– Проклятье! Еще два катера. Из-за них придется уйти на такую глубину, где наши возможности ограничены. И там мало воды. Какая глубина моря в эту сторону от позиции АА?
– Три с половиной фатома, сэр.
– Двадцать один фут. Тяжело придется. Спускайся на восемнадцать, номер первый.
Через несколько минут становится слышным приближение двух катеров, пока они не оказываются прямо над лодкой. Работа их двигателей в унисон вызывает резкое дрожание лодки. Это сопровождается ощутимыми толчками, сначала одним, затем другим. В целом это столкновение, тряска, удары, скрежет длятся не более пары минут, до того, как командир наводит порядок и уводит лодку на более удобную глубину в девять футов.
– Ты можешь записать это в бортовой журнал как «прыжки по дну», Джордж. А теперь поищем другое место… Сейчас! Пирс Колинтрейв, Грин 165, церковь или, может быть, это отдельный дом… Грин 90.
– Нос на 315 градусов.
– Хорошо. Пожалуй, мне надо взять новый курс, и мы за несколько минут сможем выйти на северо-западный угол района Ф. Двадцать футов.
И так далее. Они достигают района цели без особо серьезных неудач. Учебную атаку проводят на находящиеся там линкор, авианосец или базовое судно. Тщательного прослушивания обычно не бывает, и их подход и маневры при отходе остаются незамеченными. А по возвращении рассматриваются различные приемы, которые можно будет использовать.
– Давайте представим, что обратный ход ограничен до четырехсот, номер первый. Я буду пользоваться перископом не чаще, чем один раз в полчаса. Отключите передний репитер гирокомпаса, Джонс, и мы пойдем на аварийном индикаторе направления. Если все пройдет успешно, пойдем на электродвигателе на восьми футах и будем надеяться, что такое количество воды не снизит индукцию. Хорошо?
Двумя небольшими бедами, произошедшими за это время, были уход из флотилии Джорджа Вашингтона и Вилли Мика. Что касается первого, то с самого начала предполагалось использовать его подводный опыт, сохранившийся еще со времен Первой мировой, для непосредственной работы на Х-лодках, а не для их технического обслуживания. Но его возраст не давал такой возможности и не оставлял шансов воспользоваться его неоценимыми навыками. В конце концов он вынужден был признать, что раз начальство сказало «нет», нужно переходить на более соответствующую возрасту должность. Мик же нашел возможность перевестись обратно на «большую» субмарину, чувствуя, что дальше не может обходиться без настоящих боевых действий.
Поскольку время шло и приближался сентябрь, Кернбоун стал переполняться. В конце августа к «Бонавенчуру» и шести Х-лодкам присоединились «Титания» и шесть субмарин-буксировщиков. «Большие» и «маленькие» лодки разделили на пары, чтобы провести последние тренировки перед началом боевых действий. Командиром «Трешера» был Балди Хезлет. Он некоторое время тому назад покинул Лох-Стривен, а теперь возобновил работу на флотилии.
Незадолго до 11 сентября, намеченного дня отправления в норвежские воды, лодки были подняты на борт для подгонки бортовых грузов. Во время этой процедуры вспыхнул небольшой пожар, вызванный искрой сварочного аппарата. Это послужило поводом для большой паники, так как все шесть пар зарядов находились в это время на палубе. Но двое офицеров, бывшие поблизости, успели подсоединить шланги и проделали всю необходимую в таких случаях работу. Вскоре огня уже не было – только очень много воды. Все были весьма удручены, когда им объяснили, что никакой опасности, собственно, не было. Аматол, содержащийся в зарядах, от нагрева только плавится и испаряется, а для того, чтобы заставить его взорваться, необходима детонация.
В течение нескольких последующих дней командный офицерский состав проходил обязательный инструктаж у коммандера Дж. П.С. Дэвиса[54], флаг-офицера штаба подводных лодок. Преимущество этого экзамена состояло в том, что он был основан на результатах огромного объема работ.
За три дня до «сигнала к началу» прибыл сэр Клод Барри. Проверка, которую он проводил, была, конечно, требовательной, но никоим образом не излишне придирчивой по отношению к членам команд.
Из отчета, который он представил после этого посещения, лучше всего положение дел показывает следующая цитата. Об экипажах лодок он писал, что они «…похожи на мальчиков в последний день семестра, и дух их очень высок. Их уверенность основана не на юном безрассудстве, но на твердой убежденности, сформировавшейся в течение многомесячных тренировок, в том, что на этих субмаринах они способны выполнить все, что от них потребуется, преодолеть любые трудности и опасности, как и положено людям, главное стремление которых – победа. Именно с таким настроем они выходят в ночное море на крошечном суденышке, чтобы преодолеть тысячи миль опасностей прежде, чем достичь цели, которая, как им хорошо известно, защищена всеми возможными средствами, могущими уничтожить их еще до того, как они смогут завершить атаку. Да и «Тирпиц» стоит под самыми утесами в конце узкого фьорда в шестидесяти милях от открытого моря».
Первой в путь отправилась «Х-6» на буксире подводной лодки «Тракьюлент»[55]. Буксировка проводилась под охраной, а последние приказы уходящим экипажам перед началом операции отдал провожавший их адмирал Барри. Это был напряженный момент. Время испытаний началось. Восемнадцать месяцев тренировок и доводки судов, потеря нескольких людей, недели планирования и годы предварительных разработок – все это воплотилось в виде шести маленьких стальных цилиндров, которые теперь намеревались противостоять недружелюбному Северному морю и ярости сильного и осторожного врага. Окупятся ли затраты? Удастся ли повредить или потопить кого-нибудь из трех кораблей: 40 000-тонный «Тирпиц», 26 000-тонный «Шарнхорст» или 12 000-тонный «Лютцов»? Шансы на успех казались небольшими.
Так начались восемь дней и ночей буксировки. Для походных экипажей во время перехода это были дни и ночи непрекращающейся тяжелой работы и постоянной бдительности. Два человека из трех должны были нести вахту в течение большей части суток. Кто-то не должен был спускать глаз с глубиномера и поплавка кренометра все то время, пока Х-лодки находились в подводном положении. Нужно было быть постоянно готовыми для приема сигнала тревоги с ведущей подводной лодки. Техническое обслуживание продолжалось час за часом, но объем работ все возрастал. Воздушные баллоны и аккумуляторные батареи нужно было постоянно проверять и перезаряжать, проверять также изоляцию во всех электрических цепях и делать еще тысячу и одно мелкое дело плюс к тому готовка и уборка. Никто и никогда не сомневался, что самая каторжная работа во всей 12-й флотилии выпала на долю походных экипажей Х-лодок.
В первую ночь «Х-6» чуть не столкнулась с нашим собственным траулером, но, кроме этого инцидента, переход в течение первых четырех дней был на удивление спокойным. Погода была благоприятной, и шесть экипажей шли с хорошей скоростью. Три или четыре раза в сутки лодки всплывали на поверхность, чтобы провести пятнадцатиминутную вентиляцию, а остальные двадцать три часа продвигались на глубине примерно сорок футов. Боевые экипажи находились в это время на борту «больших» подводных лодок и наслаждались гораздо более свежим воздухом, порции которого хватало на всю ночь.
Пока проистекало это относительное затишье, делом были заняты Королевские ВВС. «Спитфайры», базировавшиеся на территории России, произвели аэрофотосъемку бассейна Альтен-фьорда, снимки были доставлены в Англию «Каталиной», поспев вовремя для разработки последних инструкций, которые были переданы по радио нашим шести субмаринам на пятый день их перехода. Эти инструкции предписывали «Х-5», «Х-6» и «Х-7» атаковать «Тирпиц», «Х-8» – атаковать «Лютцов», а «Х-9» и «Х-10» – «Шарнхорст». Когда эти инструкции были расшифрованы, немало часов было потрачено на изучение карт и планов гавани.
Теперь резко усилился темп деятельности. Поступали последние боевые распоряжения, возникли и первые препятствия, которые нужно было преодолевать. Примерно в 4.00 носовая часть идущей под водой «Х-8» резко накренилась вниз, что указывало, по-видимому, на полное отделение буксира. За несколько секунд продули главную балластную цистерну. Под успокаивающий свист выходящего воздуха указатель глубиномера, подрагивая, перестал расти, а затем нерешительно пополз к более мелким цифрам. С момента заныривания не прошло и пяти минут, как лодка уже всплыла на поверхность, и лейтенант Джек Смарт[56] вскарабкался на кожух. Но вблизи не было никаких признаков ведущей лодки «Синимф». Это было непонятно – видимость была хорошей, пять миль, а лодки никак не могли находиться одна от другой на расстоянии более чем одна миля. Смарт философски решил идти дальше в одиночку со скоростью три узла и не терять надежды. При необходимости он мог попытаться добраться до Альтен-фьорда самостоятельно и провести атаку со своей походной командой.
