Героическое поведение основных организаторов убийства на суде вызвало симпатии к ним со стороны многих представителей образованных классов. Особое уважение вызывал Желябов. В страстной, убедительной речи он защищал идеалы народовольцев и обращал внимание на то, как ему и его товарищам мешали заниматься мирной политической деятельностью. Желябов – образец революционера, стойкий, непреклонный, пренебрегающий собственной жизнью, бросающий вызов самодержавию перед лицом широкой общественности. Временами он вел себя излишне демонстративно. Когда обвинитель в ходе выступления принялся возносить хвалу умершему императору, обвиняемый расхохотался. «Народ плачет, а Желябов смеется», – сказал обвинитель, и даже советскому историку пришлось признать, что обвинитель был по-своему прав.[62]
Раскаяние первого бомбометателя, Рысакова, несколько подпортило впечатление от выступлений Желябова и Перовской. Этот несчастный юноша (ему было всего девятнадцать лет) попросил прощения и предложил свои услуги полиции. Героически державшийся в первые минуты после покушения, Рысаков не выдержал и вскоре выдал остальных заговорщиков. Однако суд и его приговорил к повешению. По мнению историков, молодежь оказалась вовлеченной в деятельность заговорщиков исключительно благодаря личному обаянию Желябова, и поэтому не следовало рассчитывать на то, что она окажется столь же несгибаемой, как опытные революционеры. Решение суда было изначально предсказуемо. Пятерых обвиняемых приговорили к повешению. Царь, несмотря на многочисленные просьбы проявить христианское милосердие (среди прочих к нему обращался Лев Толстой), остался непреклонным.[63]
Суд оказал большое влияние на будущее революционного движения в России. Спустя шесть лет Александр Ульянов, по примеру Желябова, взял на себя всю ответственность за подготовку покушения на Александра III, и только просьбы матери заставили его подать прошение о помиловании, что, как правило, застенчиво опускают биографы Ленина. Печальное наследие революционного героизма неожиданно оказало на большевиков серьезное влияние. В предреволюционной России во время суда обвиняемый зачастую становился обвинителем, и большая часть общества принимала его сторону. Для тех, кто не имеет представления об истории революционного движения, советская настойчивость кажется патологической: обвиняемый должен полностью признаться в совершенных им преступных деяниях, реальных или выдуманных. Никаких Желябовых или Александров Ульяновых!
Ленин извлек уроки из деятельности своих предшественников. Он поднял восстание не только против царского правительства и существующей системы, но и против целей и методов всего революционного движения XIX века. Большевики гораздо внимательнее, чем царские министры, изучили историю революционного движения: как превратить литературу и критику в социальное оружие, куда обратит свою агрессию образованная молодежь, если не уделять ей должного внимания, и тому подобное. Но об этом позже.
Очень соблазнительно заняться критикой русского радикализма. Но более уместно отметить, что большинство поразительных особенностей, присущих русскому революционному движению, появилось благодаря меньшинству. Банально, но факт: революционеры вышли из воинствующего меньшинства. В этом случае им была необходима сознательная поддержка большей части общества. Все это так, но только не в случае с любой революционной организацией в России в период между 1825-м и 1881 годами. Такой урок извлек молодой человек, родившийся в 80-х годах XIX века и искавший свой путь в революцию.
Часть третья
Годы ученичества
Зимой 1887/88 года мы оставили Володю Ульянова в библиотеке в Кокушкине. Для начала он занялся изучением старых выпусков таких прогрессивных изданий, как «Современник» и «Отечественные записки». Длившийся почти год период вынужденного безделья был до пределов наполнен изучением идей и борьбы русского революционного движения. Только в октябре 1888 года Владимиру было позволено вернуться в Казань, но для предполагаемого руководителя студенческих беспорядков двери университета были по-прежнему закрыты. Обычный юноша, потерявший ясно видимую цель или занятие, мог бы впасть в депрессию, но только не полный жизни и энергии молодой Ульянов. Мелкие придирки властей, возможно, даже сильнее, чем заключение или изгнание, вызывали в нем непреодолимую ненависть к режиму. У него просто не оставалось свободного времени; он поглощал массу книг, вступал в контакты с членами различных радикальных кружков, сначала в Казани, а затем и в Самаре. Неопределенность положения не позволяла ему, даже если бы он чувствовал склонность к этому, принимать более активное участие в радикальной деятельности.
Местная полиция не спускала глаз с семьи Ульяновых. По всей видимости, Володя, понимавший, какую тяжелую утрату совсем недавно понесла мать, не хотел подвергнуть ее еще одному серьезному испытанию. Она не могла воздействовать на пристрастия сына. Попытки заинтересовать его делами имения потерпели неудачу; на протяжении всей жизни Ленин оставался любителем природы, охоты, но представить себя в качестве помещика так и не сумел. И уж совсем не для него была коммерческая деятельность. Россия тех лет переживала удивительный индустриальный и экономический подъем, вырастал новый класс предпринимателей. Коммерческая карьера представлялась возможной для евреев и представителей низших классов. Единственным местом приложения сил для господ и интеллигентов являлась государственная служба, свободные профессии и… революционная деятельность.
17 мая 1890 года Мария Александровна пишет очередное прошение министру народного образования: «Мучительно больно смотреть на сына, как бесплодно уходят самые лучшие его годы для высшего образования. Не будучи в состоянии переносить этой нравственной боли, я и утруждаю Ваше Сиятельство покорнейшею просьбой разрешить сыну моему поступить в какой-либо из русских университетов…» Несчастная женщина с невероятной болью пишет, что «бесцельное существование, без всякого дела, не может не оказывать самого пагубного нравственного влияния на молодого человека и «почти неизбежно должно наталкивать его на мысль даже о самоубийстве».
Последняя фраза всегда приводила в замешательство советских биографов. Требовалось представлять Ленина «жизнелюбом» и революционным оптимистом; картина тоскующего, мрачного юноши плохо сочеталась с официальной легендой. Мария Александровна, возможно, несколько преувеличивала сложившее положение, чтобы смягчить сердце министра. Но Володя, безусловно, находился в весьма затруднительном положении. Для получения профессии университетский диплом был крайне необходим. В его положении, не имея диплома, нельзя было заняться революционной деятельностью по той простой причине, что даже революционеру было необходимо зарабатывать на жизнь (это впоследствии партия смогла субсидировать своих руководителей). Кроме того, диплом и юридическая практика были идеальным прикрытием для радикальной деятельности. Даже в случае ареста власти будут вынуждены с большим уважением отнестись к юристу, нежели к исключенному, безработному студенту. Социальный и профессиональный статус влиял и на положение, занимаемое в революционном кружке.
Неизвестно, руководствовался Ленин этими или иными соображениями, но требовалось срочно отменить запрет министра. Мария Александровна отправилась в Петербург, чтобы лично вручить прошение. В бюрократическом аппарате царской России, косном, зачастую грубом, временами пробуждалось что-то похожее на сострадание. Кто-то в Министерстве народного просвещения, вероятно, не рассматривал Марию Александровну как мать казненного государственного преступника и двоих детей, попавших в беду, а видел перед собой вдову государственного служащего. На сей раз просьба была удовлетворена. Владимиру Ульянову было позволено сдать экзамен на степень кандидата юридических наук. Занимаясь самостоятельно, Владимир меньше чем за год прошел курс трех с половиной лет. Он сдавал экзамены на юридическом факультете Петербургского университета в два этапа, весной и осенью 1891 года. Все предметы были сданы с самой высокой оценкой «полностью удовлетворительно». Он был первым в группе и получил диплом с отличием. Путь в профессию был открыт.
Но еще до того как Владимир Ульянов стал дипломированным юристом, он был уже убежденным революционером-марксистом. Давайте вспомним, что нам известно о перемене его взглядов и убеждений.
Сначала жуткое потрясение, связанное с казнью брата. Затем, как мы знаем, появилось желание узнать, чем занимался брат. Что заставило молодого человека, поглощенного наукой, выбрать путь заговора и убийств, которые привели его к эшафоту? Роман Чернышевского «Что делать?», который раньше не произвел на Владимира никакого впечатления, теперь приобрел совершенно иной смысл. «Новые люди» существовали в реальной жизни, и Александр Ульянов был одним из них. Чувство мести и уважение к брату должны были заставить Ленина встать на тот же путь – путь революционера-террориста, народовольца. Но, изучив историю революционного движения, восемнадцатилетний Владимир Ульянов выбрал другой путь в революцию – марксистский социализм.
