не бывало присоединился к раскопкам.
Выпавший снег занес останки Благохранимого дома, и теперь отыскать их стоило большого труда, но ветер уже помогал нам расчистить место работ. Через несколько часов раскоп был свободен от снега. Дирк и Ханс при помощи нивелиров занимались определением высот различных точек вокруг дома. Рене сделал множество снимков расчищенного очага. Я выполнил подробные зарисовки всех сохранившихся бревен нижнего венца в масштабе. Южное бревно было 6,2 метра в длину. Оба его конца были стесаны наполовину, чтобы сложить сруб. Северное бревно соответствовало южному по длине и по обхвату, поэтому я полагаю, что изнутри Дом был около 6 метров шириной. У обоих бревен посередине были вырезаны два паза на расстоянии 1,2 метра друг от друга, в которые, как я полагаю, были вставлены вертикальные опорные столбы, поддерживавшие конструкцию крыши. На южной стороне между двумя опорными столбами, по всей видимости, была дверь. Северное бревно довольно сильно ушло в землю и, вполне возможно, всё еще находится в своем первоначальном положении. Восточное и западное брёвна, вероятно, положили на выступающие из земли камни. Кравченко передвигал эти брёвна, как это видно по его фотографиям, однако потом вернул приблизительно на то место, где они лежали. Если считать, что кучи отходов по обе стороны дома обозначают его границы, тогда его ширина также получается чуть больше 6 метров. Длину строения определить труднее. Положение очага в самом центре жилища дает нам длину от 8 до 8,5 метров.
Тако весь день не было видно. Я подошел к его маленькой палатке: «Эй, Тако, дружище, ты там еще жив?» «Лучше проваливай! Я тут совсем окоченел!» «Да, это тебе не «Холидей Инн»!» [30]
Вадим и Виктор сделали рисунок с изображением очага. Они также вычертили схему поперечного сечения, чтобы проанализировать конструкцию основания. Тут нас ждал сюрприз. Оказалось, что очаг поднимали трижды, подсыпая гравий. С помощью Рене я сделал фотоснимки бревен, которые зарисовал сегодня утром. Надо всё четко сфотографировать, особенно детали, поскольку на рисунке многое теряется. В 10 метрах к востоку от Благохранимого дома лежит куча ржавых обручей. Многие сломаны пополам, но есть и целые. Когда-то эти обручи скрепляли бочки с пивом, сухарями, беконом и хересом. На кораблях XVI века почти всё хранилось в бочках. Часто в экипаже специально для этого был бондарь. На борту, несомненно, имелся запас клепок и обручей, чтобы из них можно было делать бочки. Действительно, несколько таких клепок до сих пор валяется вокруг дома, но остальные, как я полагаю, сгорели вместе с большей частью Благохранимого дома в кострах, которые жгли посетители острова. В «Дневнике» де Вейра мы читаем, что зимой эти клепки шли в огонь, а обручи забрасывались на крышу, чтобы придавливать паруса. В конце зимы крышу разобрали, а обручи, скорее всего, свалили в эту кучу.
Ближе к концу дня подошли Хенк и Хенри. В последние несколько дней они постоянно что-то ремонтировали и помогали нам лишь по часу в день или около того, но теперь, когда раскопки явно подходят к концу, им тоже захотелось раскопать «богатый участок». Я поставил их копать мусорную кучу на восточной стороне дома. Дирк собрал 10 литров образцов почвы вокруг очага. Он ожидал от этого места большего, но рассчитывает, что, просеяв почву через мелкое сито, он найдет менее очевидные объекты, вроде семян растений и мелких рыбьих костей. Где-то между 4 и 5 часами дня внезапно появился белый медведь – меньше чем в 50 метрах от раскопа. В последние несколько дней медвежьи визиты стали реже, и мы немного утратили бдительность. Никто не заметил, как животное приблизилось к нам, особенно потому, что оно зашло со стороны солнца. Виктор первый поднял тревогу и вскочил на ноги, следом за ним и все остальные начали кричать. Не успел Виктор добраться до ружья, как испуганный зверь развернулся и побежал в сторону лагеря, где никто не знал о его приближении. Виктор побежал за ним, на ходу стреляя из ружья, как ковбой, и ухитрился отогнать животное от наших палаток. Тогда медведь потрусил на юг и вскоре скрылся из виду.
На ночной вахте. Фото: Рене Герритсен / Фонд имени Оливера ван Норта
После обеда Хенри и Рене под руководством технического специалиста из Нидерландов, который инструктировал их по радио, сумели-таки починить спутниковый телефон. В 10 вечера, после того как Тако передал свой отчет, мне разрешили сделать один короткий звонок домой. Мне сказали, что меня было слышно абсолютно отчетливо, словно я звонил из будки за углом.
30 августа 1993 года, понедельник
Раскоп не так просто привести в порядок. Многое еще надо сделать, но последний день слишком короток, чтобы выполнить намеченное. В 30 метрах к югу от дома лежит большое бревно, на которое я смотрел почти каждый день, но так и не выкроил время, чтобы внимательно его обследовать. Ханс обнаружил, что это целая поперечная балка Благохранимого дома длиной 6,2 метра. На обоих концах есть выемки, в которые вставлялись заостренные концы опорных столбов. Где именно в конструкции дома использовалось это бревно, нам установить не удалось. Почему сохранилась только эта часть дома? Качество древесины превосходное, и у нее тот же серебристый цвет, что и у бревен нижнего венца. Другие части здания, скорее всего, были сделаны из этого же материала. Тем печальнее в таком случае сознавать, что Благохранимый дом был почти полностью разрушен в результате вандализма и небрежного отношения. Нехватка строительной древесины сильно затрудняет реконструкцию Благохранимого дома, и трудно сказать, возможно ли осуществить этот проект при том незначительном количестве данных, которыми мы обладаем на сегодняшний день.
Дирк просеял очаг, который раскопали вчера Вадим и Виктор, через четырехмиллиметровое, а затем миллиметровое сито. Оставшиеся фракции он сохранил для дальнейших исследований. Среди гравия ему попались три мушкетные пули и большое количество гвоздей (из сожженных деревянных предметов?). После полудня Хансу наконец удалось определить самые важные координаты с помощью GPS. Вадима и Виктора весь день было не видно. К концу дня они вдруг выбрались из своей палатки начали затягивать веревки на мешках с собранной древесиной, чтобы подготовить их к транспортировке. Утром я случайно заметил, что Вадим сидит у себя в палатке, все его вещи упакованы, он полностью готов к отъезду. Спутниковый телефон замолчал
