было легче найти богатых покупателей. Предметы такого рода обычно не использовались на кораблях, и, я полагаю, это была часть ценного груза, взятого на борт в Амстердаме.
Ван Хеймскерк и Баренц везли с собой многообразную подборку предметов, представлявших искусства и ремёсла Нидерландской республики. Среди их груза не было товаров, непосредственно предназначенных для продажи, – потому как они еще не знали, что могло заинтересовать покупателей в Китае и Японии. Ян Хёйген ван Линсхотен во время своего пребывания на Гоа узнал от миссионеров, что особую страсть китайского императора составляют часы. Неслучайно те часы, которые Карлсен обнаружил в 1871 году и которые можно увидеть на гравюре с изображением интерьера дома в нюрнбергском издании «Дневника» де Вейра, не похожи на корабельные. Механизм с двумя гирями не подходит для использования на борту, так что часы, по-видимому, предназначались в подарок императору. Две большие карты с изображением Соединённых провинций Нидерландов, найденные среди руин Благохранимого дома, также должны были произвести впечатление на могущественных азиатских правителей. И с коммерческой, и с политической точки зрения плавание Баренца и ван Хеймскерка было в значительной степени рекогносцировочным.
Сегодня работа продвигалась медленно, поскольку на ледяном ветру все очень быстро замерзли и устали. Ближе к вечеру пошел снег, и теперь не ясно, сможем ли мы закончить наше исследование. Снежная крупа продолжала падать весь вечер. Я перенес данные полевой съемки Кравченко на наши схемы, чтобы сравнить результаты двух исследований. После обеда Ханс работал рядом с северо-восточным углом дома, где Кравченко отметил наибольшую концентрацию находок. Как и ожидалось, на этом участке наша добыча оказалась скудной: несколько осколков стекла и немного гвоздей – вот и всё. Вероятно, на это место Карлсен и Гардинер складывали мусор и обломки, когда они расчищали дом в 1870-х годах. Куча мусора на юго-западной стороне, которую мы раскопали на этой неделе, полностью заросла толстым слоем мха и крошечных растений, как и полагается за 400 лет.
Белая чайка (Pagophila eburnea), довольно редко встречающаяся в этих краях, весь день кружила над нашим лагерем. Юрий бросил ей остатки пищи. Птица нас не боится и улетает, только если подойти к ней близко, поэтому каждый ее уже сфотографировал. На еще одну редкую птицу – мертвого белобровика (Turdus iliacus) – Дирк наткнулся рядом с лагерем Кравченко. И конечно, наш новый спутниковый телефон тоже приказал долго жить. Интересно, пришлет ли Йос Гос нам еще один? [29]
29 августа 1993 года, воскресенье
Расстегнув молнию своей палатки, я увидел, что земля стала белой. Снег шел всю ночь, и к утру его нападало не меньше 30 сантиметров. Похоже, зима в этом году будет ранней. Это значит, что для Вадима археологический сезон закрыт. Он считает, что все работы пора заканчивать. Два дня назад он внезапно заявил, что хочет 30 августа улететь на Шпицберген, можем ли мы вызвать для него вертолет? Все очень удивились, а Хенк ван Вейн просто остолбенел. «А нельзя было рассказать нам о своих планах до поездки?» – ясно читалось у него на лице. «Переговоры велись несколько дней, а расписание и все условия были согласованы и подписаны несколько месяцев назад». Вероятно, Вадим почувствовал, что не стоит настаивать, – нидерландские коллеги не поймут. Тогда он привел с собой Светлану, чтобы она его поддержала. Ей тоже нужно уехать домой пораньше, потому что у нее заболела мама. Похоже, пора прекращать бесполезные споры и идти работать – так будет лучше для всех. Просидев несколько часов в своей палатке, Вадим вышел и как ни в чём
